Сердце феникса

— Я не забыла!
– губы Лиз чуть побелели...- А вот ты, похоже, забыла, что я не терплю угроз!

— Я просто беру с тебя пример, мама, - усмехнулась девушка, - Раньше тебе это нравилось...

— Пример!
– прошипела Лиз, - Поэтому ты...

— Вот именно, - Лина мгновенно поменяла тон - с насмешливо-ироничного - на деловой. Помогает сконцентрировать внимание...

Так. Спокойней. Лиз знакомым движением встряхивает руки... Ну нет, мама!

— Я обнаружила, что куда больше похожа на тебя, чем мне казалось. В скрытности. В упорстве... А знаешь, даже в Избрании. Мой Избранник - артист, человек огня, как и твой.

Лиз вздрагивает...

Недоверчиво, словно надеясь на ошибку, переспрашивает:

— Что?...
– и опускает руки, разжимает стиснутые ладони...
– У тебя Избранник?...

Но глаза дочери смотрят так пристально, что Лиз невольно переплетает пальцы, пряча дрожь...

— Откуда ты... Анна? Тебе сказала Хранительница Анна?

— А ты надеялась, что это останется тайной? Навсегда?
– голос холодный, совсем холодный, почти равнодушный... а как колотится мое сердце, прямо в горле, бешено, отчаянно, - об этом ты не узнаешь... Я не буду тебя жалеть!

— Это ничего не меняет, - Лиз тоже прячет потрясение за безразличной интонацией, и она умеет это делать. Умеет. Всегда умеет обмануть.

Не в этот раз... мама.

— Это меняет все. Ты лгала. Всю жизнь. Безупречная феникс, пример для подражания, идеальная глава клана! Всегда такая правильная! Совершенная! Что скажешь?

Молчание...

Взгляды светлых глаз скрещиваются клинками...

— Это не самый удачный материал для шантажа, - наконец берет себя в руки Лиз. И Лина не выдерживает...

— Шантажа!
– горький смешок, подрагивающие губы...
– Шантажа... Ты только об этом можешь думать? Нет. Сейчас в клане уже не осталось никого, кто бы интересовался этой историей.

— Тогда чего ты хочешь?
– как ни старается старшая феникс, но такое волнение не спрячешь...
– Зачем ты пришла?

Лина многое могла бы сказать. Про отнятое детство, про ощущение предательства, про... Но что толку... Лиз не поймет. И она только говорит:

— Верни то, что тебе не принадлежит. Силы Алексея.

Все. Слова сказаны и возврата назад нет.

Мать и дочь смотрели друг на друга - враги? И молчали...

Молчание все необратимей отрезало пути к примирению, и на миг младшая феникс ощутила боль потери - несмотря ни на что, Лиз все-таки была ее матерью... Матерью. Родным человеком. И кроме любви у феникса есть долг - плата за жизнь, за то, что ее вырастили...

Но Лиз гневно сверкнула глазами и яростно скомкала в ладонях возникший нож, молча, демонстративно, напоказ отбросила его в угол, на бездымно пламенеющий ковер углей... Это был ее нож, Лины, тот, что она когда-то по обычаю подарила матери, подарила при посвящении...

И чувство вины исчезло. Да, она многим обязана, у нее есть долг... Она должна заплатить... Но не жизнью. И не единственной любовью. Молодая феникс с вызовом вскинула голову.

В ее ладонях возник подарок Лиз. Нож. Он отливал алым в свете Феникса на стене... Рукоять на правой ладони, лезвие на левой. Стоит только нажать... Стоит только нажать - и хрупкое лезвие переломится, разрывая последнюю связь между ними... Ну же, мама! Скажи, что ты отрекаешься от меня. Тебе осталось только сказать слова обряда...

Но Лиз молчала... посмотрела на тающий ком стали, плавящийся в углях, растекающийся вишнево-алой, потом розовеющей лужицей... И молчала. Наконец она перевела взгляд на дочь.

— Что ж, вот значит, что ты выбрала...

– и голос главы клана был сух и надтреснут, точно слова царапали ей горло... И в глазах дробится, сверкает золотом-пламенем огонь со стены... Слишком сильно блестит... Словно слезы... Только вот этого не может быть. Слез у мамы... у Лиз - не бывает.

Молчание...

И все же...

— На самом деле у меня нет выбора, - негромко проговорила феникс, - И у тебя нет... мама. Если ты хочешь внучку.

Нож исчезает с ее ладони, прощально блеснув алым...

Дар.

Лина остановилась на пороге...

Алексей спал. Лина отчетливо слышала ровное легкое дыхание. В маленькой комнатке было темно и тихо.

Магда от души постаралась, выкроив для большинства лигистов аккуратные небольшие комнатки. Горная ведьма отлично понимала, что иногда людям нужно побыть одним... Обычно в таких комнатках-пещерах селились по двое-трое, но Алексей жил один - Сергей, Петр Валерьевич и телепатка Лора заботились о сохранении его анонимности... Лина вспомнила, как "Чиж" бросился к ней через зал, и улыбнулась краешком губ... Не умеешь ты жить незаметно, любимый, на тебя обращают внимание даже под чужой личиной... И ругай тебя, не ругай, но твой внутренний свет не спрячешь...Твой огонь... Даже Петр Валерьевич махнул рукой и только напоминает об осторожности.

Лина неслышно ступила в комнату, остановилась у неширокой койки...

Спит...

Липучка и тот не хотел ее пускать, объясняя, что "этого ненормального только недавно удалось оторвать от чтения донесений и загнать спать", и ее визит сейчас неуместен... Девушка вздохнула. И правда не вовремя. Опять похудел, ангел. И под глазами тени... Прав Виктор, что и говорить, не вовремя... Так жаль будить тебя, любовь моя...

Только у меня всего час, и минут двадцать из них я потратила, чтобы уговорить Магду и лигистов поставить усиленную защиту... А руки жжет... И голова кружится... Прости, Алеш...

Девушка присела на край постели.

— Алексей...

Юноша шевельнулся, но не проснулся... Только вздохнул еле слышно...

— Алексей...

— Лина?
– зеленые глаза сонно распахнулись... и просияли вспышкой счастья, жаркого и нежного...
– Лина!

— Алексей... Прости.

— За что?
– успевает спросить юноша, но она уже прижимает пылающую ладонь к его груди...

Контакт.

Темно-голубой, почти зеленый свет накрывает Алексея, разливается по телу... И выгибает болью... Сдавленный вскрик... стон... Юноша почти мгновенно теряет сознание, бессильно обмякнув на узкой постели... Прости. Прости... Это наверно, больно...

Никогда раньше не отдавала силы, только забирала. Мне тоже... больно... Слишком много... сил... Ох, силы ада! Глаза застилает темнотой... Но сознание терять... нельзя. Нельзя! Магия соединила их тела, пропитала воздух, бьется сумасшедшим пульсом в крови... Если Феникс вырвется... Нет, нет... рано... подожди, подожди немного! Девушка закрывает глаза, чтобы не видеть бушующий вихрь энергии, чтобы сосредоточиться... Еще чуть-чуть, немножко... Все. Все... Дрожащие пальцы девушки тускнеют... гаснут, обретают плотность и форму. И можно наконец вытащить их, отнять... И можно рухнуть рядом с Алексом, неловко, боком, не до изящества, сил нет, нет даже до кресла дойти...