Сердце напополам

Денис молчит, конечно, но смотрит зло. Его грудная клетка ходит ходуном. Дэну явно не нравится, что его отчитывает баба. Но что поделать? Привыкай, блин. Наша ночь определенно ничего не поменяла в расстановке сил.

– Свет, ты можешь ему жизнь разрушить, понимаешь?

Ага. Значит, понял, что гонором ничего не добьется. Решил сменить тактику.

– Я в твоих глазах – прямо-таки вселенское зло.

– Ты преувеличиваешь. – Дэн пытается меня осадить, но я уже завелась. Меня уже и катком не остановишь:

– Правильно. Это же не из твоего кармана недостачу выплачивают. Из моего. Легко быть благородным рыцарем за чужой счет, да, Дениска?

– Не называй меня так, – цедит, играя желваками.

– А то что? – усмехаюсь я и прохожусь издевательски-ленивым взглядом по его поджарой фигуре. Ну, вот какого черта? Я так-то никогда себе подобного не позволяла. В смысле, своим служебным положением давить. В свое время я насмотрелась, как мерзко себя ведут люди, когда чуть продвигаются вверх по карьерной лестнице, и дала себе обещание никогда им не уподобляться. Но Денис как будто будит во мне все худшее. Или не он, а его упреки… Которые неожиданно очень сильно меня задевают. В конце-то концов, кому как не Турову знать, что я, в общем-то, неплохой человек? И вот за все мое добро он мне вот этим платит?

– Эй! Ты куда? Мы не договорили! – рявкаю я, с удивлением глядя на удаляющегося Дениса.

– Я все, что хотел – сказал. Дальше сама решай. Ты же тут главная.

И что на это ответить? Растерянно перевожу взгляд то на склад, где скрылся Денис, то на дверь своего кабинета. Устало пробегаюсь пальцами по волосам. Нет, я не жадная кровопийца, как обо мне, должно быть, подумал Туров. Но когда у тебя каждый месяц недостача из-за таких вот Ежовых, глупо взывать к эмпатии. А недостачи у нас – дело обыденное. Рамок в магазине нет, камер – тоже. Бюджетные сетки экономят на безопасности, а страдаем мы. Воришки нынче шибко умные. Знают, на какую сумму можно взять товара, чтобы тебя за это не смогли по закону привлечь. И выгребают ровно допустимую норму. Иной раз – заходя в магазин по несколько раз за день. Мы все эти схемы знаем, но сделать с ними ничего не можем. Так, шлем в общий чат фотографии воров, чтобы их знали в лицо сотрудники сети наших супермаркетов.

Пока я стою, совершенно растерянная, из кабинета показывается плешивая головешка Ежова.

– А задерживать человека вы не имеете права! За это, между прочим, даже статья есть!

– За воровство – тоже. Сейчас полиция приедет, разберётся, кто прав, кто виноват.

Больше всего бесит, что Ежов, в общем-то, ворует не потому, что от голода пухнет. Есть у нас и такие. Однажды поймали бабулю с булкой хлеба. Я, конечно, этот хлеб ей отдала. И в придачу вручила целый пакет еды. Так себе наказание. Знаю. Но ведь бабуля реально жила впроголодь, а тут господин так, видите ли, развлекается.

– Ну, ты чего, Петровна, лютуешь? Новый год на носу, а ты такая злая! Не надо ментов, а, Петровна? – вмиг сдувается старый козел. А мне это и нужно было – сбить с него спесь, чтобы в следующий раз подумал, а стоит ли так рисковать.

– Еще раз что-нибудь сопрешь – сядешь. Понял?

– Так конечно! Чего непонятного. А сейчас я могу идти? – вскакивает Ежов.

– Иди с глаз моих.

– Вот и правильно! Новый год же… Хорошая ты баба, Петровна. А кассирша эта твоя – просто мегера! Где ты их берешь? Кастинг какой проводишь, что ли?

– Вали, – закатываю глаза. – И дорогу сюда забудь.

Ежов прытко выскакивает за дверь. Я с улыбкой возвращаюсь к работе. И так, вон, сколько времени потеряла из-за сущей ерунды. Банка икры немым укором стоит на краю стола. Взять, что ли, к столу на Новый год? Сделаю бутербродов с маслом, открою шампанское… Я-то ничего еще к праздникам не покупала. Как-то было не до того.

Дела закручивают. По факту у меня и пяти минут свободных нет. Стоит чуть разгрестись с текучкой, выхожу в зал, чтобы разгрузить кассирш. Нет-нет, да и замечаю мелькающего между прилавков Дениса. Он то мешок капусты припрет, то ящики со злосчастным горошком. Разметают его из года в год только так.

Какой же он все-таки… Даже роба ему идет. А загорит когда, подстрижется нормально – вообще ведь красавец будет. Наверное, нелегко ему в зоне пришлось, не зря же он так болезненно отреагировал, когда я его с женщиной сравнила. Надо ж было до такого додуматься! Идиотка, блин. И тут неудивительно, что он за Ежова вписался. Я как круговую поруку это восприняла поначалу, а сейчас вот понимаю, что Денис, сам побывав в аду, просто не хочет этого ада для другого. За какую-то банку икры, да…

Выхожу из-за кассы, когда обеденный наплыв покупателей рассасывается. Беру тележку, качу в отдел товаров для животных. Не имея ровным счетом никакого представления о том, чем моя кошка питалась прежде, нагребаю всяких-разных консервов, сушки, беру туалетный наполнитель и иду опять к кассам. По привычке скольжу наметанным взглядом по полкам. Останавливаюсь у отдела кулинарии. Бутерброды с утра – это, конечно, хорошо, но с такой работой Денис наверняка уже проголодался. Беру контейнер с пловом. Верчу в руках. Он, конечно, некрасиво ушел, но… Кладу нехитрую человеческую снедь поверх кошачьих харчей и топаю дальше. Сама я обойдусь кофе. Это для фигуры полезней. Пусть раньше я не особенно переживала о том, как выгляжу, теперь все изменилось.

Расплачиваюсь, параллельно с тем складывая покупки в пакет, не замечая подоспевшего Турова.

– Я отнесу, скажите только куда.

Ну, хоть на вы додумался. Чтобы не устраивать балаган, привлекая к себе ненужное внимание кассиров, пожимаю плечами. Подумаешь, мол, новенький хочет выслужиться перед начальством.

– Ко мне в кабинет, будь добр.

Обгоняю Дениса, открываю дверь кабинета.

– Сюда поставь, – киваю в угол и, будто мне до него дела нет, утыкаюсь в телефон. Но проверить обновления не успеваю, потому что практически в тот же миг мне на талию ложатся руки Дениса. И он, как в тот раз, на моей кухне, прижимается ко мне со спины.

– Спасибо, – шепчет, отводя на одно плечо волосы.

– За что? – дергаюсь я.

– За то, что отпустила того мужика.

Денис бесцеремонно забирается рукой под водолазку. Не спеша поглаживает живот. Толкается подушечкой большого пальца в лунку пупка, скользит широкой ладонью выше. Истерзанные соски твердеют как по команде еще до того, как он их касается. Натягивают тончайшее кружево лифчика. Это ощущается чертовски болезненно. И очень… очень неправильно.

– Перестань. Не здесь же…

Мой голос звучит так неуверенно, что непонятно, почему Денис к нему прислушивается. Замирает, так и не дойдя до главного. И даже не попытавшись меня переубедить, отстраняется. Блин, какого черта?! В горячке облизав губы, оборачиваюсь. Взгляд Дэна равнодушно скользит по моему лицу и возвращается к висящей на стене плазме. Видно, то, что происходит на экране, занимает его гораздо больше происходящего в моих трусиках. Нет, ну охренеть просто! А как же я? Не то чтоб я дала ему прямо сейчас, в собственном кабинете, но все же!

С психом высвободившись из захвата его лапищ, отхожу к столу.

– Сделай звук погромче.

Какого-то черта послушно нашариваю пульт и делаю, как мне велит барин.

– Иван Козлов, компания которого разрабатывала программное обеспечение для органов правопорядка, стал фигурантом дела о госизмене еще в начале мая, а сегодня стали известны некоторые подробности предъявленных ему обвинений.

Закадровый голос сопровождает оперативная съемка задержания того самого Козлова. Если честно, подобного рода картинки лично мне успели примелькаться. Что ни день, так какие-то громкие аресты. А вот Денис пялится на экран так, будто ничего интереснее в жизни не видел.