Сердце Дракона. Том 11

… пещера озарилась ярким, золотым сиянием. На ладони Хаджара стояла, во вей своей красе, прекрасная фея.

– Мудрейшая… Фрея, - поприветствовал, с запинкой, усталый Хаджар. Ядро было высушено под ноль, так что он закинул в рот две пилюли, оставляя в своем запасе лишь пять высокоуровневых, энерго-восстанавливающих алхимических препаратов.
– Рад, что вы со мной.

Фрея выглядела несколько удивленной. Но не тому, где находился Хаджар, а тому, что он смог выдернуть её в эту реальность. Как и подозревал Хаджар, феи, которых так легко уничтожал Хельмер и дух Курхадана, вовсе не были невидимыми.

Просто они находились… в другой реальности. Или, может, на другом пласте этой реальности. А может - в мире богов. И вообще, где пролегала границу между четырьмя мирами.

С чего вдруг Хаджар решил, что она делит их так же, как делятся страны в безымянном мире и…

[Экстренное сообщение! Уровень опасности повторения сценария “Кокон” растет 84/100… 92/100…]

Усилием воли Хаджар прервал свой поток мыслей. Не время впадать в медитацию Гусеницы и Бабочки. Хотя место здесь весьма подходящее.

– Еще я не встречала Повелителей, которые смогли бы использовать… - Фрея явно что-то произнесла, вот только, как и в случае с магией Анетт, Хаджар не смог разобрать что именно она сказал.

И, видимо, Фрея это заметила.

И потому удивление её только возросло.

– Так ты еще не прошел медитацию Гусеницы и Бабочки?! И смог заставить меня явиться сюда?!

Наверное, в иной обстановке Хаджар бы радовался, что смог удивить древнее существо, но не сейчас.

Он посмотрел в глаза золотому существу и задал один единственный вопрос:

– Это ты смягчила наказание этого гиганта?

Глава 1020

Фрея посмотрела за спину Хаджару. Она окинула взглядом пещеру, потянулась миниатюрной ручкой и остатки цепей на старинных столпах зазвенели и прахом развеявшись скрутились вокруг её запястья браслетом, который даже младенцу в виде кольца был бы мал.

Она дотронулась до него с нежностью, с которой матерью проводит по щеке новорожденного.

– Его звали Ададжир, - произнесла Фрея.
– он был великим воином, но еще лучшим - музыкантом. Его песни пронзали собой границу четырех миров и все мы наслаждались творчеством Ададжира. Может именно это его и сгубило.

– То, что он писал песни?

Фрея кивнула.

– Будь Ададжир простым воином, то его душа, сердце и разум были бы так же прямы и просты, как оружие. Но он был музыкантом. И потому его душа металась от погребального костра, до весеннего луга, - Хаджар не очень понимал, что именно Фрея хотела сказать этим явно вышедшим из употребления выражением.
– Я отговаривала его, но…

– Ты знала моего предка?

Фрея еще раз кивнула.

– В те времена я част посещала его, составляла компанию. Из симпатии, разумеется, но в большей степени - из сочувствия. Некогда род Джар был многочисленен. Созданные четырьмя мирами стражи Горы Черепов. Их было так много, что они построили целый город у подножия тюрьмы Черного Генарала. Но все мы, включая того, кто помог их создать, были наивны и глупы. Мы недооценили мощь даже той части души первого из Дарханов, которую смогли заточить на Гору.

– Великан рассказал мне об этом.

– Но он не рассказал, Хаджар, какого это - стоять на посту в мертвом городе, у подножия мертвой горы. Последний из своего рода. Одинокий, как заблудившийся ночью луч солнца. Он находил утешение лишь в своих тренировках и музыке. И в том, чтобы каждый лунный месяц вызывать на поединок кого-нибудь из жителей границы Седьмого Неба. Чтобы проверить свои умения.

Хаджар представил себе подобную жизнь.

Она чем-то напоминала его заточение в мире Земли.

– И так, Хаджар, - продолжала Фрея. Она впервые казалась ему человечной, а не приставленной богами ищейкой и тюремщицей.
– и так продолжалось целыми эпохами. Бесконечное одиночество с осознанием того, что когда-нибудь и он, не выдержав тлетворного воздействия Горы Черепов, исчезнет. А вместе с ним - и его род. Их воля сотрется. И вселенной не будет дела до гордых, преисполненных чести Джар, которые служили стражами четырем мирам.

– Ты так и не ответила на вопрос, мудрейшая Фрея - это ты смягчила его наказание? И это поэтому у тебя был долг перед Хельмером?

Фрея улыбнулась. Прекрасная фея, которая, будь она ростом с человека, затмила бы своей красотой всех когда-либо живших женщин.

И улыбка её была настолько печальна, что Хаджару показалось, будто сами камни испытывали к ней сочувствие.

– Когда Князь Демонов узнал о том, что хочет сделать Ададжир, то отправил одного из своих эмиссаров к посланнику Седьмого Неба. Через них они имели разговор с Яшмовым Императором. Они оба решили, что не смеют вмешиваться в свободу волю последнего из Джар. Они разрешили ему использовать сделку с демонами, а наказание - заточение под землей, назначил сам Яшмовый Император.

– И он не испугался оставить Гору Черепов без надзора?

Фрея только горько засмеялась.

– Яшмовый Император не боится никого и ничего, Хаджар. Первый и могущественнейший из богов. Мудрец, создавший Седьмое Небо и разделивший миры. Прародитель всех богов и всего сущего. Тот, кому ведомы тайны Книги Тысячи. Ни Князь Демонов, ни первый из десяти Бессмертных, ни Королевы дворов Фейре, ни Великие Духи не способны тронуть и полы его мантии. Перед кем ему испытывать страх?

– Перед Черным Генералом, вероятно.

Брови Фреи сошлись, образуя глубокую складку на переносице.

– За такие слова тебя немедленно линчуют в любом цивилизованном обществе…

– Будем радоваться, что, видимо, регион Белого Дракона таким не является, - парировал Хаджар.

Фея, на какое-то время, замолчала. Она тихо разглядывала браслет, бросая на него весьма характерные взгляды. Нет, они не были любовниками (не в физическом смысл, разумеется, а в душевном). Скорее - близкими друзьями. Очень близкими.

Хаджар не мог себе представить, что сумел бы встать смирно в тот момент, когда Морган обрекал бы Эйнена на участь, которую пережил Ададжир.

– Дархан стал могущественен, Хаджар, - произнесла, наконец, Фрея.
– в этом нет никаких сомнений. Но вот сейчас здесь стоишь ты и стою я. Я служу Седьмому Небу, которым все так же правит Яшмовый Император. А ты носишь в своей душе осколок Черного Генерала. Так я спрошу тебя еще раз - кого боятся Богу всех Богов?

Хаджар не смог придумать достойного ответа.

– Так я и думала, - вздохнула Фрея, а затем резко подняла взгляд на Хаджара.
– Да, потомок Джар, наследник их имени, я была тем, кто смягчила наказание Ададжира. Кто смертью заменил его вечное узничество, ибо Яшмовый Император в своей мудрости положил, что Ададжир, предав свой путь, должен испытать те же муки, что и его узник.