Сердце на замке

– Вы видели свою мать потом?

– Нет. – Роб покачал головой. – Она сбежала с каким-то торговцем и уехала в город.

Джемме было жаль того мальчика, которым был Роб. Она сама потеряла мать в автокатастрофе и, хотя уже была взрослой, по сей день остро переживала потерю. Не удивительно, что Роб так одинок. Измученный болью и тоской, которым десятки лет.

– Роб… – начала она и запнулась.

– Я знаю, что вы хотите сказать.

– Да?

– Глэдис хотела, чтобы вы задержались в Джингили-Крик. Это был ее способ заставить вас остаться с нами навсегда.

– Она говорила с вами об этом перед смертью? – удивленно спросила Джемма.

– Всего пару слов, но я видел, как она хочет, чтобы вы остались. Этого все хотят. Вы принадлежите этому месту, Джемма. – Роб улыбнулся. – Кроме того, если вы продадите дом и уедете, возможно, у меня уже не будет работы. Новые хозяева могут не захотеть, чтобы кто-нибудь у них здесь ходил.

Джемма сжала его руку:

– Я пока никуда не собираюсь. К тому же у меня есть о ком заботиться. О Флосси.

Роб наклонился и потрепал собаку по голове:

– Она тоже по ней скучает, да, Флосс?

У Джеммы не было ни минутки отдыха до обеда. Клиника была полна пациентов, желающих сделать прививки, а также более серьезных больных, с которыми надо было обсудить дальнейшее лечение. Но наконец последний пациент ушел, и Джемма смогла закрыть дверь. Она вздохнула и прошла на маленькую кухню, где можно было приготовить чай или кофе, стояла микроволновая печь и тостер.

Нейрель подняла голову, когда Джемма зашла внутрь.

– Бедная Элис умирает, да?

– Да, – ответила Джемма, думая о том, как поддерживали Элис Питерсон ее родственники в сложной борьбе с лейкемией. У нее была агрессивная форма болезни, которая не поддавалась лечению. Элис решила вернуться домой после долгого лечения в Брисбене, чтобы умереть в кругу семьи.

– Ты думаешь о чем-то другом, – сказала Нейрель, оглядывая Джемму. – Я вижу. Что случилось? Может, с горячим сержантом стало слишком сложно управляться? Только не говори, что он поцеловал тебя. О господи! Неужели так и было?

Джемма ощутила, как от звука его имени по ее телу разливается жар.

– Конечно нет. К тому же у нас пари.

– Пари? Какое?

– Что мы не будем целоваться, – ответила Джемма, покраснев.

– Не могу поверить, что слышу это, – покачала головой Нейрель. – То есть ты заключила пари с сержантом Ди Анджело, что вы не будете целоваться? Ты совсем сошла с ума?

Джемма поджала губы:

– Мне надо было установить кое-какие границы. Он проживет в Хантингтон-Лодж неизвестно сколько времени. Слишком легко вести отношения.

– И?.. Ну же, Джемма. У тебя же никого не было после того идиота в Мельбурне. Не пора ли забыть об этом и немного порадоваться жизни?

– Почему всем так нравится решать за меня? – спросила Джемма, беря чашку.

Казалось, все только и думают о том, что Марк Ди Анджело – чудесная партия для нее. Ей приходилось пропускать мимо ушей комментарии и не замечать интересующихся взглядов в клинике. Каждый пациент хотел узнать, как у нее дела с симпатичным сержантом. Ей и без лишних напоминаний сложно было выкинуть его из головы. Джемме было неловко оттого, что все видят ее одиночество. Она и не подозревала, что это так заметно.

– Потому что мы заботимся о тебе, Джемма, – сказала Нейрель. – Ты так много делаешь для нашего сообщества, но никто не ждет, что ты от всего откажешься. Ты должна жить полной жизнью.

– Хорошо. Я просто не уверена, что должна делать это здесь.

Нейрель замерла:

– Ты же не думаешь уезжать отсюда?

Джемма закусила губу:

– Не знаю… Я запуталась. Я бы не осталась тут так надолго, если бы не Глэдис. А теперь она подарила мне Хантингтон-Лодж. Думаю, я буду выглядеть жадной и корыстолюбивой, если вдруг продам дом и уеду.

– Тебе следует поступить так, как считаешь нужным. Ты здесь совсем не счастлива?

– Конечно, я счастлива! Я люблю это место. Ты, как никто другой, знаешь это.

– Но тебе все еще чего-то не хватает.

– Думаю, я все еще пытаюсь понять, чего хочу, – со вздохом ответила Джемма.

– Как и все мы, – согласилась Нейрель, передавая ей шоколадное печенье.

Когда Джемма ехала домой, жара только усилилась. Роб уже уехал, а машины Марка не было видно. Самое время для того, чтобы поплавать. Джемма надела купальник под футболку и брюки, сунула ноги в сандалии и направилась к реке. Флосси дошла с ней до ворот и, устало вздохнув, вернулась в дом.

Вода была холодной, и Джемма блаженно вздохнула, погрузившись в реку. После сложностей последних дней плеск воды и мягкое дуновение ветра освежали ее.

Птицы встревоженно заголосили, и Джемма оглянулась, вглядываясь сквозь ветки ивы.

Из тени вышел Марк. На нем были джинсы и прилипшая к телу влажная от пота футболка. Ее сердце забилось быстрее, когда Марк снял очки и посмотрел на нее:

– Кажется, это самое подходящее место для столь жаркого дня.

– Как вы узнали, что я здесь? – спросила Джемма, продолжая двигать ногами и руками, чтобы удержаться на плаву.

– Я увидел вас, когда сворачивал на подъездную дорожку. Как вода?

– Мокрая.

Марк усмехнулся:

– Хотите, составлю компанию?

Она быстро взглянула на его джинсы:

– У вас есть с собой плавки?

– А они мне нужны? – невозмутимо поинтересовался Марк.

Джемма вздрогнула.

– Что ж… Я все равно собиралась выходить, – сказала она, поворачивая к берегу.

– Я не испорчу вам веселья, – сказал Марк, скидывая футболку на прогретый солнцем камень. – Думаю, здесь хватит места для двоих.

Когда он стал расстегивать джинсы, ее руки соскользнули с тростника, за который она цеплялась, чтобы вылезти из воды. Ее глаза сверкнули, а сердце заколотилось еще быстрее, когда она услышала звук расстегиваемой молнии. Марк снял ботинки, носки и стянул джинсы. На нем были черные узкие трусы, не оставлявшие места для фантазии. Джемма поедала его глазами, разглядывая каждый дюйм его великолепного тела, пока он не оказался в воде.

– М-м-м, так лучше. – Марк нырнул.

Джемма оттолкнулась от берега и отплыла к центру заводи, чтобы дать ему место.