Сердце грустного шута

Они вошли в дом, когда в небесах раздался сухой выстрел. Остро запахло свежескошенной травой. Но гроза только краем задела виллу – вся ее мощь обрушилась на предгорные виноградники – и длилась не более получаса, однако успела побить градом проклюнувшийся виноград, плантации клубники, взошедшие посевы, выкорчевала деревья, кое-где сорвала крыши. Мощные потоки размывали насыпи, провоцировали обвалы на горных дорогах. Сбросив все свое зло на землю, грозовая мегера улетела и растворилась за горной грядой.

Когда выспавшийся Акимов, побритый, благоухающий, в темно-сером костюме и при золотой галстучной булавке, спустился вниз, столовая уже приобрела праздничный вид. Бельгийка Сюзи, новая любовница Бучино, в розовом лифчике под прозрачной черной рубашкой и розовых искрящихся лосинах руководила расстановкой горшков с лилиями и гортензиями нежнейших тонов. Из напольных ваз вырывались салютами белые и желтые тюльпаны; столы сверкали хрусталем, фарфором и серебром; скатерти тяжело ниспадали, образуя на полу воланы. В камине пылали толстые полешки, примешивая к воздуху гостиной чуть едкий, но приятный дымок. Веранда и лужайка сияли всеми огнями, они отражались в темной воде бассейна и сверкали на мокрых после дождя листьях и траве.

Перед тем как начали раздаваться приветственные гудки въезжающих машин, в зал вошла Лиза в темно-синем шелковом платье, длинные темные волосы собраны в строгий пучок танцовщиц фламенко. Приоделась и Сюзи, практически невесомая прозрачная хламидка на ней оставляла ощущение полета и давала возможность полюбоваться силуэтом ее миниатюрного тела; атласные балетки мелькали под струящимся подолом. Спустился Бучино, пытаясь на ходу застегнуть запонки, глазами отыскал Сюзи, подошел к ней за помощью.

Затем он встречал друзей на ступеньках старинной веранды, хлопал по плечам, целовал руки дамам, представлял Акимова и Элизабету прибывшим. Их было шестеро: адвокат, банкир и политик с женами. В столовой начали звенеть посудой и приборами. Бучино сновал между гостями как челнок: с кем-то говорил серьезно, с кем-то смеялся и заговорщицки подмигивал Акимову.

Время близилось к полуночи. Акимов курил на заднем крыльце. Внезапно к веранде подошли двое охранников Энцо с юным созданием в белых колготках, белых ботфортах, черных шортиках и черном коротком свитерке. Один остался, другой направился к Бучино. Тот сразу вышел, почти выбежал, сказал что-то девушке, достал бумажник и дал ей денег. Андрей Ильич понял по выражению ее лица, что деньги были немалые. Охранники и девушка исчезли в тени аллеи. Он шмыгнул за ними, подглядел, как они входили в маленькую часовенку, и, стоя за кустами, стал наблюдать. Некоторое время спустя туда прошли адвокат и политик. Андрей Ильич прокрался к окошку и увидел Энцо.

– Ну, дела! Это что же, и мне ничего не сказал, гад? – Ему стало тоскливо и обидно.

Потом Андрей Ильич из своей засады увидел фары подъезжающей «Скорой помощи». Двум высоким санитарам пришлось пригнуть головы при проходе через низкую дверь. Акимов напрягся. Один санитар крепко держал девушку, которая пыталась отбиться, а другой накрыл ей лицо какой-то белой тряпкой. Минут через пять люди с носилками прошли мимо него в обратную сторону. Из-под простыни свешивалась девичья рука с длинными зелеными ногтями, блеснул дешевый браслетик.

Потом его отыскал Бучино, держа в руках шкатулку, которую открыл перед носом. Там лежало несколько толстеньких пачек евро:

– Вот и все. Документов нет. Ничего нет! Да и по-итальянски почти не говорит. Не говорила… Албанка, румынка, украинка? Что теперь выяснять?

– Умерла?

– Считай, да. – И он захлопнул крышку шкатулки. – Учись!

Внезапно Акимов прямо зашелся от зависти и ненависти к Бучино. «Сопляк! Купил чужой замок и радуется. Четырнадцатый век! Свой склеп! Чужой ведь. А у меня имение свое. Я выкупил свое имение! Я древнего рода! А у тебя чужой баронский замок». Он снова налил виски и ушел в холод веранды пить и тихо ненавидеть. «Нет! Это я тебе покажу, как надо деньги делать! Я такой морг у себя разверну, что мало не покажется! А, кстати! У меня ведь тоже склеп есть! Держись, макаронник!» Он наблюдал, как в большом окне двигались гости и как Сюзи играла в карты, и по лицу было видно, что ей очень весело и везет.

Когда он вернулся в зал пьяный, злой и замерзший, компания обсуждала недавнее событие, нашумевшее на всю Италию своей необыкновенной дерзостью и ужасом. Адвокат, урожденный неаполитанец, прикидывал по соннику (который позиционировался как древняя итальянская книга, но от тех, что продавались в каждом газетном киоске, отличался лишь ценой и кожаным тисненым переплетом), какие цифры приходятся на каждое действие и фигуру события, чтобы потом сыграть в лото:

– С кладбища – 55; украли – 48; гроб – 4; с трупом – 44; директора – 14; банка – 64. Как раз шесть цифр, – записал он в книжечку. – Попытаем счастье!

– О какой жути они говорят? – спросил Акимов у Сюзи, уцепившись за знакомое слово «кадавере».

– Недавно умершего директора банка в его гробике увели с кладбища какие-то проходимцы. Теперь они по неаполитанскому старинному соннику номера для игры в лото подбирают и завтра распишут пульку с государством. Сонник, правда, с течением времени адаптировался к современным реалиям. Ну ладно те, которые в киосках валяются, но у этого-то дорогой, в коже!

– Это мог быть сигнал к перемене власти в Европейском банке, – предположил банкир.

– А могли быть и сатанинские ритуалы. – Адвокат обвел всех присутствующих многозначительным взглядом.

– Склеп вскрыли, безусловно, профессионалы. Там образуется газ и может случиться довольно сильный взрыв. Надо знать, как правильно открывать, – вставил веское слово политик.

– А я утверждаю: власть в банке, – кипятился банкир.

– Есть еще некрофилы, некросадисты и те, которые себя идентифицируют с покойным. За последние двадцать пять лет было уже семь случаев, – вставила свое слово жена политика, на что муж парировал:

– Ты еще Александра Македонского вспомни! Он тоже был похищен, и никто не знает, где его могила.

– Я уверен, что украли для черной мессы, – кипятился адвокат. – Члены этих новых масонских ответвлений совершают свои ритуалы у останков знаменитостей. Они через эти ритуалы получают духовную энергию.

– Энергию заблуждения, – перебил политик. – Тоже не из слабых штучек.

– Я тщательно изучала этот вопрос и могу перечислить длинную цепь маразматиков, которые от марксизма перешли к эзотеризму, – попивая кофе, обратилась к гостям жена политика. – К ним относился и ваш украденный синьор…

– Помолчи, дорогая! – перебил ее политик, зная, что супруга его – профессор антропологии – может сказать слишком много.

Вскоре гости стали собираться – поцелуи, объятья.

Бучино, проводив всех, вернулся в дом:

– А где Элизабетта? Начнем клады искать?

– Она поднялась к себе. Будешь проводить спиритический сеанс? – обратился пьяный Акимов к Бучино. – Не боишься?

– Тереза, детка, позови синьору! – И обратился к другу: – Ты себе представить не можешь, какой охватывает ужас, вырабатывается адреналин, когда стакан движется от буквы к букве. Он стоит в центре. Указательные пальцы все ставят на стакан. Нельзя убирать палец от стакана, пока не разрешат, иначе дух не сможет вернуться в свой мир. Я знаю, что это правда. Я настоящий туринец.