Сердце космоса

И все, к своему глубочайшему сожалению и удивлению, не потому, что переживал, что в случае гибели лишится одобренного брака.

Мужчина поджал губы и опустил руки, устав заниматься своим видом. "Какая, мать его, разница", — он шумно выдохнул и велел экрану убраться и не показывать больше отражение.

Кай больше не ждал брака. Что-то столь желанное теперь казалось обузой. Куда он сейчас впишет свою жену? Само бракосочетание?

Отчеты по миссии, наблюдение за Евой, участие в бесчисленных встречах, чтобы поделиться феноменом интеграции симбионта в особи смежной расы. Следом новая миссия.

Новая наложница.

Кай задумывался. И не хотел ничего этого.

Привычный распорядок жизни дал сбой.

Словно он подхватил от Евы ее незримого симбионта, который заставлял людей переживать о несбыточном.

Хотелось наречь все это сбоем, опять появлялись мысли о необходимости лечения этой бесконтрольной эмоциональности.

И из всего того, что Кай испытывал, он приходил к одному разумному выводу. Он не хочет возвращаться домой. Хочет отмотать время на несколько дней назад. И поставить на паузу весь мир. Остаться в карантине дольше. На неделю, две, три…. Кай не знал, сколько бы времени ему потребовалось. Но он хотел его получить и не мог.

— Капитан? Мы готовы, — донеслось из датчика сообщение из медицинского отсека.

****

– Как она?

– Стабильно.

– Как она?

– Стабильно.

– Как она?

– Стабильно.

Ева постоянно слышала одно и то же. И иногда ей казалось, что больше ничего и не услышит. Какой-то затянувшийся жутко скучный кошмар, где она неподвижно лежит, а покрытый золотом мир медленно изменяется, сопровождая все одним и тем же надоевшим диалогом.

– Как она?

– Стабильно.

И белый шум за этими словами, который надоедал не меньше.

Девушка лежала и созерцала утомляюще скучную картину. Она в стеклянном гробу, отдающим позолотой. Посмотреть на свои руки — и целый рой золотых мушек шевелятся, текут по венам, заполняют каждую клеточку кожи. Перевести взгляд на комнату — и можно узнать медицинский отсек. Сканеры, датчики, врачи ходят, такие же золотые, наполненные золотым светом, что создает над ними ореол.

Мужчина, который постоянно приходит и задает тот вопрос. "Как она?". Такой же золотой, может только светится ярче остальных. Он подходит к стеклянному гробу, опускает ладонь на поверхность, оставляет отпечаток. Золотой и стремительно бледнеющий.

Еве было скучно так лежать. И она касалась этого отпечатка, оставляя и свой золотой след, после чего на несколько секунд очертание рук на стекле вспыхивало, словно лампочка в торшере.

"Скучно", — девушка не представляла, как можно так долго лежать. И слушать одно и то же.

– Как она?

– Стабильно.

"Надоели", — она хотела выйти из чертового кокона. И пыталась это сделать.

Колотила по стеклу, наплевав на то, что оно может разбиться. Ева хотела этого. Пусть ее засыпет осколками — все равно. Лишь бы выйти из этой ловушки.

– Как она?

– Стабильно.

"Я здесь!" — злость нарастала. Как и сила.

И в какой-то момент защитный купол треснул. И исчез.

– Как она?

– Стабильно.

Только Евы уже не было в медицинской капсуле. Она стояла за тем, кто приходил каждый раз, чтобы задать свой вопрос. Стояла и смотрела на свое тело, лежащее в капсуле, смотрела на себя, стоящую рядом с мужчиной. И понимала, насколько сон становится бредовее.

Осторожно протянула руку, чтобы коснуться плеча вопрошающего, и он обернулся, заставив девушку испуганно отпрянуть. Наверное, если бы в этих золотых светящихся фигурах Ева могла разглядеть глаза, она бы заметила, что мужчина смотрит в ее сторону, и даже следит, как девушка украдкой передвигается по отсеку, но Ева заметила лишь что, как золотая фигура быстро потеряла интерес и вновь повернула голову на бледное тело в капсуле.

"Я сваливаю", — Ева чувствовала волнение. Очень хотелось проснуться, но она не понимала, как это сделать. Поэтому просто пошла прочь подальше от золотых гробов и духов, что следили за ее спячкой.

Прочь из отсека. Прочь по коридорам, бледным, и все равно со следами золота. Они были на полу в отпечатках ног, золото наполняло тех, кто проходил мимо. Даже на стенах оказывались редкие, словно рассеянные, следы золотой пыльцы, что преследовала.

Ева прошла весь коридор и оглянулась. Стоило окинуть взглядом пройденный путь, как получилось увидеть тонкие нити, в которые складывались те редкие золотые пылинки. Они пульсировали, но тянулись через весь корабль. Уловив однажды, Ева уже не теряла из виду эти нити и следовала по ним. Сначала медленно, потом срываясь на бег. Через коридоры, по лестнице вверх, мимо удивленно оглядывающихся золотых фигур. Пока не оказалась на капитанском мостике.

Ева ни разу здесь не была, но быстро поняла, где она.

Огромная площадь, с множеством панелей и экранов, перед которыми сидят десятки золотых фигур. Отдельное, словно главное, место капитана, которое сейчас пустовало. И окна. Или иллюминаторы. Иди экраны.

Только пол не был прозрачным. Стены, потолок, словно Ева оказалась в океанариуме, только за стеклом ждала не соленая вода с красивыми разноцветными рыбами, а глухая черная пустота космоса.

Через которую тянулись те самые тонкие золотые нити, своей пульсацией уводящие куда-то вдаль.

Ева огибала сидящих, подходя все ближе к экрану, чтобы разглядеть эти манящие линии.

Они сплетались и уходили куда-то в глубины космоса. Звали за собой.

Девушка уперлась лбом в стекло и ощутила бесконечную тоску, что раздирала сердце на части от невозможности следовать на ускользающей пульсацией.

Ева поднесла руку к стеклу и постаралась дотронуться до одной из этих нитей… И почувствовала, как пальцы проваливаются через эту толстую прозрачную преграду. Не без опаски, девушка протолкнула руку дальше, не испытывая ни холода, ни дискомфорта. Лишь подбадривающую пульсацию золотых песчинок, которые с готовностью оплели ее запястье и теперь тянули за собой.

Зачем-то набрав полную грудь воздуха, Ева сделала шаг вперед и оказалась за пределами корабля. В открытом космосе. Парила в пространстве и озиралась, не понимая, как такое возможно. Словно она призрак. А свет что ее зовет — это свет в конце тоннеля.

"С ума сойти", — Ева потянула за нитку, что оплела ее запястье и почувствовала рывок, в одно мгновение оказавшись совсем в другом месте. Больше не было никакого корабля. Только более плотное сплетение нитей, которое разветвлялось на несколько веток. Все, кроме одной, становились бледнее, и Ева чувствовала, что дальше они точно так же будут расплетаться и становиться тоньше и слабее. Поэтому выбрала те, которые светились сильнее и вновь слегка дернула их, желая узнать — что будет на другом конце ее странного сна.

Девушка обнаружила себя стоящей на золотом песке. Голые ноги утопали в приятном тепле, и мир вокруг казался сказочным. Золотые травинки тянулись к ласковому солнцу, которые грело планету, из моря травы выглядывало покрывало цветов с разнообразными бутонами. Крохотные золотые насекомые собирали такую же золотую пыльцу и переносили в свои жилища.

Ева смотрела на этот мир, и ощущала, как душу распирает от восторга.

Ни тебе страха, ни переживаний.

Восторг. Ощущение бесконечного счастья оттого, что она здесь очутилась.