Сердце мира

Обычно добродушный маг время зря не тратил. Когда буря закончилась, и тинаты ходили по кельям, делясь друг с другом радостной новостью, в дверь Эртанда никто не постучал. В трапезной он ловил на себе неприязненные взгляды, бросаемые будто на прокаженного. Каждый тинат хоть раз в жизни, да нарушал правила обители. Никто не хотел, чтобы правда выплыла наружу, особенно перед новым настоятелем.

Но встречались и совсем другие взгляды. Тэйхис смотрел на Эртанда беззлобно и широко улыбался, хотя сесть рядом не осмелился. Да и в бурю он пару раз заходил в келью старшего тината, спрашивал, не надоело ли ему добровольное изгнание, пока другие тинаты вместе коротали долгие часы.

Приветливость мальчишки Эртанду показалась странной. Улланду тот не верил, обходил его стороной, как все. А тут с чего вдруг интерес?

Одному Лейсту все было нипочем. Он и в келью заваливался без спроса, притаскивая "контрабандную" колбасу, о которой Вигларт понятия не имел, и в трапезной плюхнулся рядом, не замечая кислые морды других тинатов. И теперь он хлопнул дверью в рабочую комнату, впустив из коридора стылый воздух. Прошел мимо полок с инструментами, дернул на себя ставни. Поцокал языком, оглядывая друга.

– Чахлая ро-оза в руке моей роня-ает лепестки-и, - вдруг пропел Лейст.
– Сестра у меня эту дурацкую песню все время пела. Только первую строчку помню.

Эртанд скривился, повертев в руке ошейник. Стоило вздрогнуть от неожиданности - и зачарованное стило, которое рисовало по металлу, как по маслу, прочертило лишнюю линию. Нат безнадежно испорчен. Волшебные свойства у ошейника будут какие угодно, но только не те, что нужно.

Обруч, печально звякнув, упал под стол, в сундук с выбраковкой.

– Ну и к чему эта песня?!
– обрушился Эртанд на друга.
– Я из-за тебя материал потратил!

– Пф, новый пришлют. Уж на что богачи не скупятся, так это на рабские ошейники.

Успокоившись, маг кивнул. В самом деле, от года к году заказов на них становилось все больше. Право продавать магические ошейники принадлежало только силанской короне, и наверняка казна неплохо пополнилась благодаря этому.

– А песня вот к чему: ты сейчас сам зачахнешь как ро-о-оза, - Лейст снова пропел последнее слово.
– Того и гляди лепестки осыпаться начнут.

– Какие еще лепестки?

– Да какие-нибудь. Какие у тебя есть?

Эртанд в ответ на этот поток чуши покачал головой. Он не понял ничего, зато Лейст откровенно веселился.

– Ты уже слышал?
– спросил друг, как обычно, перепархивая с темы на тему, как бабочка с цветка на цветок.
– Половину огорода водой залило. Прощайте, овощи. И кладбище подтопило.

– А могила Улланда?

– Камни твои смыло, и придется еще раз земли сверху набросать.

Эртанд огорченно вздохнул.

– Была бы плита, все было бы в порядке.

– Была бы плита, она бы покосилась. Стражи там ругались - уши вяли. Это же не нам плиты на место ставить. Так что старику Уллу, считай, еще повезло.

На сей раз Эртанд улыбнулся. Иль покарал неразумного сына? Ну-ну. Скорее, благословил единственного разумного человека во всей обители.

– И конечно, никого не взволновало, почему в конце лета в долину пришла трехдневная буря, которые бывают только зимой, - язвительно произнес он.
– Интересно, как это объяснил Вигларт?

Лейст пожал плечами.

– Да никак. Откуда ему знать, что для нас готовит Великий Иль?

– Трактовать Божью волю в отношении Улланда ему это не помешало.

Друг хмыкнул и шепотом добавил:

– Ну, если из столицы напишут, может, Вигларт все это как-нибудь и объяснит.

Они рассмеялись. Иногда казалось, что у настоятеля нет своего мнения. Все слова он повторял за иерархом, гонцы от которого появлялись раз в декаду.

Эртанд немного расслабился.

– И все-таки, Лейст, зачем ты пришел? Пошутить? Отвлечь меня от работы? Новости я бы все равно узнал.

Друг замялся, подергал ставень, подошел к полке с книгами и бесцельно переставил томики с основными натами, которые должен был знать работающий в этой комнате тинат. Эртанд к ним никогда не прикасался - все необходимые иероглифы он знал наизусть.

– А вот что-то не по порядку стоят. Непорядок. Вот как я скаламбурил! Ха-ха...

– Лейст, - строго произнес маг.

– Извини, я просто не знаю, как начать, - друг помял рукав мантии.
– Ко мне только что Вигларт пришел. Попросил, чтобы я вел уроки истории.

– Что?!

– Ну да. Он же последние дни тебя заменял. Сказал, что не успевает. Ты же не против, если я возьму твои записи? А, Эрт?

Эртанд потрясенно молчал.

Он уже смирился с тем, что его отстранили от преподавания. Не больно-то и хотелось. Если бы не жесткая нехватка учителей в обители, он бы за это никогда не взялся. Обидно было то, как Вигларт его вышвырнул - по дурацкому поводу, прямо при учениках. А теперь он отдает его предмет другому человеку. И кому - Лейсту!

Нет, Лейст - хороший парень. Веселый, незлобивый. Правда, большая часть науки в его уме не задерживалась. Бывший настоятель доверил ему обучать самых юных учеников азам создания магических предметов, а в остальное время предписал заниматься простым тинатским трудом: зачаровывать оружие на остроту, вещи на прочность. Ничего сложнее Лейст сделать не мог - не хватало силы.

И вот теперь ему отдают место Эртанда.

Друг смущенно потеребил светлые вихры на затылке.

– Слушай, ну я же не нарочно.

– Да ничего... Честно. Не знаешь, чем же так занят Вигларт, что у него нет времени заниматься учениками?

– Не-а. Но у его покоев сегодня целая очередь из гонцов. Наверное, проверяет, какие разрушения принес ураган. Если нам запасов не подвезут, скоро не одни вы с Астветом будете на хлебе и воде сидеть. Так я могу взять твои записи?

– Конечно, - неохотно ответил Эртанд.
– Они в келье, в сундуке справа от двери.

Лейст просиял. Даже бледные веснушки на щеках - и те как будто засверкали от радости.

– Спасибо! Ну, в самом деле!
– он ринулся к выходу, уже выскочил в коридор, вдруг опомнился и вернулся, сунув лицо в проем.
– Я все верну!

После этого друг исчез окончательно.

Эртанд долго смотрел ему вслед. Затем взял чистый ошейник, стило и начал рисовать сложный иероглиф. Думать не хотелось - мысли могли завести в такие дали, куда заходить не следовало. А что еще могло спасти от самого себя, как не тяжелый труд?