Сердце мира: часть вторая

«С трудом» – это смог заметить лишь Эртанд. В драке Турн двигался слишком быстро для обычного человека, бил слишком сильно. Сумевший ранить каменщика силанец вряд ли понял, что произошло, когда его перекинули через бедро. Пинок в пах – и можно было не опасаться, что противник в ближайшее время станет помехой.

Оставшихся двоих отнесло к стене порывом ветра, а следом на них ураганом набросился Турн, поднявший нож одного из мертвецов.

Эртанд отвернулся и поднес руку ко рту. У него и так желудок скручивался в спазмах. Смотреть, как каменщик кромсает противников на куски, он уже не мог. Зато Забвение наблюдал за этой кошмарной сценой с такой холодностью, будто перед ним разливали суп по мискам.

– Хватит! – приказал бывший раб.

Да неужели и он не стерпел? Эртанд вновь взглянул на Турна. Тот держал за горло обмершую хозяйскую жену, приставив к ее щеке нож. Сам хозяин мелко трясся, сидя на полу. Не выстоял на ногах, когда каменщик размахивал веером.

– Нет, пожалуйста, – едва слышно просил хозяин. – Не надо. Это им заплатили, мы тут ни при чем… Мы будем тихо, Илем клянусь… Никому ничего не скажем, только не трогайте…

На кухне кто-то всхлипывал. «Дочь», – вспомнил Эртанд. Девушка лет пятнадцати – он видел ее мельком, проходя мимо. Она так ни разу и не вышла оттуда, поэтому о ней никто и не вспомнил.

– Турн, отпусти ее. Хватит насилия, – сказал Забвение и повернулся к хозяину. – Принесите нам поесть, и мы уйдем. Потом делайте что хотите.

Кивок владельца постоялого двора больше походил на предсмертную конвульсию. Турн медленно убрал руки от женщины. На ногах она не удержалась, сползла на пол и тихо застонала.

Забвение тем временем встал и склонился над Кинедой, которую Ярхе так пригвоздил к полу, что она едва могла пошевелиться. Лишьв серых глазах горела лютая ненависть.

– Убить ее? – спросил шерд.

Бывший раб покачал головой. Он достал небольшой поясной нож и сел на корточки. Эртанд уже испугался, что тот перережет Кинеде горло, но Забвение начал выцарапывать у нее на лбу какие-то знаки.

Нет, не знаки. Наты. Линия за линией лицо женщины менялось. Злоба растворялась, морщинки разглаживались, во взгляде появлялась отрешенность. Спустя всего пару десятков ударов сердца она успокоилась и перестала вырываться.

Забвение положил ладонь на плечо Ярхе.

– Встань. Она не принесет вреда.

Шерд исполнил просьбу беспрекословно. Эртанда это поразило. Без единого сомнения отпустить женщину, которая только что была готова их растерзать?

Когда Ярхе перестал ее загораживать, тинат понял, в чем дело. Внутри Кинеды не осталось и следа желания убийства.

– Ты сядешь у крыльца и будешь ждать, – сказал Забвение Кинеде. – Если кто-нибудь подойдет и начнет расспрашивать, что за шум на постоялом дворе, ты ответишь, что твои друзья напились и приходят в себя. В дом никто не должен войти.

– Да, Саттаро.

Кинеда медленно поднялась, отворила скрипнувшую дверь и вышла наружу. Не веря в происходящее, Эртанд проследил за тем, как она спускается по ступенькам и устраивается на самой нижней. Тусклый фонарь у входа осветил ее затылок.

Сама покорность.

Невозможно. Или все-таки возможно? Изменил же Забвение им внешность…

Тычок сзади едва не сбил Эртанда с ног. Он судорожно вдохнул от неожиданности и обнаружил рядом с собой Турна. Каменщик тяжело, с хрипом дышал. По груди у него расползалось красное пятно, но это не мешало Турну широко ухмыляться.

– Как я их, а? Видел? Вот это свалка! Как в старые добрые времена. Ты молодец, не струхнул. Ничего, потом наловчишься, толку от тебя побольше будет.

Он ткнул и Ярхе, который недовольно покосился на разошедшегося товарища.

– Раздевайся. Погляжу, что там у тебя с раной, – буркнул шерд. – Может, зашивать придется.

– Зашивать?

Веселье Турна сразу как рукой сняло. Он сморщился, но стянул с себя рубашку. Расставленные на столах свечи подсветили бисеринки пота и причудливый рисунок на его спине. Хотя синие и грубоватые татуировки побледнели от времени, в широких извивающихся линиях узнавались наты «сила» и «скорость».

Работа Мадраго, догадался Эртанд. Исполнение не самого высокого качества, однако свою роль нат явно исполнял.

– Оно действует все время? – отчего-то шепотом спросил тинат.

О чем он, Турн понял без подсказок.

– Не. На короткое время. И потом я как убитый хожу. Все-таки жаль, что Мадраго, сволочь, так мало прожил. Еще бы чутка практики ему, и я мог бы хоть голым на арену в Ильтирев выходить – и всех уделать, – каменщик загоготал, как будто в этом было что-то смешное. – Эй ты, слышь… Ученый. Сходи-ка наверх за бинтами, будь добр.

Эртанд помедлил. Турн первый раз назвал его Ученым и попросил

вежливо

. Значит, заслужил? Нужно гордиться?

Он не знал.

Чтобы подняться на второй этаж и потом спуститься обратно, пришлось переступать через трупы. Голова закружилась от одного их вида, а еще запах… Однако когда Эртанд вернулся к спутникам, то застал их как ни в чем не бывало чавкающими над жарк

и

м. Словно на кухне не жались в обнимку хозяева постоялого двора, все еще всхлипывая и молясь Илю. Словно на полу не валялось шесть мертвецов, а на крыльце путников не охраняла удивительно кроткая женщина, которая пылала к ним страшной ненавистью.

Отвлекся лишь Ярхе, который принялся ковыряться в сумке в поисках лекарств для Турна. Тот кривился от боли, наяривая из миски так, будто это последняя еда в его жизни. Забвение ел с тем же спокойствием, с каким он делал все.

Эртанд посмотрел на стоявшее перед ним мясо с доброй порцией овощей. Наверное, выглядело оно аппетитно, но воодушевления не вызывало совершенно. Не после того, что случилось.

– Жуй, – Забвение пододвинул миску ближе к тинату. – В следующий раз поесть удастся нескоро.

Он это понимал. Не оставаться же теперь в деревне. Пришлось заставить себя силой взять ложку и отправить в рот кусок мяса. Пустой желудок сразу свело от предвкушения.

tyle="text-align:justify">Совсем скоро Эртанд наяривал не хуже Турна, но внутри ему хотелось выть.

***

Кинеду-Мерду Забвение убил сам, когда они пополнили припасы, не спрашивая разрешения хозяина, и собрались уходить с постоялого двора. Эртанд хотел возмутиться, но уже не было сил. Поэтому он просто прочитал молча молитву за упокой: первую – Илю, чтобы тот принял к себе души мертвых, вторую – Урду, чтобы тот смилостивился над новыми подданными, если те все же попадут к нему. Да и не давала покоя мысль, что бывший раб поступил правильно.