Сердце-океан
Шрифт:
Это было глупо - влюбиться в собственного хозяина, я и сама это прекрасно понимала. Но уж сколько раз твердили миру, что любовь зла, да что толку? Впрочем, в моем случае она вовсе и не была зла. Мой хозяин был самым замечательным человеком из всех, что мне приходилось встречать на проклятом Эмброне. Я не была уверена и в том, что даже на родной Земле я знала хотя бы одного человека, хоть отдаленно напоминавшего мне Марка.
Он не был деспотом, не был тираном. Я не могла отыскать в нем хотя бы один недостаток. Единственное, что разделяло нас - это лишь то, что я была бигару, а он - рабовладельцем. И поэтому
Говорят, что влюбленные становятся глупыми и суеверными. Так оно и есть. Услышав об алом шелке, я тут же уловила в этом тайным, да даже скорее вполне явный, знак.
Этот знак пророчил мне смерть или того хуже - страдания. Эта кровавая птица могла унести меня слишком далеко отсюда. Так почему же я не жалела сил и энергии, что построить ее? Для чего я терзала саму себя? Бигару… Это я - бигару, с океаном вместо сердца, с океаном, который так жаждет спокойствия и мира, но зачем-то снова и снова вздымает волны, снова топит в своих волнах корабли своих собственных надежд…
Я не стремилась увидеться с Марком. Я выполняла свою работу до полудня, а потом исчезала. Никто и не спрашивал меня, куда и зачем. Словно не только весь окружающий мир перестал существовать для меня, но и я для него. Была лишь она - моя алая птица, был он - но о нем лучше не думать. Иногда мне казалось, что я начинаю забывать о нем. Я с горькой радостью отмечала, что вот уже полчаса не вспоминала о Сагдоре. Но эти жалкие полчаса сменялись потом бессонными ночами и стесняющей тоской.
Иногда в мой непроглядный туман удавалось пробиваться Агриппе. И в эти моменты, не такие уж и редкие, впрочем, я начинала подозревать, что старик не так глуп, каким хочет казаться. Однажды он спросил лукаво, но же время вполне серьезно:
– Уж не влюбилась ли ты в моего сына?
– А почему же именно в него?-поинтересовалась я, не собираясь отпираться. Все равно Агриппа был мне не страшен.
– А в кого здесь еще влюбляться?-удивился он.-Тебе давно уже пора было влюбиться. И уж конечно - в него!
– Что ты в этом понимаешь?!!
– О!!! Я- то? Многое? Ведь Марк - мой сын! А значит похож на меня, ну, в молодости, конечно…
– А может быть он похож на мать?-усомнилась я. В последнее утверждение верилось с трудом.
– Скромность, я вижу, не в чести на вашей планете.
Я хотела быть ироничной, собиралась обратить разговор в шутку, как это часто бывало, когда мы болтали с Агриппой. Ну, как можно было его вообще серьезно воспринимать? Но сегодня он меня удивлял. Он не собирался смеяться или шутить. С совершенно не характерным для него выражением лица он преградил мне путь и спросил:
– Может быть, ты уже не хочешь улетать?
Я не стала раздумывать.
– Хочу. И сейчас, как никогда!
– Но почему? Может быть, и не стоит вовсе? Может быть, забыть о нашей затее?
– Ты уже не хочешь сбежать отсюда?
– Я ведь и не собирался. Я ведь только тебе помочь хотел. Только не пойму: почему
ты хочешь теперь сбежать, если любишь?Хороший вопрос!
– Странно, что ты не понимаешь, мой дорогой Агриппа,-сказала я почти равнодушно.-Какое меня ждет будущее? С тех пор как мы последний раз разговаривали с ним о Юлии, я больше не видела его. Ни сегодня - завтра он уедет в Рим и тогда меня уж точно ничто здесь не удержит!
– Я не слышал, что он собирается обратно в Рим.
Моя птичка была почти готова. Оставалось лишь натянуть алый шелк: дело двух-трех дней. Я оглядела трубчатый каркас. Он был крепким, я знала. Я сама все скрепляла, склеивала и связывала; сама тысячу раз все проверяла; сама тянула время. Я могла бы улететь еще несколько дней назад.
– Ты должна ему все рассказать!-заявил вдруг старик, вновь обращая на себя мое внимание.
– Что рассказать? Что собираюсь уйти из Леранья - Рес?
– Что любишь его!
Я присела на бугор и внимательно посмотрела на Агриппу. Мне показалось, я должна именно сейчас очень доходчиво объяснить ему: почему я не должна этого делать. И тем более - он!
– Послушай: что измениться? Мало ли здесь и в Риме рабынь, который обожают его?
А я, как ты сам сказал, тем более далека от совершенства. Он предпочитает проводить время со своими плотнотелыми наложницами.
– И все же ты должна признаться!-упрямо заявил Агриппа.
– Ни за что! Да как ты не понимаешь?!! Мне труднее будет сбежать!
– Возможно, тебе и не придется.
В этот момент я метнулась к старику, чтоб зажать ему рот. В ближайших кустах послышалось то ли шипенье, то ли визжание. Стало понятно, что нас кто-то слышал.
Тот, кто прятался там, однако никак не мог быть проворней Скубилар. Я знала все ближайшие тропинки и поспешила догнать случайного или неслучайного шпиона.
Агриппа, казалось, не мог понять, что происходит. Он попытался остановить меня?
– Что случилось?
– Там кто-то есть,-шепотом сказала я, кивая на ближайшие кусты.
Незваный гость тем временем, похоже, решил ретироваться. Листья зашевелились в обратном направлении. Мне нужно было поспешить.
– Постой!-шепнул старик.-Это может быть опасно.
– Кто может быть опасен для меня здесь на плато? Он уходит! Нужно непременно узнать, что он мог услышать!
Я больше не стала слушать слабые возражения Агриппы. Ринувшись в обход кустарника, я вскоре опередила мелькавший в зелени светлый силуэт. Кем бы он ни был, я решительно была настроена остановить беглеца. Я спряталась за камни и выскочила прямо перед носом наглого лазутчика. Предо мной резко остановилась запыхавшаяся Лилин. Она показалась мне слегка растерянной, однако через пару секунд ее нос горделиво задрался, а глаза застекленели презрением.
– Ты что пугаешь меня, чернавка!-услышала я тогда.
– Ты что Лилин?-удивилась я.-Разве мы с тобой обе не из унчитос? Напрасно ты нос задираешь!
– Мы не ровня! И уже давно! Я - при хозяине, а ты выполняешь грязную работу!
– Ты при хозяине? Неужели? А я думала при его случайных заезжих друзьях.
Лилин фыркнула и попыталась опять возразить. Но я уже поняла, что она просто пытается отвлечь меня от нужной темы. Ей, однако, не хватило ума уйти от нее достаточно далеко.