Сердце России

— Твои познания — бальзам на душу Патеру Дию, отцу Александру, — сообщил он своей начитанной возлюбленной.

— Что это за должность — Патер Дий? — склонив голову на плечо жениху и с любопытством осматривая через лобовое стекло незнакомый город, поинтересовалась Лиза.

— Все равно, что Папа Римский для христиан, — поделился информацией Глеб, — самый страшный православный начальник!

«Начальник», однако, оказался совсем не страшным.

— Мне звонили, — улыбнулся жениху и невесте отец Александр, весело сверкнув молодыми глазами, и запустил пальцы в окладистую бороду, — можете не тратить время на подробности.

— Во сколько мне забрать невесту? — спросил Глеб.

— Не "во сколько", а "когда", — поправил жениха отец Александр. — Две недели ты Лизу не увидишь: обряд очищения образов духа и крови длительный и энергоемкий. К тому же, твоей красавице нужно будет еще и промыть мозги: стереть образ ситуации, в которую ее вовлекли, чтобы она даже подсознательно не вспоминала эту взбесившуюся обезьяну!

— Такие обряды в древние времена проводили жрецы, — засомневалась Лиза, — вы тоже их знаете?

— Так я и есть — жрец! — усмехнулся отец Александр. — Обряды знаю. Они, хоть и энергоемкие, но не особенно сложные: управлять тонкими энергиями в этом благодатном месте помогают нам, славянам, русские Боги. Это ведь только с точки зрения христианства — чудеса, а на самом деле — жизнь, природа! Знаешь, что такое природа?

— "При Роде", — важно произнесла девушка.

— Надо же! — весело воскликнул Патер Дий. — Оставайся в Омске, Глеб, но к Храму не приближайся: видеться, даже мельком, вы не должны…

Когда через две недели истомившийся в ожидании жених подъехал к Храму, на ступенях он увидел Лизу и стоящего чуть позади нее отца Александра. Девушка сияла! Такой юной и по-детски счастливой Глеб последний раз видел Лизу года три назад.

Отец Александр выглядел усталым и осунувшимся, однако его молодые веселые глаза сверкали неукротимым блеском.

— Учти, Глеб, — негромко напутствовал православный священник жениха, когда Лиза села в машину, — этот обряд забрал у меня энергию трех лет жизни, не хотелось бы растратить их впустую. Лиза должна родить от тебя, после этого уже ничто и никогда не вернется. Ребенка можете зачать только в декабре, раньше нельзя.

— А до рождения ребенка все может вернуться? — с тревогой спросил Глеб.

— Может! — прямо ответил отец Александр. — Не подпускай к ней никакую нечисть, близко не подпускай, следи строго! У нежити, которая обретается среди нас, и злобы, и хитрости хватает.

— Были бы мы хозяевами на собственной земле, извели бы всю нечисть под корень, — заметил Глеб. — Хоть снова воевать иди!

— А ты разве не воюешь? — удивился Патер Дий. — Бой, который вы сотоварищи дали в Воронеже силам Зла, притесняющим русских людей, где только возможно, — это что, игрушки?! Теперь кое-кто из «гостей» поостережется хозяевам досаждать.

— Поостерегутся какое-то время, потом снова примутся, — возразил Глеб. — Государство под контролем чужеземцев.

— Не все государство, Глеб, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали. Хлебали бы вы с Леней баланду, а Лиза бы вам передачи носила. Здоровые силы среди властей предержащих сохранились и приумножаться начали, они же вас в Воронеже и прикрыли. Тебе ведь известно: недалека эпоха Волка. Сатана слабеет, наши Боги снова набирают мощь. Только без нас, без нашей веры, без наших усилий они мало что могут для нас сделать. Мы своей верой поддержим наших Богов, они поддержат нас. Если уж Россия в лютую эпоху Лисы выстояла, неужто в благоприятный момент врага не разобьет?!

— Нужна мощная организация…

— Умный ты мужик, Глеб! Многого не могу тебе сказать, но и то малое, что сейчас услышишь, в себе до поры держи. Для создания настоящего русского Движения средства огромные нужны, а все мировые финансы — в руках врагов. Так знай, что будут у нас средства для нашей борьбы. Здесь неподалеку, в подземельях разрушенного когда-то Храма, нашли мы подсказку, где их взять. Добудут их русские воины, а Боги наши им помогут!

— Когда добудут?

— Уже в пути! Несладко им, похоже, придется: предательство страшное в верхах. Но… выстоят!

— Уверены?

— Не сомневайся. У чужеземцев — один Бог, и тот — Сатана. А наши воины — сами Боги!

— Мне-то что теперь делать, ждать?

— Ребенка с Лизой родите, род свой продолжи.

— Как мне в Движение вступить? С вами связаться?

— Мои дела — духовные, — уклончиво ответил отец Александр. — Но ты в стороне никак не останешься: придет время, Россия всех своих мужиков, здоровых да совестливых, под знамена свои призовет! И вот еще что. Встретишь вдруг на пути настоящего человека, воина, за которым сам бы без подсказки в огонь и воду пошел, скажи при нем фразу: "Гамаюн — птица вещая!". Если услышишь в ответ: "Вестимо, вестимо…", знай — не ошибся ты, иди за ним и делай, что прикажет. Он русскому народу служит, и ты с ним послужи!

— Вестимо, вестимо…, - пробормотал Глеб и улыбнулся. — Послужим, отец Александр, как не послужить?!

— Прощай, Лизу береги. И помни: не убережешь жену до рождения ребенка — быть беде!

— Уберегу, — твердо пообещал Глеб.

Они поженились через неделю после того, как вернулись в город. В конце августа Леонид полностью взвалил на себя управление крупной строительной компанией, которой они с Глебом владели вдвоем. Молодые прилетели в Воронеж и, несмотря на бурные протесты Лизиной тетки, сняли отдельную квартиру рядом с университетом.

Лиза продолжила учебу на третьем курсе. Ее муж, уже имеющий высшее техническое образование, вопреки собственным убеждениям целый учебный год получал еще одно — гуманитарное.

Его убеждения, касающиеся образования, сводились к тому, что человек, имеющий два, а тем более, три диплома — просто идиот! Если тебе не привили навыки в одном вузе учиться в дальнейшем чему бы то ни было самостоятельно, никакие дополнительные дипломы тебе уже не помогут!

Тем не менее, Глеб, внеся соответствующую плату в университетскую кассу, на правах вольного слушателя исправно просиживал на всех лекциях и семинарах, которые в рамках учебного процесса посещала его жена.

В начале учебного года в аудитории рядом с молодоженами постоянно образовывался вакуум. Ни для кого из студентов не было секретом, что явилось причиной июньского погрома. Страшным образом умерщвленные мерзавцы в последние сутки своей жизни успели еще раз поглумиться над гордой сибирячкой: растрезвонили всем, кому успели, об одержанной над ней «победе»! Места вокруг счастливой, но опасной супружеской пары пустовали.

Однако месяца через два ситуация изменилась. Севастьяновы, добродушные и доброжелательные ко всем, для кого понятия честь и совесть не были пустым звуком, притягивали к себе молодые души, сумевшие сохранить свою чистоту в первозданном виде. С интересом оглядывая неизменно заполненные теперь вокруг них места, в том числе и студентами отнюдь не славянской внешности, Глеб сделал для себя кое-какие неожиданные выводы и как-то вечером поделился своими наблюдениями с женой.