Сердце Кайсара. Пустыня. Найти свой путь

— Отпусти, животное!!! — начала я орать, как только поняла, что не могу высвободиться.

Сработало, меня отпустили, но как только я собралась сбежать, тут же схватили обратно. Скрестив мои руки на груди и прижав меня к себе одной лапой, спиной к себе, зверь обронил меня. Связав веревкой мне ноги и придавив их чем-то тяжелым.

— Отпусти, мерзавец! — повторила я попытку высвободиться криком, безуспешно пытаясь вывернуться из хватки.

Вместо свободы, мне заткнули рот, прислонили голову к чему-то твердому, зажимая нижнюю челюсть, с такой силой, что я даже пискнуть не могла.

Сквозь слезы я смотрела на зверей, которых вокруг становилось все больше. Меня била мелкая дрожь и попеременно бросало — то в жар, то в холод.

Тот, кто меня держал, отнял лапу от моего лица и протянул ее другим. Пока рот был свободен, опять начала орать и вырываться с новой силой. Лапа тут же вернулась на место, и меня сжали еще сильнее. Чувствовала горячее дыхание над ухом и ощущала, как безумно колотилось сердце… Иногда, казалось, что я улавливала спиной стук сердца зверя.

Ненадолго отключилась. Очнулась от голосов, кто-то очень громко плакал. Осмотрелась, с плеча девушки сорвали сумку и вытряхнули все ее содержимое на пол. По плетеному настилу в мою сторону покатился очень красивый флакончик, похожий на старинный, с золотой каймой. Почему-то маленький сосуд напугал зверя, и он отодвинулся от него вместе со мной. Девушка была чем-то знакома мне внешне, и я уже слышала, как она плачет. Помню, что меня это раздражало, но никак не могу вспомнить ее.

Про мужчину в возрасте и еще одну девушку, что-то говорили. Слова знакомые, но совсем непонятные. Наблюдала за всем, только вращая глазами. Всему остальному телу не позволяла шевелиться хватка зверя.

Понимала, что чем сильнее я сопротивляюсь, тем сильнее он прижимает меня. Просто выжду, пока он устанет и освобожусь.

Осознание действительности пришло резко, словно сняли пелену. Сижу на бедре Тайгира, ноги между собой перемотаны его хвостом, еще и его ногой придавлены. Руки скрещены на груди, надежно зафиксированы большой рукой Тая. Другая его рука зажимает мне рот, прижимая голову к его плечу. Вместе со всем этим пришло понимание, что меня тошнит, очень сильно. Попыталась высвободиться — хватка усилилась, замычать — тоже самое. «Тошнит! Тайгир! Полундра!» заорала мысленно, что было сил.

Тайгир тут же меня освободил и резко нагнул к пустой миске для умывания. Полоскало меня знатно. Из меня вышло столько желчи, что я удивлялась, где во мне столько поместилось. Слезы текли ручьем, руки тряслись. Если бы меня не придерживал Тай, я бы уже давно свалилась.

Появившийся в шатре раах, вынес миску, дышать стало легче. Тайгир помог мне умыться и сполоснуть рот.

Более или менее придя в себя, села на бедро к Тайгиру. Обняла, запутала пальцы в его волосах, уткнулась носом в шею. Он обнял меня так же привычно, закрывая меня от всего мира. Долго молчали. Я вспоминала все, что видела в бреду, что кричала.

— Прости меня. — сказала ему в шею, но в ответ тишина.

Мы долго молчали, я не решалась снова просить прощения, а Тай ничего не говорил. Наконец-то я собралась силами на повторную просьбу, но он меня опередил.

— Ты понимаешь, что произошло? — тихий и спокойный вопрос.

— Кажется, меня пытались отравить. — почти не слышно ответила я.

— Не пытались, у них получилось. И виновные в этом будут казнены. — я сглотнула ком в горле, мне хватило казни эльфов. — Ты ослушалась меня сегодня дважды и оба раза при посторонних.

— Как дважды? — выпрямила я голову и заглянула ему в глаза. — Один. Но ты же согласился, что договориться с асхарами лучше, чем перебить их всех. — Тайгир ничего не ответил, а поднял лежащий рядом с ним ошейник. Не веря своим глазам, ощупала шею, пусто. — Я знаю зачем он, я бы не сняла. — затараторила, глядя на украшение в руке Тая.

— Саша, ты все еще мне верна?

— Конечно! — перевела взгляд на Тайгира. Поняла, что ответ не совсем верный. — Мой Кайсар, я принадлежу тебе и предана только тебе.

Горячая ладонь уложила мою голову на мужское плечо, и мы снова долго сидели в тишине.

— Ты хочешь, чтобы я остался Кайсаром? — вопрос очень удивил, но я кивнула. — Тогда я должен тебя наказать.

Глава 69

Я подскочила и посмотрела ему в глаза. Тай не шутил, но раньше же он не говорил так о наказании.

— Ты нарушила мои приказы при посторонних. Наедине спорь сколько хочешь. При ком-то — даже не пытайся. — кивнула. — Мне придется тебя выпороть при всех. Твое наказание будет болезненным и унизительным. Если ты хочешь, чтобы он не прошло впустую, не забудь выплеснуть всю свою боль на окружающих. Не жалей их. Если мы с тобой ослабнем — то они первыми нас предадут. — снова кивнула. — И еще, — добавил он после паузы. — прости меня, моя маленькая упрямая женщина, но я не смогу залечить твою спину после. Все, что я могу, взять часть боли на себя.

Положила ладонь на его щеку, он тут же прикрыл глаза. Взял мою руку и поцеловал.

— У меня останутся шрамы? — спросила, вспомнив, как в разных фильмах видела порку, там всегда оставались шрамы.

— Я этого не допущу. — ответил он не открывая глаз, снова целуя меня в центр ладони. Другой рукой буквально вжимая меня в себя.

Почему ему самому уже больно, я не понимала, но это было видно. А мне было просто страшно. Меня раньше не пороли, а фильмах это выглядело ужасно и болезненно. Всегда закрывала глаза и уши, и ждала, когда такие моменты закончатся.

В темноте ночи под, двумя синими лунами на звездном небе, при свете шкатулки, мы шли сквозь кахавот. Все как обычно, я впереди Тайгира на шаг, его горячая ладонь на моей спине. Если бы не он, уже бы трусливо сбежала. Чем ближе мы были к краю стоянки, тем сильнее ощущала чужие эмоции: возмущение, недовольство, страх. За короткое время, проведенное с амулетом, отвыкла от этого, уже хотелось надеть его прямо сейчас обратно.

Народ толпился очень плотно. Расступились, пропустив нас в центр круга. На свободном пространстве горели несколько костров, в центре стоял мой паланкин с открытым балдахином, внутри него горела шкатулка, отражающие гирлянды развешаны в несколько рядов.

При всем имеющемся свете разглядела Веру, темную эльфийку, которая всегда с опасением относилась к Тайгиру, и одного из мужчин, что привез Лютриниил. Все трое стояли на коленях и кажется, были связаны. Я не верила в то, что Вера причастна к моему отравлению, но сказать сейчас об этом Кайсару нельзя. Мне нужно доказать это. Я знаю как, правда только в теории, но я это сделаю.

— Переводи. — приказ Кайсара. Обернулась на него, стоит в истинном обличии. В темноте ночи — это выглядело еще более устрашающе. Кивнула. — Сегодня Саш встала между мной и нашим противником. Это не допустимо. — раахи загудели, поддерживая Кайсара. Они тоже хотели этого боя. — Но, она — это сделала для того, чтобы мы смогли пройти свой путь. — гул среди раахов начал стихать. Они осознавали, что произошло и почему им не дали разодрать асхаров. — По нашему возвращению, Саш отравили. — тут уже гвалт подняли остальные. — С отравлением удалось справиться, но при этом, она сняла символ моей власти над ней. За что она и будет наказана. Каждый, кто посмеет усомниться в моей силе и власти, будет наказан, в меру своей вины и расы.

Эмоции толпы давили настолько сильно, что хотелось схватиться за голову, сесть на колени и рыдать. Вместо этого я сняла верхнее платье и бросила его на ложе паланкина. Повернулась к Тайгиру, он разделил пополам мои волосы и перекинул их вперед, открывая спину. Выставила перед собой руки, тот сам связал их тонким плетеным шнуром, не сильно, но достаточно крепко. Поднял их над моей головой и зафиксировал на стойке паланкина. По его приказу озвучила количество ударов. Гул толпы нарастал, давил еще сильнее. В этот момент, я была рада тому, что привязана. Я бы просто не устояла на ногах. Хруст разодранной ткани и легкий прохладный порыв воздуха по спине, были последним, что я услышала и ощутила перед резким свистом, и жгучим ударом. Тело выгнулось от первой боли. Стиснув зубы, терпела, столько сколько могла. Когда на моем теле появились голубые всполохи лент, я стала передавать свою боль остальным, не поняла. Для меня это было уже не важно. Просто не сдерживала себя, не могла, не хотела.