Сердце серебристого оленя

– Сколько туда идти? – спросила я, желая поскорее забраться в вездеход.

– Минут семь. Можешь остаться здесь, я схожу один.

Было неожиданно осознать, что хочу последовать за ним, несмотря на сковавший мои конечности холод. Может, так будет не всегда, подумала я, может, однажды потребность быть рядом с Лукой пропадет, как пропадает всякое чувство, которое поначалу кажется вечным.

– Ты чокнутый, – процедила я сквозь стучащие зубы.

– Это ты чокнутая, потому что оделась недостаточно тепло. Вот, возьми.

Когда он снял куртку, купленную специально для этой поездки, и протянул мне, я, не раздумывая, нырнула в нее, как в спасательный круг.

– А ты? – прошептала я наверняка посиневшими и уже успевшими потрескаться губами.

– Она все равно мне мешает, – объяснил Лука, уже стоя на льду в коньках.

– Только не вини меня, если заболеешь.

– Не буду.

– И не преследуй меня, если вдруг утонешь и станешь призраком.

– Хорошо, Полли, обещаю не мучить тебя ни при жизни, ни после нее, – заверил он меня, улыбаясь.

Я все еще не любила спорт и не понимала тех, кто им занимается, в особенности – профессионально. Мне казалось, что мое мнение изменится, как только Лука ступит на лед и покажет то, что принято называть искусством фигурного катания. Но я тоже была не из таких девушек. Не из тех, кто чувствует глубоко и нежно.

Лука скользил по морской глади, выполняя различные элементы, похожие на плавные танцевальные движения. Несколько раз он взмывал в воздух, а, когда приземлялся после прыжков, лед под его коньками издавал ужасающе-приятный звук. Может, моя голова получила холодовый удар, но про себя я отметила не красоту катания Луки и не его безоговорочное мастерство, а то, как сильно он возмужал за последнее время. Он был красив и без этих чудесных северных декораций, но они словно подчеркивали каждую его черту, придавая ей новую очаровательную форму.

– Как тебе? – поинтересовался закончивший кататься Лука.

– Кажется, ты очень в этом хорош.

– Ну, я очень на это надеюсь. А почему ты отказалась брать с собой коньки?

– У меня их нет.

– Тогда почему ты сказала, что… – Сделав паузу, он наклонился, чтобы переобуться в теплые ботинки. – Вернешь куртку?

– Конечно, держи.

Я увидела силуэт Ставра, призывающего нас вернуться к вездеходу, и уже собиралась двинуться в его сторону, когда заметила вопрошающий взгляд Луки, продолжающего стоять на месте.

– Нам нужно идти, – напомнила я ему, – твой папа ждет.

– Не понимаю, зачем ты соврала.

– Лука, мне холодно, – прошептала я, надеясь, что он уступит.

– Просто скажи мне.

– В детстве я часто просила родителей отвести меня на каток, но им всегда было некогда.

– Ты могла сказать, что не умеешь кататься. Зачем было врать?

– Ты спросил, возьму ли я с собой коньки. Я ответила, что нет. Где тут вранье?

– Наверное, нигде, – пожал он плечами.

– Вот именно. Теперь мы можем вернуться в машину?

– Да, но, Полли…

– Что еще? – вздохнула я.

– Ты мне не доверяешь? Поэтому не рассказываешь о своей семье?

– В моей семье нет ничего примечательного. Она развалилась так же, как тысячи других.

– Ладно, думаю, нам действительно пора уезжать.

Мне не хотелось покидать это место с тяжелым сердцем, поэтому я догнала уже сделавшего несколько шагов Луку и прижалась к его спине. Он внезапно остановился и издал шумный вздох, разрезавший обжигающий мороз.

– Спасибо, что взял меня с собой в эту поездку.

– Полли…

– Нет, слушай, – остановила его я. – Я не рассказываю о своей семье, потому что не люблю об этом говорить. Ты и твой папа помогли мне отвлечься и ненадолго забыть обо всем, что осталось дома.

– Полли…

– Прямо перед нашим отъездом, папа позвонил маме и сказал, что не сможет помогать, когда мне исполнится восемнадцать, потому что ему нужно заботиться о сыне. У нас нет никаких накоплений, а у меня плохие оценки и знания. Я никогда не поступлю на бюджет, а мама не сможет оплачивать мое обучение. Так что, наверное, я просто… не знаю, стану кем-то… другим.

– Вы что, не видели, как я вас зову? – закричал бегущий к нам Ставр. – Посмотрите, как красиво!

– Что? – опомнилась я, обернувшись.

– Это я и пытался сказать, – прошептал Лука, смотря на светящиеся зеленые всполохи в небе. – Северное сияние.

– Вы же говорили, – обратилась я к Ставру, – что мы вряд ли его увидим.

– Да, но я рад, что ошибся, – ответил он, улыбаясь.

Мы добрались до вездехода и, забравшись внутрь, любовались свечением, становящимся все более ярким с каждой минутой, приближавшей солнце к заходу. Когда оно окончательно скрылось за горизонтом, мы с Лукой снова вышли на улицу, чтобы напоследок еще раз взглянуть на завораживающие вспышки света и вдохнуть северный воздух.

– Это чудо, – сказал Лука. – То, что мы видим. То, что мы вообще приехали сюда. И то, что ты… тоже здесь.

Меня сковало внезапное волнение, и я не нашла слов, чтобы ему ответить, хотя думала о том же самом. В жизни не так много дивных моментов, но это определенно было оно. Самое настоящее чудо.

Лука. Октябрь 2023 год

Уже и не помню, когда именно начал скучать по дому.

Может, в день, когда получил травму, которая поспособствовала завершению моей спортивной карьеры. Вошедший в палату врач произнес короткое: «Мне жаль», а затем рядом возник тренер и в его глазах читался ужас.

– Это очень сложный перелом, Лука. Восстановление будет… долгим.

Теперь я понимаю, что он хотел сказать совсем другое, но у него не хватило решимости отнять у меня надежду на будущее, в котором я продолжаю подниматься на пьедестал почета.

Может, это случилось в день, когда я расстался с Ингой, в отношениях с которой прятался от правды, которую не мог принять. Она видела во мне чемпиона, смотрела так, как уже перестали смотреть другие. Я вдохновлял ее, она называла меня своим компасом в мире фигурного катания. Мне льстил ее восхищенный взгляд, но человек, которого она полюбила, рассыпался на части и не знал, как заново слепить этот разрушенный песочный замок.

– Ничто не должно отвлекать меня от тренировок, – сказал я ей. – Думаю, нам лучше прекратить эти отношения.

– Но это же не навсегда? Ты восстановишь форму, и мы снова будем вместе?

– Вряд ли. На кону мое будущее, понимаешь?

Она не понимала. Не только потому, что никогда не становилась первой, но еще и потому, что жила чувствами, и люди для нее были превыше всего остального.

Может, дело в случае, который поставил под угрозу мою репутацию. Кто-то распустил слухи о нашем с Ингой романе, который на тот момент уже закончился, и общественности не понравилось, что начинающий хореограф-постановщик встречался с одной из своих нынешних подопечных. Никого не волновало, что на момент наших отношений я еще не завершил карьеру и был таким же фигуристом-одиночником, как Инга.