Сердце когда-нибудь победит
Шрифт:
Под утро, счастливые и обессилевшие, они лежали обнявшись под пуховым одеялом и не говорили ни слова. Тепла друг друга им было достаточно. "Я снова живу! По-настоящему живу, а не отживаю свой срок в бессмысленном существовании!" – ликовал Манохин.
А затем чудесную ночную сказку сменило утро. Сергей проснулся в пустой постели. Он, испугавшись, осмотрелся и увидел Ангелину. Девушка сидела на журнальном столике возле окна, поджав под себя ноги, и медитировала. Манохин позвал её, но она в ответ, не оборачиваясь, подняла руку, показав жест "не мешай". Мужчина пожал плечами, поднялся с постели. За окном ярко светило солнце, как бы напоминая, что земная жизнь никуда не делась и она продолжается. По улице сновали люди и автомобили. Кто-то шёл на работу, дети спешили в школу. Манохин вдруг
Некоторое время Сергей любовался стройной фигурой девушки, растворяясь в безграничной любви к ней. К каждому сантиметру её тела, к каждому волоску на голове. Но через несколько минут он устал от её молчания и захотел есть. Внезапно ощутив дикое чувство голода, Манохин отправился на кухню. Открыв холодильник, немного разочаровался. Там была масса разной дряни: кремы, соусы, варенья, соленья, пасты, вина. Но именно нормальной еды, к которой он так привык дома, не было. Чего-то, что можно было сразу съесть, – хлеба с колбасой, например. Глубоко вздохнув, он захлопнул дверцу.
Заняться было нечем. Сергей решил более детально осмотреть жилище Ангелины. Это была небольшая уютная однокомнатная квартира на девятом этаже многоэтажки. В ней сделан довольно необычный ремонт. В комнатах поклеены разные обои, но объединяла их пестрота и ядовитость цветов. Будто пьяный маляр решил отомстить хозяину и размалевал стены кляксами и мазками разной краски. Нестандартная мебель и межкомнатные двери в духе антиквариата намекали на творческую натуру хозяйки. Все стены комнаты были увешаны разными фотокартинами больших зарубежных городов и кинозвёзд Голливуда. Компанию им составляли нарисованные простым карандашом чёрно-белые абстрактные картинки в стиле Пикассо.
Ангелина очнулась от своей медитации и, увидев разглядывающего рисунки Манохина, произнесла:
– Нравятся? Это я рисую…
– Правда? Да у тебя талант! – искренне улыбнулся Сергей. – Почему же ты работаешь в аптеке?
– Скажем так, я не особо верю в то, что я художница. Окружающие мне сказали, что это неплохое хобби и не более того… – девушка смущённо улыбнулась. – Поэтому в реальном мире, чтобы поддерживать своё существование, я фармацевт. А в своём мире фантазий я рисую. Иногда мне кажется, что выдуманный мир начинает занимать в моей жизни больше места, чем реальный. Не знаю, хорошо это или плохо. Однако то, что происходит с нами сейчас, мне кажется, относится именно к сказке, потому что я до сих пор не верю, что ты реален. Боюсь, что дотронусь до тебя и ты исчезнешь, как таинственный герой очередного сна…
Манохин крепко обнял своего ангела.
– Я настоящий. Ты чувствуешь? Я никуда не денусь…
По щеке девушки прокатилась слеза.
– Я хочу нарисовать нашу любовь! Прямо сейчас! – она кинулась к своему компьютерному столу, заваленному всяким хламом и рисунками, и принялась на чистом листе быстрыми движениями наносить карандашные линии. Сергей обратил внимание, что весь угол над компьютером обклеен разными пометками, рисунками, цитатами мудрых людей.
– А я бы, если честно, позавтракал… – Сергей погладил свой урчащий живот. – У тебя нигде не припрятано чего-нибудь съестного?
Ангелина уже не слышала его. Она погрузилась в свой вымышленный мир с головой. Манохин не стал тревожить возлюбленную. Он сходил в душ, оделся и побежал в ближайший продуктовый магазин.
Через полчаса на столе маленькой кухни дымилась на тарелках горячая яичница с сосисками, лежали бутерброды со сливочным маслом, колбасой и сыром, парил в кружках горячий кофе. Сергей позвал Ангелину, но она ещё не закончила рисунок. В итоге мужчина позавтракал в одиночестве. Завтрак девушки давно остыл, когда она, радостная, ворвалась на кухню с новым рисунком в руках:
– Смотри, какая прелесть! Давно так хорошо не получалось! Это всё потому, что я люблю тебя! Я теперь сердцем рисую…
Манохин взглянул на рисунок и ничего не понял. Какие-то линии, какие-то заштрихованные волнистые фигуры, сливающиеся вместе. Чтобы не обижать любимую,
мужчина изобразил удивление и восторг:– Это божественно! У тебя действительно талант! – он обнял счастливую девушку и поцеловал. – Ангел ты мой, покушай яичницу, я старался для тебя…
– Ты моя любовь, ты удивительный… – она схватила один бутерброд, по-птичьи надкусила и положила на стол. – М-м-м, вкусно! Пойдём на выставку в картинную галерею, а? У меня сегодня выходной, а в музее интересная репродукция!
– Ну конечно, пойдём!
Прыгая от счастья, Ангелина побежала собираться. На столе остался её почти нетронутый завтрак. Сергей, немного расстроенный, накрыл его тарелками и убрал в холодильник.
В картинной галерее девушка бесконечно восхищалась произведениями искусства. То плакала, то смеялась. Рассказывала возлюбленному о разных художниках и историях картин. Манохин откровенно скучал. Он неплохо относился к искусству, но не в таких дозах. По дороге домой девушка поведала Сергею историю о роковой судьбе знаменитого художника Василия Шухаева, и сама настолько прониклась его трагической жизнью, что загрустила.
По возвращении домой она выпила с Сергеем несколько бокалов вина. Затем поставила пластинку со своей любимой песней "Аргентина" группы "Ляпис Трубецкой":
В далёкой Аргентине возле пристани Пуэндо
Подрастала девочка – круглая сирота.
Ангелина закружилась под музыку в гипнотическом танце. Запрокинув голову, воздев руки к небу, девушка слегка покачивала бедрами в такт музыке. На её красивом лице с закрытыми от блаженства глазами царила безмятежная улыбка. Когда песня заканчивалась, Ангелина включала её снова и повторяла один и тот же медитативный танец. Сергей сначала смотрел на её движения с любопытством и восхищением, затем с любовью и уважением. Через минут двадцать он уже откровенно заскучал, стал зевать и клевать носом. Скоро Манохин заснул сидя в кресле. Девушка не замечала его мерного посапывания. Она всё танцевала и танцевала, растворившись в своей нирване.
– Моя любовь к тебе – неземная… – шептала Ангелина своему возлюбленному на следующее утро. Они лежали в постели. За окном едва забрезжил рассвет. Сергей положил свою голову на грудь любимой. Она запустила свои тонкие пальцы в его густые волосы, поглаживала их. – Моя любовь как незаметная звезда в ночном небе, встретившая твою звезду. Теперь они всегда будут рядом, в вечном молчании вселенной будут согревать друг друга своим светом…
– Я никогда не встречал такой, как ты… Ты как мираж, недостижимая мечта, которая вдруг сбылась наяву. И я до сих пор не верю, что мне так повезло… – Сергей перехватил её руку и поцеловал нежные пальцы с аккуратными маленькими ноготочками, покрытыми синим лаком.
Шло время. Ангелина рисовала любимому новые картины своих чувств. Сергей готовил. Ангелина читала ему мудрые книги. Сергей стирал одежду. Ангелина включала возлюбленному самую изысканную романтическую музыку. Сергей делал уборку в квартире. Ангелина показывала ему киношедевры знаменитых мастеров артхауса и бесконечно восхищалась их талантом. Сергей ходил на улицу выбрасывать мусор и в магазин за продуктами. Постепенно Манохин стал понимать, что звезда его новой любви висит на недостижимой для него высоте. У всех людей эта высота разная, и тут ничего не поделать. Остаётся только принять и получать удовольствие от своего этажа, на котором живёшь. С 19 этажа открывается прекрасный обзор всего пейзажа. С высоты птичьего полёта мечтается вширь и мыслится вглубь. На высоте и думается о высоком. Зато с первого этажа заметны детали: какая белоснежная и шершавая кора у берёзы за окном, какие красивые душистые цветы растут на клумбе, как симпатичны и смешны ребятишки, копающиеся в песочнице. На нижнем этаже видна жизнь, во всём её ярком, живом многообразии. Есть поговорка: "Рождённый ползать летать не может". Вот только это ещё не говорит о том, что птице повезло. Ведь она, в свою очередь, не может ползать по земле. Посмотреть на неё в другой плоскости. Почувствовать её запах.