Сердце разбитой кометы

– Ой, я даже и не знаю… Что тут скажешь? Как же так? – забеспокоилась Людмила Петровна.

– Мама, говори как есть! При чем тут Марина? – заволновалась и Антонина.

– Так она к тебе поехала. Уже очень давно. Мама ее разыскивает. Волнуется за нее, позвонила мне, я объяснила ситуацию, что она поехала к тебе в больницу, что с тобой вот такая неприятность произошла. Так ее у тебя и не было? Господи! Что же это такое? Стресс на стрессе! Она что, не нашла тебя? А может, загуляла? И что мне ее матери говорить, просто не знаю… – и Людмила Петровна внезапно прервала связь.

А Антонина потеряла покой. Нет, она знала, что Марина – женщина увлекающаяся, но так, чтобы ехать к истекающей кровью подруге в больницу и вдруг внезапно кем-то увлечься… Этого она представить не могла. Дружба у них была очень крепкая, и если бы Тоне грозила опасность, Марина никогда бы не бросила ее, не променяла даже на Брэда Питта. И если она так и не появилась… Антонина схватилась за сердце:

– Господи! Час от часу не легче…

– Что? Что случилось? – засуетилась медсестра. – Вот не хватало мне еще! Зря я разрешила по телефону разговаривать! Давайте быстренько в палату! Побледнела даже… Что вам мама сказала? Разве так можно с больным человеком?

– Да подождите вы! Что-то случилось с моей подружкой! Мне надо в себя прийти! – отмахнулась Антонина и решила выйти на улицу, чтобы привести мысли в порядок. Спокойно заснуть сейчас она все равно была не в состоянии. – Я выйду, проветрюсь… Где выход?

– Вы что? Какой выход! Да меня убьют! – возмутилась медсестра.

– А я скажу, что сама, без разрешения, решила прогуляться. Мне стало плохо, вот и решила на свежий воздух…

– Вы нарушаете больничный режим, и, если кто заметит, вас могут выкинуть из больницы, – предупредила медсестра.

– Послушайте, как вас зовут? – спросила Антонина, не в силах больше общаться с человеком, не зная, как к нему обратиться.

– Жанна.

– А меня Тоня. Вы не суетитесь, Жанночка, но мне не до сна. Надо найти свою подругу, это единственное, что меня волнует в данный момент.

– Прямо сейчас? Ночью? Вы до утра не можете подождать? – удивилась медсестра.

– Она ехала ко мне! Понимаете? И не доехала… Как я могу спокойно ждать до утра?

– На улице холодно. Давай хоть утеплимся. Я сейчас что-нибудь принесу, – сказала Жанна.

– Давай, – согласилась Тоня. Они незаметно перешли на «ты».

Жанна притащила мужской больничный халат, и Тоня закуталась в него. Они спустились по черной лестнице с застарелым табачным запахом – лестничные пролеты использовали как курилку, и вышли в больничный двор. Было темно и прохладно.

– Как свежо… тихо, – сказала Тоня, зябко поводя плечами.

– Конечно, тихо, все спят. Ночь на дворе! Одна я тут с тобой скачу! Все моя сердобольность! Надо было твоей маме сказать, чтобы перезвонила с утра, да и дело с концом! – ругала себя Жанна.

– А кого охраняют-то? Выяснили уже? – спросила Антонина, чтобы отвлечь Жанну от самобичевания.

– Говорят, какого-то очень известного ученого. Охраняют как зеницу ока, чтобы никто даже посмотреть в его сторону не мог.

– Ученый – и такие сложности… – удивилась Антонина. – Наверняка какой-то физик-ядерщик.

– Он даже в туалет под охраной ходит, – сообщила Жанна таким тоном, словно открыла государственную тайну. – Я вот думаю, как долго человек может протянуть под вечным присмотром? Это же жизнь в клетке. С ума можно сойти. Общаться ни с кем нельзя, никуда не сходить, никуда не поехать… Я сначала злилась на него, а теперь мне даже жалко его стало.

– Думаю, и друзей у него нет. Когда к тебе приходит друг, а его встречают с металлоискателем… Тут любой дружбе придет конец. Несчастный человек, – согласилась Антонина. – Вот где у него личное счастье с таким режимом? Как он может с родными и близкими общаться? – задумалась она.

– Да никак. Физика… ядерная, она только для него и остается, – предположила медсестра, зябко ежась.

– Я имею в виду не работу, а то, что согреет ему душу не как ученому, а как человеку. Как мужчине. Дети тоже под охраной? Жена? Кто выдержит? – пояснила Антонина.

– Ой, я не знаю. У таких людей вряд ли есть что-то помимо работы. Им семья не нужна, да и кто выдержит рядом, тут ты права. Это если только найдется особая женщина, которая согласится похоронить свою жизнь и свои мечтания во славу мужа-гения. Но такие женщины, наверное, давно вымерли вместе с динозаврами, – размышляла Жанна.

– Такая тихая мышь, ждущая годами, когда ее муж оторвет взгляд от своих формул и чертежей и обратит на нее внимание. И при этом она его обстирывает, готовит, гладит, ходит на цыпочках… А чего мы все о нем, да еще о жене его? – одернула себя Антонина. – Ведь знать ничего не знаем! Может, это какой-нибудь старикан, которому самому давным-давно ничего не нужно, а мы тут переживаем! Я о Марине думать должна.

У Жанны зазвонил мобильный.

– Алло? Да, иду! – ответила она. – Меня вызывают! Пациенту какому-то я срочно понадобилась. Ты давай завязывай с прогулками ночными. Возвращайся в палату, а то и меня под монастырь подведешь!

– Да, я сейчас. Пять минут еще подышу и тихонечко вернусь… – ответила Антонина.

Она, тяжело вздохнув, подняла глаза к небу, словно спрашивая помощи у Всевышнего. На ночном небосклоне мерцали холодные, далекие звезды, одна из которых внезапно дрогнула и сорвалась вниз. «Звезда падает, надо загадать желание», – успела подумать Антонина, после чего на нее сверху рухнуло что-то огромное и тяжелое и, буквально подмяв ее под себя, впечатало в землю. Удар был сильнейший, от чего весь воздух разом вышел из легких Антонины и где-то внутри раздался подозрительный хруст. В глаза потемнело.

«На меня упало небесное тело! Метеорит! Чего же я такая невезучая? Даже желание не успела загадать… Интересно, я выживу или нет…» – промелькнуло в голове Антонины и она тут же услышала как «небесное тело» воскликнуло: «Твою мать!» А после этого прозвучала еще парочка непарламентских выражений.

Затем чьи-то руки схватили ее, приподняли с земли и стали ощупывать.

– Вы живы? Послушайте, откройте глаза! – доходил до Антонины приятный мужской голос. – Где болит? Очнитесь… Как же так… – Мужчина явно нервничал.

Антонина открыла сначала один глаз, затем второй и сразу же утонула в темно-синем омуте глаз черноволосого мужчины.

– Ну как вы? – спросил незнакомец, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

– Я? – хрипловато переспросила Тоня, пытаясь прийти в себя и часто хлопая ресницами.

– Ну не я же. Вы явно смягчили мое падение, и я-то точно не пострадал.

– Так это был не метеорит? – решила все-таки уточнить она, хватая незнакомца за рукав и пытаясь удержаться на ногах. Голова у нее шла кругом.