Сердце крестоносца

Каюта, куда Римильду привел лейтенант де Ритон, оказалась достаточно большой и светлой. В открытые окна влетал свежий морской бриз. Неширокая кровать под шелковым балдахином, крепко приколоченный к полу стол, добротные сундуки, на полу – мягкий персидский ковер со сложным рисунком… Никаких лишних вещей. Что ж, обратная дорога пройдет с большими удобствами, чем плавание в Палестину на небольшом торговом когге. Хотя гостеприимство капитана Лефевра тоже оказалось не из худших, Римильда слышала рассказы пилигримов, путешествовавших в отвратительных условиях. Ей это, слава богу, не грозит.

– Это каюта графа Мобри, – объяснил Парис, и Римильда вздрогнула: она еще не привыкла к тому, что теперь граф Мобри – Танкред. Со вчерашнего дня. Граф и властитель всех земель, принадлежавших ее семье. Господин для нее и для ее людей.

«Господи! – взмолилась она про себя. – Сделай так, чтобы мое решение не оказалось гибельным для всех!»

Вслух же Римильда произнесла:

– Очень хорошо, благодарю вас.

– Все ваши вещи уже здесь, – сообщил де Ритон и откланялся.

Пока Калев открывала сундуки и проверяла их содержимое, раскладывала на небольшом столике перед зеркалом гребни и украшения Римильды, девушка подошла к окну. Вид на порт отчего-то огорчил ее; она обхватила себя руками и поежилась. Здесь тепло, и хотя всепроникающий песок успел изрядно надоесть, все же Римильда уже привыкла к Палестине. В Англии же сейчас стоит суровая зима. Все занесено снегом… Так странно будет оказаться на родине после долгого путешествия. Немногим женщинам выпадает подобный шанс. Вряд ли Римильда когда-нибудь возвратится в Палестину, поэтому надо запомнить все, чтобы рассказать детям. Рассказать об этой древней земле, о людях, что поливали ее кровью. О рыцарях и сарацинах, о водопроводе с теплой водой и о хурме…

Дети… Будут ли они? Когда Танкред соберется исполнить супружеский долг, чего он захочет, что потребует? Римильда не собиралась ускользать от него – все-таки он ее законный супруг, а у графства Мобри должен появиться наследник. Она уже не молоденькая девушка, да и Танкред не мальчик. Тем не менее мысль о детях почему-то заставила Римильду грустить. В какой семье вырастут эти дети? Будут ли они видеть любовь, счастье и благоденствие, как это было с ней и Деневульфом, или же у них окажется другая жизнь, другая судьба?

– Римильда! – окликнула ее Калев. – Иди сюда, я расчешу твои волосы.

– Ты же делала это совсем недавно!

– Я подумала, что нужно уложить их получше. Свежий морской ветер быстро испортит эту прическу.

Калев усадила Римильду у окна и принялась распускать косы, уложенные спиралями по бокам головы. Вскоре красивая прическа превратилась в скромную, но практичную тугую косу, убранную в шелковый чехол.

Судно покинуло порт через два часа, с отливом. Стоя на палубе рядом с Танкредом, облаченным в легкую кольчугу, Римильда испытывала смешанное чувство облегчения и сожаления. Облегчения – потому что возвращается домой, сумев найти защитников для своих владений; сожаления – потому что покидает эту иссушенную солнцем землю, которую щедро поливают кровью. Тоска по брату еще не изгладилась из сердца. Как бы там ни было, Римильда не склонна была оглядываться назад, она всегда с надеждой смотрела в будущее.

Солнце стояло высоко, море искрилось бирюзовыми бликами… Римильда бросила взгляд на Танкреда: он стоял рядом с капитаном, который отдавал приказания матросам, и разворачиваемые паруса наполнялись свежим ветром, словно по волшебству. Судно маневрировало, выходя из гавани. Грот Тирона все отдалялся и отдалялся…

– Вы не жалеете, что приходится покидать Святую землю? – спросила Римильда. Танкред удивленно взглянул на нее: наверное, не ожидал вопроса.

– Нет, – коротко ответил он и отвернулся.

Римильда пожала плечами. Ее муж не слишком-то разговорчив. Может быть, это и к лучшему, она насмотрелась на никчемных болтунов. И все же ей почему-то хотелось знать, что испытывает Танкред. Ведь он провел в Святой земле не один год, и Грот Тирона стал для него домом. Или не стал? Римильде казалось, что Танкред вообще не знает толком, что такое настоящий дом. Не знает, как это хорошо – возвращаться в родные стены, к родным людям. Он держится обособленно и, похоже, ни к кому не испытывает особых чувств. Хотя его люди его обожают. Почему?..

Наверное, потому, что он – отличный командир, в чем Римильда уже успела убедиться. Он заботится о своих людях, он щедр и удачлив. А что еще надо солдату?

Путешествие началось удачно. Ветры и море благоприятствовали путникам. На корабле, носившем гордое название «Победитель», находилось больше сотни воинов, среди них – два десятка рыцарей. Можно было не опасаться, что в случае встречи с пиратами эти люди сумеют защитить и корабль, и своих хозяев, и нажитое в Святой земле богатство. Пусть судно и не столь быстроходно, как верткий когг капитана Лефевра, но никто не решится даже косо посмотреть в их сторону. На земле или на море, Танкред де Фонтевро был одинаково грозен.

Первый день Римильда провела на палубе, лишь раз спустившись в каюту, чтобы перекусить. Стол накрыли для нее одной: Танкред предпочел трапезничать прямо на капитанском мостике, вместе с капитаном и другими своими людьми, удостоенными такой чести. Не то чтобы Римильду это сильно огорчило, просто было непонятно. Она с удовольствием отведала приготовленных корабельным коком яств, но налегала в основном на фрукты. Скоро уже не будет возможности есть свежие апельсины и хурму. В Англии придется перейти на привычный рацион. Подумав о еде, Римильда тут же вспомнила о Дауфе. Как ее люди пережили зиму? И пережили ли вообще?

«Победитель» шел быстро, и вскоре маячившая на горизонте полоска земли исчезла, растворилась. Теперь вокруг было лишь море и небо. Чайки, чье присутствие свидетельствовало о близости земли, некоторое время сопровождали корабль, словно подбадривая его печальными криками. Затем они отстали. Зато на одну из рей опустился белоснежный альбатрос, что моряки сочли добрым знаком.

– Путешествие будет удачным! – сообщил Римильде Этельстан.

Бывший оруженосец Деневульфа вполне прижился в дружной компании солдат Танкреда, оправился от удара по голове, обзавелся друзьями среди таких же молодых парней и с упоением осваивал премудрости морского дела. В перерывах же он развлекал хозяйку вместе с Хадид-беем, покинувшим Палестину по неизвестным пока Римильде причинам, и лейтенантом де Ритоном. Остальные рыцари выказывали Римильде уважение, однако ближе подходить опасались, наверняка страшась предполагаемого и ужасающего гнева Танкреда. И совершенно зря, раздраженно думала Римильда. Новоиспеченный муж старательно не обращал на нее внимания.

В первую ночь на корабле Римильда ждала, что Танкред все-таки придет и потребует исполнения супружеского долга, и даже уже смирилась с тем, что придется делить ложе с человеком, которого она не любит и почти не знает. Однако граф так и не появился, прислав де Ритона с извинениями: дескать, судно в опасных водах и Танкред отвлечься не может. Римильда приняла известие, горько вздохнув, чем вызвала немалое сочувствие со стороны Париса. Конечно, многие полагали, что Танкред души не чает в молодой жене; условия сделки держались в тайне. Рыцарь влюбился в прекрасную саксонку и сочетался с нею узами брака – чего непонятного?

Это сошло в первый день, сошло и во второй. На третий Римильда не выдержала.

Она отослала Этельстана с поручением позвать графа Мобри в каюту и, пока ждала, вышагивала туда-сюда. Танкред появился через пару минут.

– Надеюсь, вы позвали меня по важному вопросу? – нелюбезно перешел он сразу к делу.

– Закройте дверь, милорд, – велела Римильда. Он хмыкнул, но закрыл. – Так дальше продолжаться не может.

– Что именно? – Удалившись от берегов, Танкред снял кольчугу и плащ, предпочитая обычную камизу из некрашеного полотна роскошным одеяниям, в которых щеголяли лейтенант де Ритон и Хадид-бей.