Сердце Дракона

Она изо всех сил пыталась оградиться от него, и напомнить себе, что не готова справиться с таким опасным мужчиной.
– Я не долго.
– Ее ноги дрожали, когда она поднялась и направилась в ванную. И захлопнула дверь.

На всякий случай, он принял во внимание все идеи, чтобы проскользнуть внутрь, посбрасывать всю свою одежду и забраться к ней в ванну, позволяя теплой воде затопить их переплетенные, обнаженные тела, но она защелкнула замок. Грейс прижалась к прохладному дереву, очень часто дыша.

Проклятье, если она не попросит, Дарий спалит этот замок.

ГЛАВА 13

Алекса Карлайла бросало то жар, то в холод.

Один из охранников пихнул его в новую камеру. Всего один гребанный охранник, и все, потому что, он был слишком слаб, чтобы воспринимать его, как реальную угрозу. Наркота, которой они его накачали, приносила адские муки. Они старались сделать его более покладистым, слабым и зависимым. Подавить его желание сбежать.

Сделать из него слабоумного.

Возможно, слабость была вызвана потерей крови. Вампирам разрешили питаться из его шеи в любое время, когда им вздумается, до тех пор, пока они его не прикончат. Он почти жаждал, чтобы они довели дело до конца.

За несколько месяцев он ничего не сделал, но жил и дышал в Атлантиде. Он нашел доказательство ее существования, но это стало для него проклятьем.

Его трясло. В помещении было очень холодно. Такой сильный мороз, что его каждое дыхание покрывалось инеем. «Почему, тогда его кожа просто горит?» Он опустился на твердый пол. Еще одни озноб стал скрести низ его позвоночника, словно длинные острые когти.

В камеру втолкнули женщину. Единственный путь на свободу закрылся за ней.

Алекс закрыл глаза, слишком уставший, чтобы о чем-то заботиться. Через несколько мгновений маленькие тонкие ручки схватили его за плечи и мягко встряхнули. Его веки дрогнули, открывшись, и он обнаружил, что смотрит в прекрасное, неземное лицо Тэйры.

– Вам нужна моя помощь?
– спросила она.

Он потерял очки, но они были не нужны, чтобы видеть, что ее светло-карие глаза горели беспокойством. У нее были самые длинные ресницы, которые он когда-либо видел. Такие же светлые как ее волосы, длиной до талии. Она утверждала, что является такой же заключенной, как и он. Их двоих так часто "сопровождали" в различные места, что он уже не знал, где находится.

Эта новая камера была настолько голой и ободранной, как будто кто-то совсем недавно содрал все со стен.
– Я в порядке, - солгал он.
– Где мы на сей раз?

– У меня дома.

«Ее дом». Вздохнул он про себя. Это ему ни о чем не говорило. Она никогда не упоминала где жила, да и он не спрашивал. Он не знал, верит ли он хоть одному слову, произнесенному этим великолепным женским ртом.

Он не знал, кому теперь верить.

В последнее время он был обманут каждым встречным. Все члены команды его предали, охотно продавая его местоположение и цель, за несколько сотенных долларов. Гид, которого он нанял, чтобы показать ему безопасный путь через Амазонку, оказался наемником. Теперь он должен был определиться с Тэйрой.

Она была красива, так изящна и бесхитростна, но красота часто скрывает кучу лжи. И она слишком им интересуется, стремясь разузнать подробнее. « Возможно, ее послали разнюхать у него местонахождение медальона», раздраженно подумал он. «Почему же еще ее заперли вместе с ним?» Он засмеялся, без доли юмора. «Зачем же еще, но хер они получат, а не ответ».

Ладно, он пошутил на ее счет. Тейра была не в его вкусе. Он предпочитал женщин, которые сильно красились, и носили вызывающую одежду, которая плотно облегала их упругие, хирургически усовершенствованные тела. Он предпочитал женщин, которые круто трахались и уходили ночью без угрызений совести, и если они с ним не говорили, то тем лучше.

Женщины, которые были похожи на Тэйру, пугали его. Вместо косметики и вызывающей одежды они носили ореол невинности, женись-на-мне-и-подари-мне-детей, класс здравомыслящих, который его нервировал.

Он провел слишком много лет, ухаживая за больным отцом, который боялся оставить дом, если был нужен. Он держался подальше от здравомыслящих женщин, как только мог. Только мысль о том, чтобы остепениться, вызывала у него тошноту. Его тюремщики должны были бы запереть его с развязной брюнеткой. Возможно, тогда бы он и разговорился.

Он сжал челюсть. Он не должен был красть, этот чертов медальон.

«Что Грейс с ним сделала? И вообще, какого черта он отправил его ей?» Он не хотел ввязывать ее в это; просто не понял степень опасности, пока не стало слишком поздно. Он не знал, что бы он делал, если бы, с ней что-то случилось. Были три человека, о которых бы он сказал «оказаться в жопе», и Грейс возглавляла этот список. Его мама и тетя Софи делили второе и третье место.

Тэйра снова нежно его встряхнула. Ее пальцы были подобны льду, зубы стучали.

– Что тебе надо?
– рявкнул он на нее.

Она вздрогнула, но не ушла.
– Тебе нужна моя помощь? – снова спросила она. Ее голос скользнул по телу, такой же мелодичный, как весенний бриз. Ее английский был не ахти, но она выучила основы - и вполне даже быстро. «Как удобно».

– Все в порядке, - повторился он.

– Я помогу тебе согреться.

– Я не нуждаюсь в твоей чертовой помощи. Иди в свой угол и оставь меня в покое.

Ее чистые намерения быстро исчезли, и она отошла подальше.

На него накатила волна разочарования. Он никогда не говорил ей и никогда не признается, в том, что ему нравится ее близость. Грязные разводы украшали ее гладкую кожу, но все равно она экзотически пахла, как летний шторм. Она была не в его вкусе, но он часто смотрел на нее, хотя больше всего ему хотелось к ней прикасаться

Как будто почувствовав его внутреннею тоску, она подошла к нему и погладила дрожащими кончиками пальцев вдоль лба, вниз по носу, по скуле, Ее прикосновения были нежными и легкими.
– Почему ты не разрешаешь мне помочь тебе?
– спросила она

Он вздыхал, смакуя нежность ее прикосновений, хотя прекрасно знал, что должен остановить ее. Возможно, здесь были по всюду скрытые камеры, и он не хотел, чтобы кто-то подумал, что он сдался, чего эта женщина как раз только того и добивалась.

– У вас есть шприц? Есть та дрянь, что они мне колют?

– Нет.

– Тогда вы не в силах мне помочь.

Она стала чертить странные символы на его щеках. На ее лице появилась глубокая сосредоточенность.

Постепенно его дрожь утихала, и телу стало теплее. Его мышцы расслабились.