Сердце и Думка

— Предоставьте уж это все мне… все будет исполнено!..

— До свидания!

— Прощайте, Анна Тихоновна!..

Веселый и радостный, с полной надеждой на успех, отправился Городничий домой, повторяя: «Вот так-то гораздо лучше!»

Не прошло пяти минут, к Анне Тихоновне явился Полковник с визитом.

— А супруг ваш?

— На следствии.

— Все ли в добром здоровье?

— Покорно благодарю, господин Полковник.

— Анна Тихоновна, вы, кажется, желали заказать моим мастеровым мебель? Теперь они свободны; что вам угодно будет приказать?

— Ах, как вы обязательны!.. Да, я думала…

— Из карельской березы или из красного дерева?..

— Право, я не знаю, как и решиться… что подешевле.

— И, помилуйте! это ничего не стоит: краснодеревщики свои, дерево — пустяки.

— Какие вы добрые, Полковник; чем же мне вам отплатить?.. Чем же лучше, как не красавицей невестой?..

— О, от этого я не прочь!.. да кто же здесь, кроме…

— Зои Романовны? не так ли? знаем… видела, как вы ухаживали за ней на балу!.. Выбор не худ! За чем же дело стало?

— Конечно… но знаете ли… свататься… скучно…

— Это уж не ваша забота… Сядемте-ко рядком, да поговорим ладком!..

Полковник подсел к Анне Тихоновне, начались переговоры шепотом.

— Так я уж в полной надежде на вас, Анна Тихоновна, — сказал Полковник, поцеловав ее руку и вставая с места.

— А насчет мебели, вы прикажите хоть из карельской березы: красное дерево дорого; только скорее; к именинам хочется меблировать гостиную: диван, стол круглый или овальный, 12 кресел да 12 стульев.

— Завтра же начнут работу.

— Прощайте, Полковник.

— Прощайте, Анна Тихоновна. Позвольте еще раз поцеловать ручку, миленькую ручку!..

— Ох вы, поцелуйщики! а еще собираются жениться! Не успел уйти Полковник, явился Судья.

— Анна Тихоновна, — сказал он без предисловий, — у меня есть дельцо до вас, дельцо важное.

— Например?

— Да, например… я решился жениться…

— Поздравляю; но что ж мне до этого за дело?

— Великое: вот видите, я хочу вас просить…

— В посаженые матери?..

— Избави боже!.. совсем нет!.. Притом же я желаю только еще приступить к делу…

— Не сваху ли из меня вам угодно сделать?.. Покорно вас благодарю!

— Совсем нет, Анна Тихоновна, я хотел просить вас только поговорить о моем намерении.

— Покорно вас благодарю! Мужа в петлю, а к жене с просьбами!..

— Анна Тихоновна, сударыня, оставьте уж старое… я, ей богу, не виноват!.. притом же все благополучно кончилось…

— Благополучно!.. Годовое жалованье вычли!.. Да что ж бы вы еще хотели?

— Все, бог даст, вознаградится! — сказал Судья и стал продолжать переговоры шепотом.

— Ну, ну, ну, обещаниям я не очень верю!

— Завтра же!

— А послезавтра я буду говорить с Натальей Ильинишной…

— Точно?

— Не к присяге же идти.

— Пожалуйте же ручку.

— Не нужно.

— Сделайте одолжение!

— Нет и нет! когда вы исполните, тогда я вам выхлопочу ручку Зои Романовны.

— Ну прошу вас! пожалуйте поцеловать ручку!

— Ах, какой неотвязной человек!

Судья поймал руку Анны Тихоновны, почтительно чмокнул и, исполненный душевной радости, отправился домой. Утренние визиты заключились Маиором.

— Какая прекрасная погода! — сказал он, отирая пот с лица.

— Жарко немного.

— Очень жарко!

— Как вы проводите время, господин Маиор? У вас, я думаю, все ученье да ученье.

— Довольно часто бывает; да уж, признаться, мне очень наскучило.

— А пословица говорит: век живи, век учись.

— Оно так, конечно, если в самом деле рассудить; но ведь вы не поверите: то полковое, то батальонное, то по отделениям, то поодиночке… надо честь знать!

— Кому ж больше и чести, как не военному.

— Действительно справедливо; я не променяю ни за что мундира на фрак, ни за что! если б даже самая прекрасная девушка предлагала мне за это и руку, и сердце!..

— О, да, я знаю, вы большой ненавистник женщин и женитьбы… вы…

— Я-с? избави боже! Кто это вам сказал?.. Я сей час готов принять руку достойной особы… Я всем советую жениться… Это самое благополучное состояние… Я хоть сей час готов жениться…

— Что ж? здесь не деревня, есть и невесты… С богом.

Маиор глубоко вздохнул.

— О! да вы что-то вздыхаете? это недаром.

— Что ж делать, Анна Тихоновна, — начал Маиор, вздохнув еще раз, — кто не испытал пламени любви!.. Любовь есть чувство, любовь есть такая вещь… ей-богу!.. которая делает человека совершенно не способным даже к священным обязанностям службы. Предмет страстной любви так. и носится перед глазами… Поверите ли, Анна Тихоновна, вчера на ученье я в рассеянии скомандовал вместо: дирекция направо — дирекция налево!.. Такого рассеяния со мною сроду не бывало!..

— Скажите пожалоста! Кто ж это такой предмет ваш?..

— Я от вас не могу скрыть…

При этих словах Маиор зарделся от скромности и стыдливости.

— Не могу скрывать… вы, верно, догадываетесь…

— Кто же это такой?..

— Вы, кажется, коротко знакомы в доме Романа Матвеевича?..

— Аа! Зоя Романовна?.. Поздравляю вас!

— Покорнейше благодарю!.. Только не знаю, как начать… Открыть ли намерения мои самой Зое Романовне или испросить сперва согласия родителей! Посоветуйте, Анна Тихоновна, я в этом случае человек совершенно темный: я чувствую, что я ни слова не буду в состоянии сказать; потому что любовь есть чувство неизъяснимое…

— Если не хотите сами, сделайте предложение через кого-нибудь; попросите какую-нибудь даму, уважаемую в городе.

— Анна Тихоновна, вы одни… которые пользуетесь преимуществами общего уважения.

— Я бы очень рада… и, может быть, успела бы. в этом: с Натальей Ильинишной мы очень подружились; но я теперь не могу выезжать: у меня нет приличного экипажа; просто в гости идти пешком — дело другое, но с предложениями…

— Если б я осмелился предложить вам рессорную мою бричку… Совершенно на манер коляски… 800 заплатил.