Сердце мужчины

— Но ведь это такая интересная тема для обсуждения? Вы так не считаете?

— Может быть, — коротко ответила она. — Но нам надо организовать мою встречу с кузеном Эвелин.

— Нет, не надо, — упрямо возразил он. — Мы с вами обсуждали, надо ли вообще с ним встречаться.

— Но если вы в этом сомневаетесь, то зачем же пригласили меня сюда? Единственной причиной, как я понимаю, была организация моей встречи с этим человеком.

— Нет, не единственной. — Он, по-мальчишески насупившись, засунул руки в карманы. — Это был Богом ниспосланный повод снова увидеть вас.

Она почувствовала, что сердце ее от этих слов так сжалось, что ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы ответить ему сухо:

— Если вы пригласили меня сюда под ложным предлогом, думаю, мне здесь незачем оставаться. Вы не лучшим образом воспользовались моим именем и адресом, — коротко и довольно резко заметила она.

— Милая! — Он искренне удивился и расстроился. — Я, должно быть, очень рассердил вас.

— Нет, — на этот раз она ответила ему не слишком уверенно, потому что выдержка начала изменять ей. — Нет, я не очень рассердилась, только немножко, потому что не люблю, когда мошенничают.

— Я не мошенничал, ей-богу, — мягко сказал он. — Ядействительно думал, что мы вместе что-нибудь придумаем... но не скрою, что был счастлив от мысли, что для этого смогу снова увидеть вас. А теперь у меня появились сомнения насчет того, стоит ли вам встречаться с этим кузеном.

— Ладно. — Она слегка коснулась его руки. — Вам надо отбросить все сомнения, потому что я твердо решила с ним встретиться. Кстати, как его зовут? Не можем же мы продолжать звать его Кузен, как персонаж французской мелодрамы.

— Алан Мурхауз. У него фамилия, как у Эвелин. И все это действительно напоминает мелодраму. Не так ли? — Он улыбнулся.

— Разве? — Она задумалась. — Да, пожалуй. Шантаж, убийство... и пара авантюристов. Господи, как ужаснулся бы Роджер, если бы это дошло до него.

— У нашего друга Роджера нет чувства юмора?

— Нет, — сказала Хилма. — Совсем нет. Злейший враг не упрекнет Роджера в том, что у него есть чувство юмора.

— Зато вы обладаете им с избытком.

— Что ж, со временем я это преодолею, — сухо ответила Хилма. — Полагаю, что лет через пять я буду удивляться, что смешного было в том, над чем мы смеемся сегодня.

— Да, возможно, через пять лет вы даже забудете, что все это происходило.

— Возможно, — сказала Хилма. И, не желая развивать эту тему, добавила: — А не пойти ли нам сейчас повидаться с мистером Мурхаузом?

— К нему домой?..

— Угу. Если, конечно, он дома.

— Я могу позвонить и узнать.

— Думаю, это хорошая мысль, а вы как считаете?

— Так и считаю, если вы твердо решили рассказать ему вашу историю.

— Твердо, — решительно сказала она и улыбнулась.

Он встал и минуту стоял, молча глядя на нее сверху вниз.

— Признайтесь, вам очень ненавистна мысль об этом?

Она рассмеялась и слегка пожала плечами.

— Есть вещи, от которых я получала больше удовольствия. Но могу себе представить, что и это забудется... через пять лет.

Он ничего не ответил и пошел искать телефон.

Он ушел, а Хилма продолжала сидеть и нервно вертеть чашку на блюдце...

Через пять лет... Пять лет жизни в браке с Роджером. Ей будет тридцать. Ее семейная жизнь к тому времени примет твердо установившуюся форму, она уже привыкнет к приятной легкости обеспеченного существования. А эти дни, если и будут вспоминаться, то как что-то нереальное...

Но может быть, не все так легко забывается?

Глава 7

Когда он через весь зал возвращался к ее столику, она подумала: «Он просто чертовски хорош собой. Неудивительно, что Эвелин решила, что необязательно иметь деньги двоим».

— Что ж, — он смотрел на нее сверху вниз с высоты своего внушительного роста, — вы выиграли. Мурхауз дома и готов встретиться с нами, если мы придем прямо сейчас.

— Тогда поехали. — Она встала с решительным видом. — Поехали немедленно.

Он расплатился по счету и последовал за ней на улицу, все еще сохраняя на лице некоторое сомнение. Ей хотелось взять его за руку и сказать: «Не глупите. Я сталкиваюсь в жизни с гораздо более неприятными вещами».

Однако, когда они ехали в такси, она лишь промолвила:

— У вас теперь есть преимущество по отношению ко мне: вы знаете мое имя, а я ваше — нет. Не пора ли и вам назвать себя?

Он рассмеялся, и озабоченность его исчезла.

— Да, конечно, меня зовут Бакланд Вэйн.

— О! — Она задумчиво повторила его имя.

— Вам нравится мое имя?

— Да, — ответила Хилма. — По-моему, да. Оно чуть-чуть фантастично, но подходит...

— Вы хотите сказать, мне? — весело спросил он.

— Угу.

— Не представляю, чтобы во мне было что-то фантастическое.

— Ну, возможно, это больше связано с теми обстоятельствами, при которых я встретилась с вами. А кроме того, о таких, как вы, говорят, что они фантастически хороши собой, — невозмутимо проговорила она.

Хилме было до смешного забавно видеть, как он покраснел.

— Вы так считаете? — спросил он с трогательной детскостью.

— Да. А разве Эвелин так не считает? — Она, поддразнивая, улыбнулась ему.

— Не знаю. Никогда не интересовался. — По его голосу можно было понять, что мнение Эвелин о его внешности его мало волнует.

— Яполагаю, что она тоже так думает. А как вас зовут друзья?

— Большинство моих друзей зовут меня Бак. Хилма расхохоталась.

— Я же говорила, что это фантастика. Бак Вэйн! Как герой-джентльмен эпохи регентства: «Щеголь Вэйн», типа денди, который ставит все на последнюю карту, держит безумные пари и все тому подобное.

— Яне тот человек, который ставит все на последнюю карту, — довольно мрачно возразил он. — Правда, иногда мне бы хотелось быть таким.

— Неужели? Почему? — Она твердо решила быть веселой. — Игроки почти всегда проигрывают.

— Игроки, Милая, не единственные, кто проигрывает, — ответил он. — Иногда может проиграть самый практичный и солидный человек.