Сердце полуночи

– Выживание, – ответил Казимир, осторожно ощупывая щеку. Люкас кивнул:

– Тогда приступим. Звери бегают на четырех ногах, в то время как человек предпочитает пользоваться двумя. Таким образом сердце человека располагается

Выше его желудка, а разум – выше сердца. Но для зверя мозг, сердце и желудок одинаково важны.

Казимир покачал головой:

– Ты говоришь загадками, учитель.

– Да, это загадка, – ответил Люкас. Но ответ на нее прост. Ты станешь еще лучшим правителем, когда перестанешь ставить свою голову выше велений сердца и требований желудка.

– Почему я должен так поступать? – перебил Казимир. – Ты сам только что сказал, что это свойственно людям.

– Да, это так. Вот только ты – не человек.

Казимир отступил на шаг и покрепче уперся ногами в землю, изготовившись к атаке. Трансформация готова была начаться в любую минуту.

– Почему ты так думаешь? – холодно спросил он.

– Я не думаю, я знаю, – ответил ему менестрель. – Дело в том, что мы оба – оборотни.

Казимир ахнул. На скулах Люкаса появились клочья шерсти. С гулким смехом Люкас сбросил с плеч плащ, и он лег на землю словно густая тень. Свет полной луны упал на его преображающееся тело, и Казимир увидел длинные жилистые ноги, массивный торс, хищную волчью морду с глазами, мерцающими оранжевым огнем. От шерсти его поднимался серебрящийся пар.

Казимир отступил назад еще на один шаг и начал собственное превращение. Мышцы вскипели, проступили грубые жесткие волосы, кости рассоединились и, изогнувшись, соединились вновь. Конечности изгибались, а во рту появились многочисленные острые зубы. Сердце его, раскалившись чуть не до красна, подогревало и ускоряло ужасную метаморфозу. Все это время Казимир не отрывал взгляда от чудовищной твари, некогда бывшей Герконом Люкасом.

– Я узнал о твоем проклятье в тот самый момент, когда впервые увидел тебя, – проскрипел Люкас. – Я почуял твою волчью кровь.

Не успел он договорить, как из темноты выскочила серая тварь и встала рядом с ним. Затем из-под деревьев появилась другая. Третья выскользнула откуда-то из-под папоротника, и черный кожаный нос Казимира почувствовал их запах.

Это были волки.

– Иди сюда, Казимир, – позвал его Люкас. – Иди, займи свое место среди волков. Ты принадлежишь к нашему племени, а не к миру людей.

– Чего ты от меня хочешь? – прорычал Казимир.

– Разве это не понятно, Казимир? – прошипел Люкас. – Я твой учитель, который учит тебя твоей подлинной природе. Я даю тебе власть и силу.

– Ты – учишь меня? – прорычал Казимир сквозь оскаленные острые зубы. – С чего бы это?

– Потому, Казимир, – ответил Люкас с хищной улыбкой, – что ты еще щенок, зародыш!

Казимир молча смотрел на Геркона Люкаса.

– Иди же сюда, слабое существо! – поманил его бард. – Луна еще высоко, у нас остается достаточно времени для хорошей охоты.

Казимир нахмурил свой волчий лоб.

– Я совершил уже немало убийств, – сказал он. – Я не пойду с вами.

– Мы хищники, а не убийцы, – усмехнулся Люкас. – Сегодня мы охотимся на оленя-пятилетку. Прими же себя таким, каков ты есть, ступай с нами.

Холодный свет луны вспыхнул в глазах Казимира. Люкас махнул ему своей мощной конечностью, вооруженной острыми серповидными когтями, и юноша осторожно приблизился. Люкас ухмыльнулся и, упав на четвереньки, превратился из чудовищной твари в матерого красавца-волка. Казимир последовал его примеру.

Мгновение спустя чуткий нос Казимира уловил сладкий запах добычи, находившейся на расстоянии мили или около того. Ребра его раздвинулись, и он вдохнул сладкий запах полной грудью, чтобы ощутить его каждой клеточкой своего тела.

Он был голоден.

Словно по команде волчья стая снялась с места и пошла на запах. Расталкивая остальных волков плечами, Казимир протиснулся в центр стаи, и на мгновение запах оленя исчез, смешавшись с запахом засохшей крови, потных шкур, с запахом пыли, дождя и мочи. Губы Казимира сами собой изогнулись в экстазе, и по клыкам потекла обильная слюна. Стая тем временем рассеялась веером, и Казимир старался не отставать, бросая взгляд то на одну, то на другую бесшумно мчащуюся тень.

Они миновали дремучий лес, касаясь земли мощными лапами в такт бешеному биению сердец. Окружающее перестало существовать для Казимира. Он огибал древесные стволы и отталкивался ногами от рыхлой влажной земли совершенно механически, не в силах думать ни о чем другом, кроме дразнящего запаха добычи, который снова ворвался в его чуткие ноздри. Жертва была уже где-то совсем близко, и от нее исходил пьянящий волков аромат страха.

Неожиданно перед ними оказался крутой склон, ведущий в глубокую узкую долину. Не раздумывая, стая ринулась вниз, ускорив и без того стремительный бег. Казимир перепрыгивал с камня на камень, стараясь держаться наравне с Герконом Люкасом. Перебравшись через неглубокий ручей, мирно журчавший на дне, они принялись карабкаться вверх по склону на другой стороне. Откос оказался каменистым, и Казимир почувствовал, как саднит изрезанные лапы и как когти со скрежетом скользят по гранитным валунам. Лкжас не отставал, без труда приноровившись к его длинным прыжкам. Между деревьями проглянула луна, озарив потемневшие от пота шкуры.

Оказавшись на гребне подъема, они увидели свою жертву в соседней долине. Это был могучий самец с короной ветвистых рогов, венчающих изящную голову между настороженными ушами. Глаза зверя были расширены от страха. Олень стоял, готовый в любую секунду броситься наутек, упираясь в каменистую почву острыми копытцами.

Прыгнув на каменный уступ, Казимир поднял голову к сияющей в небесах луне и издал пронзительный охотничий клич. Ему ответил столь же пронзительный и жуткий вой Люкаса. Остальные волки тоже завыли на разные голоса, так что весь лес застонал переливами мрачного эха.

Олень на мгновение замер, потом в панике ринулся в лес. Казимир взвился в воздух и приземлился глубоко внизу в вихре потревоженных опавших листьев. Оттолкнувшись задними ногами, он помчался дальше по склону, чувствуя, что вся стая несется следом. Вскоре его нагнал Люкас, двигавшийся легкими, высокими прыжками, и вся стая, словно бурнал река сжатая гранитом набережных, ринулась вдоль оврага по следу оленя.

Перевалив через небольшой пригорок, Казимир увидел далеко впереди белый хвост оленя. Взрывая когтями землю и дыша словно кузнечный мех, он удвоил усилия. Чем больше сокращалось расстояние между ним и оленем, тем сильнее становился его запах. Жертва неслась сквозь лес, выбрасывая из-под копыт комки жирного перегноя. Почувствовав, что его нагоняют, олень метнулся вправо, потом влево, и Казимир заметил его выпученные от страха глаза.

Волки приблизились вплотную к своей добыче. Казимир прыгнул вперед и чуть не попал под удар заднего копыта. Люкас прибавил скорость и обошел оленя с одного бока, в то время как Казимир, поняв его маневр, зашел с другой стороны. Олень повернул к нему свою узкую голову и посмотрел остановившимися глазами на страшные челюсти.

Казимир бросился, прокусив белый мех и вонзив клыки в горячую, соленую плоть. Олень споткнулся под его тяжестью и покатился по земле. Острое копыто болезненно ударило Казимира по ребрам, но он не разжал зубов. Олень отчаянно забился на земле, пытаясь вырваться, но тут остальные волки набросились на него со свирепым рычанием. Острые зубы хватали животное за ляжки и рвали мокрую от пота шкуру на боках. Олень еще несколько раз дернулся и затих. Все было кончено.