Сердце Дракона. Том 11
Шрифт:
Увы, честь всегда стоила слишком дорого.
Верксу она стоила левой руки, которую заменил деревянный протез. Правого уха, и жутких шрамов по всему телу. Как он выжил - вообще загадка.
– Если бы не Эр… - Хаджар дернулся как от удара хлысту.
– Если бы не Белый Клык - мы все были бы мертвы. А Лита… Лита…
Эрия замолчала.
Хаджар услышал хруст.
Это Том, до зубовного скрежета, сжал десны.
Если и существовала в этом мире более противоречивая личность чем Том Безродный, в прошлом - Том Динос, младший наследник Хищных Клинков, то…
– Ублюдки, - процедил Том.
– в этом нет чести.
Остаток пути они провели в тишине.
Телега стучала колесами по брусчатке тракта. Скрипели старые рессоры, а ветер игрался с волосами и новозаплетенными косичками Белого Клыка.
Вскоре, из-за очередного поворота, скрытого песчаником, показался приграничный форт.
Ну или то, что им некогда являлось.
Ров, который должен был служить преградой для осаждающих, уже давно полностью зарос и превратился разве что не цветущую клумбу. Вот только цвела она пожухлой, низкой, желтой травой.
Все, что выросло на месте, веками заливаемого подземными водами.
Откидные ворота ушли под землю, и теперь из неё торчали цепи подъемного механизма, на звеньях которых несколько птиц свили гнезда.
Стена форта не просто развалилась, а местами покосилась и держалась, вероятно, на слезах строителей прошлого. Многие камни в кладке явно кто-то вытащил - форт, в том числе его башню, от которой остался только остов и многие постройки натуральным образом разнесли “по кирпичику”.
Хаджар не удивиться, если обнаружит в некоторых деревнях каменные постройки из старого, военного материала.
– Ох боги и демоны, - вздохнул Том.
– Более крупной свалки я еще не видел.
Хаджар лишь молча кивнул.
Сухашим считался большим фортом. В лучшие времена здесь можно было разместить до семидесяти тысяч воинов личного состава и в трое больше гражданского населения.
Но теперь…
– Спасибо, - поблагодарил Хаджар и тайком оставил в телеге тугой набитый кошель.
Спрыгнув на землю, он обогнул телегу и направился к воротам (если так можно было назвать полуразвалившуюся арку), как до его плеча дотронулась тяжелая рука.
Хаджар обернулся и встретился взглядами с мечником.
– Тов-тварищ…товарищеская д-дэуль, - прохрипел Белый Клык.
Хаджар кивнул и спросил:
– Когда.
Беловолосый мечник, все так же дергано, указал на луну, еще не исчезнувшую с небосвода.
– Д-два р-раз-за п-полн-а-а-ая.
Хаджар кивнул еще раз.
Через два полнолуния его ждал спарринг с существом, способным уничтожить Оруна. Без шуток - чего еще можно было ожидать от поездки в глухомань Империи?
Веркс дернул поводья, и телега покатилась дальше по тракту.
– Пока, Северный Ветер!
– закричала проснувшаяся Лита. Облокотившись на плечи Белого Клыка, она размахивала маленькой ладошкой.
– Заезжай к нам в деревню! Называется - Маленький Ручей!
Вскоре телега скрылась под холмом, а к ногам Хаджара упал маленький пергаментный голубь. Он взял его в руки и бережно убрал в карман.
– Кажется, у нас много
работы, Том.Хаджар развернулся и направился к развалине.
– Много работы, варвар? В каком смысле - много работы?
– В прямом, Том. Нас отправили служить в форт. А я вижу только помойку. Так что надо бы заняться ремонтом.
– Ремонтом? Ты сума сошел?! Это, - Том сделал акцент на слове.
– невозможно починить! И к тому же - отправили тебя, а не меня!
– Ну это ведь ты хотел проявить себя в роли гениального фортификатора? Или все - Сухашим тебя одолел одним своим видом?
– Эта развалина? Одолела меня?! Месяц, варвар! Месяц и мы будем стоять на стене самой надежной крепости Империи!
Том, толкнув Хаджара плечом, ускорил шаг и первым вошел в древнюю крепость.
Интересно, что влияло на Хаджара пагубнее - общение с Эйненом или… Морганом?
Глава 1011
Если и было в этом южном регионе что-то прекрасное, так это закаты и рассветы. На один такой сейчас смотрел Хаджар. Сидя в позе лотоса на вершине уже давным-давно развалившейся башни, он смотрел на то, как солнце поднималось из-за полосы виднеющихся вдали равнин.
Будто огненный глаз прошлого, пронзающего светом настоящее, устремляясь в неизвестное будущее, он окрашивал кровью и золотом выжженную им же поверхность земли, уставшей от ног её топтавших.
Хаджар мог наблюдать за величественным и прекрасным явлением, заставляющим краснеть небо и светиться скалы и песчаники, бесконечно.
Как за взмахом крыла птицы, гордо реющей среди бесконечных небесных простор. Как за падением звезды, сорвавшемся с ткани темной вселенной.
Свет и тьма.
Физическое и эфемерное.
Все это переплеталось перед взором Хаджара и он наблюдал за этим, впитывая и постигая что-то, чему пока не мог найти нужных слов для описания.
Как если бы разум отказывался принимать то, что начинала понимать и ощущать его собственная душа.
Удивительно, но за годы жизни в скитаниях, которые, если подумать, начались с того самого момента, как Хаджара освободили из темницы Примуса, он понял, как сильно ошибались все поэты и мудрецы.
Сидящие в своих четырех стенах, не видевшие мира, они полагали, что разум умнее души, которая влекла человека на глупости. Хаджар же, переживший столько, что хватило бы на несколько жизней старых адептов, постепенно осознал иное.
Разум - он как молоток или долото. Инструмент, для обработки материала. Но работать мог с материями двух видов. Телом и… душой.
Мудрецы и поэты ставили вперед угла душу, а ученые - разум.
Они спорили, что появилось раньше - курица или яйцо.
Но как только появился материал, появился и инструмент.
Хаджар ощущал в этом глубокую истину.
Он стремился к ней так же сильно, как птицы крыльями к облакам, а солнце золотом и кровью к земле. Их силы были направлены против друг друга, но птица не боролась с солнцем, а солнце - с птицей.
Они были похожи на разум и душу…
– Проклятье! Проклятье! И еще тысячу раз проклятье!