Сердце кугуара

Сузив глаза, он произнес:

— Ладно, ты меня раскусил. И что теперь?

— А вот теперь поговорим, как взрослые люди, — губы Антуана растянулись в удовлетворенной усмешке. — Ты знаешь, о чем я.

Да, Лукаш знал. И ящики, стоявшие у стен, были тому красноречивым доказательством.

— Значит, ты заранее все спланировал, чтобы загнать меня в угол? — он понимающе усмехнулся. — Ловко. В уме тебе не откажешь.

— Спланировал? — Андрулеску покачал головой. — Нет, ты оказался слишком предсказуемым, каждый твой шаг. Я лишь немного тебе подыграл. И знаешь, твоя реакция оказалась именно такой, как я ожидал.

— Ублюдок! — Лукаш рванул вперед, но в тот же миг был остановлен предупредительным выстрелом. Пуля пролетела в сантиметре от его плеча и вошла в стену, выбив искры. Зарычав, он уставился на того, кто посмел на него напасть. Дон стоял у стены, подняв пистолет, и его вороненое дуло смотрело в голову Лукаша.

— Не стоит, — произнес Андрулеску, ловя взгляд своего приора. — Мы всегда могли найти общий язык, и сейчас я рассчитываю на твое благоразумие. Ты нужен мне, Лукаш. Нужен всем нам. Твоя особая… способность, — он усмехнулся, — это ключ к нашему будущему. Я дам тебе время подумать. Недолго, до утра. Этого вполне хватит, чтобы принять правильное решение. Я хочу, чтобы ты работал со мной, а не против меня. И хочу, чтобы это было добровольно.

— А Ева?

— Я не хочу причинять вред твоей паре. Пусть отдаст флэшку— и можешь оставить девчонку себе. Я дам ей дом, финансовую поддержку… Уверен, мы сможем договориться.

— То есть, с острова ты ее не отпустишь?

— Ты считаешь меня идиотом? Она твоя единственная слабость, на которую я могу надавить. К тому же, знает слишком много. Так что, если вы оба хотите жить долго и счастливо, тебе придется принять мои правила. Или мы все будем скорбеть о ее утрате.

Лукаш напрягся, чувствуя, как по коже пробегают мурашки — предвестники оборота. Во рту появился вкус крови — это полезли клыки.

— Не делай глупостей, Лук, — Андрулеску покачал головой. — Ты не быстрее пули. И подумай о Еве.

— Сукин сын! — прорычал приор, удерживая себя на краю. Все тело охватила знакомая боль, та самая, что при каждом обороте ломала, вытягивала и изменяла его скелет. Еще секунда — и внутренний Зверь захватит контроль над телом и разумом. Но мастер прав — он не быстрее пули. И он не сверхъестественное существо, чьи раны заживают мгновенно. Он результат лабораторного эксперимента, единственный, кто выжил и обрел способность принимать звериную ипостась. Он доказательство того, что это возможно.

— Знаю, знаю, — глава резервации устало махнул рукой. — Сейчас ты на меня злишься, но поверь, скоро скажешь спасибо. Я вернусь утром, тогда и поговорим.

Лукаш закрыл глаза. От внутреннего усилия по его вискам катились крупные капли пота, на щеках двигались желваки. С недовольным рычанием Зверь отступал: втягивались клыки, прятались когти. Медленно утихала боль, только что ломавшая позвоночник.

— Я хочу увидеть ее, — прохрипел он, сглатывая кровавую пену. На этот раз ее было меньше, чем обычно, когда клыки рвали десны. И внутренний зверь поддался чуточку легче, но Лукаш был слишком занят, чтобы анализировать это.

— Конечно, — осклабился мастер. — Я дам вам целую ночь. Развлекайтесь.

Андрулеску проводил Лукаша задумчивым взглядом. Столько лет он искал возможность прижать своего приора, использовать его способность по своей воле. И вот, наконец, этот момент настал. О да, бывают же такие судьбоносные совпадения!

Потом он кивнул слуге:

— Дон, проследи, чтобы все шло по плану. Помни, вы должны дождаться его трансформации.

— Хотите использовать его пару вместо наживки? — ухмыльнулся бандит.

Андрулеску окинул его испепеляющим взглядом.

— Я хочу знать, действительно ли кугуар неуправляем, или в нем все же присутствуют остатки разума, — произнес он, четко выговаривая каждое слово.

— А если он на нее нападет?

— Постарайся успеть вовремя. Ну а если он ее немного потреплет — не страшно. Медицина творит чудеса.

Глава 12

Ее втолкнули в какое-то крошечное помещение без окон, больше всего напоминавшее пустую кладовку. Запнувшись, Ева потеряла равновесие и вскрикнула, ожидая удар о бетон. Но вместо этого ее колени погрузились во что-то довольно мягкое, похожее на спортивный мат. Не удержавшись, девушка завалилась на бок. Ее щека прижалась к гладкой и прохладной поверхности, похожей на искусственную кожу.

Но изучать обстановку было некогда. Один из мужчин остался стоять в дверях, второй навис над ней, держа в руке нож с широким лезвием. Такие Ева видела только у охотников и спецназа. В душу закрался холодок: вот и все, сейчас ее освежуют, как кроличью тушку. Сглотнув, она попыталась вспомнить молитву, но страх не только обездвижил тело, он еще и опустошил сознание.

Между тем, мужчина по-хозяйски перевернул ее на живот.

Взмах ножом — и веревка, стягивавшая руки девушки, исчезла.

Поднявшись, он произнес:

— Сиди здесь. И без глупостей.

Еще не веря в то, что осталась жива, Ева смотрела, как мужчины уходят. Слова, застрявшие в горле, превратились в комок, который она не могла ни вытолкнуть, ни сглотнуть. Еще мгновение — и дверь замкнулась с легким хлопком. Тесное помещение погрузилось во тьму.

Она осталась одна. Здесь. В темноте.

Приступ паники стиснул горло. Открыв рот, Ева попыталась вдохнуть, но воздух внезапно превратился в плотную, тягучую смесь, в которой не было ни капли кислорода. Давление подскочило, пульс загрохотал в висках, перекрывая все остальные звуки. И Ева почувствовала, как летит в бездну с головокружительной скоростью.

Ледяной ужас толкнул ее вперед. Тихонько подвывая, девушка на четвереньках поползла в сторону двери. По крайней мере, туда, где она надеялась найти дверь.

Добравшись до стены, заколотила в нее ладонями:

— Стойте! Не уходите! Выпустите меня!

Дверь тут же распахнулась, словно тот, кто стоял за ней, только и ждал, когда пленница начнет стучать. И Ева поняла, что падает в открывшийся проем.

Встреча с полом не состоялась. Вер, которого Андрулеску назвал Павлом, небрежно откинул ее назад, в кладовку. Ева упала спиной на мат. Над ней тут же нависло искаженное яростью мужское лицо.

— Заткнись, сука, — прошипел Павел, хватая ее за волосы. — Или я сам заткну тебе рот. Поняла?

Подавившись собственным криком, Ева усердно закивала.

— Пожалуйста… пожалуйста… — лихорадочно зашептала, когда мужчина оставил ее и пошел к дверям. — Я боюсь темноты… Мне нужны мои таблетки…

На пороге мучитель остановился и сверху вниз бросил на пленницу презрительный взгляд.

— Не сдохнешь, — его губы растянулись в циничной усмешке. — Не пойму, почему мастер вообще с тобой церемонится. Ты же хуже слепого котенка. Надо же, «боюсь темноты». Насмешила. Потерпишь.