Сердце техноцита

— Мы знакомы? — скептически подняла бровь Белая.

— Когда-то мы были коллегами, — ответил он. — Тебя едва не погубила моя Аси, и вот ты здесь. Хорошо, что она выбрала для своей ненависти Вездесущую, а не на тебя.

— Не помню, чтобы мы встречались с ней или с тобой, — уверенно отрезала Белая.

— А кто я…? — улыбнулась как бы несерьёзно Сайна.

— Та, чей путь и причина были теми же, что и у белого цветка. Ты — перелётная птица, вновь обретшая чистоту. Задай себе вопрос, кем ты станешь? Синицей, или будешь летать в другом небе?

— Я ни-хрен-нашеньки не поняла! — ответила механистка.

— Я знаю, — ответил скелет. — Я издеваюсь над тобой, чтобы вызвать эмоции. Я же бывший пустотник. Привычка. Разумеется, ты не способна понять ни слова, ха!

— Можно я пущу ему иглу в голову? — обернулась механистка ко мне.

— Не поможет. Нужно сломать стержень, вот тут, — король коснулся своей груди указательным пальцем.

— Ты просто несёшь рандомную пафосную чушь чтобы мы думали что ты знаешь всё, — нахмурился я. — Но с таким же успехом я могу нести бред что знаю тебя тысячу жизней, о которых ты просто не помнишь. Да, Мухтар? Ты же снова забыл ту жизнь, где ты был моим псом?

— Ахахаха! Впервые за многие тысячи дней я почувствовал себя живым! Да, ты прав. На самом деле, там не сложный ребус, а его разгадка бессмысленна, как и наше существование. Позволь мне на глупые бессмысленные вопросы отвечать абстрактной пафосной чушью, как ты верно выразился.

— А я кто?! — воскликнула Альма. — Меня устроит любой ответ!

Она выглядела так, будто от ответа на этот вопрос зависит сама её жизнь.

— Хм… знаешь. А тебя я прежде никогда не видел, — серьёзно ответил Король и кивнул в сторону Ильгора. — Как и его.

— Вообще? — Альма тоже бросила взгляд на полукровку и затем посмотрела на него. — Я местная?

— Нет. Я не знаю вас по-разному. Может, ты какой-то древний демиург, падший бог, или искусственное существо, у которого нет прошлого? Я вижу две искры там, где должна быть одна. Что ты такое?

— Ты издеваешься? — зло выпалила рогатая целительница.

— Да, — не стал скрывать Король.

— Арктур, ассимилируй уже эту тварь! — едва ли не впервые я услышал в голосе добродушной милой Альмы такую злобу.

— О-хохо… Вспоминается Моргана, предавшая тебя ради выгоды. И ещё многие в окружении Забвеного. Не помню. Я давно наблюдаю за тобой, и начинаю путать паттерны. Вы все часто их повторяете.

— Ты сказал, что знаешь о двух жизнях, — заметил я.

— О, намного больше! То-ли семь, то-ли девять. Я говорю о тех жизнях, когда ты приходил ко мне. В остальных мы попросту не встречались. Бывало, ты погибал не дойдя даже до дороги. Шальная пуля, коготь монстра, пиробласт в голову, превращение в паштет… как только ты не успевал умереть! Один раз даже под пытками банальных бандитов, выкрикивая проклятия. А сколько было тех жизней, где я тебя не узнал?

— Разнообразно, — фыркнул я.

— У каждого в Стене найдётся хотя бы одно значимое воплощение, хоть одно воплощение полного ублюдка и с десяток воплощений, которые не закончились ничем, а ты был лишь рядовым винтиком чужой системы. Каждый из нас был всем и никем, Артур. Даже я.

— Откуда столько всего знаешь о прошлом?

— В этом была главная сила моей группы, Артур. Мы нашли способ вернуть часть памяти и способностей из других жизней.

— Какой способ? — я невольно вспомнил Дину, которая стремилась к тому же.

— Этого я тебе не скажу для твоего же блага. Там нет гарантии, каких себя ты вспомнишь. То, что к Аси вернулась мёртвая магия — тоже результат этого пути. Так что он ложный.

— Ты упомянул некоего администратора. Кто это? — задал я следующий вопрос.

— Я плохо помню его. И тебе ничем не поможет его имя. Могу напустить туману и сказать что он носил одно из имён смерти, имел шесть рук и в своё время задал мне хорошую трёпку. Но его власть над этим миром крайне мала, так что это бессмысленная информация. Можешь просто забыть о том, что я сказал.

— Но он как-то влиял на условия старта? — спросила Белая.

— Для тех, кто очень хотел сюда попасть, — равнодушно ответил король.

— Не думаю, что сюда хоть кто-то хотел попасть, — заявила Сайна.

— Ошибаешься. Вы все этого хотели, но забыли об этом. Справедливости ради, вы понятия не имели, что вас тут ждёт и едва ли понимали, на что соглашаетесь.

Эта мысль ненадолго погрузила нас в тишину.

Соглашались сами? Хотели попасть? Зачем?

Звучит, как полный бред, но я почему-то верю ему. В Стене порой чем бредовей звучит ответ, тем он правильней.

Мелькнула мысль как-то договориться с королём и использовать его, но я отмёл её, как большую глупость. Разве что вселить его фрагмент во что-то другое. Но говоря об этом, мне была бы полезна скорее его память, чем он сам.

И не следует забывать, сколько тысяч проходчиков угробил его техноцит.

— Верить мне или нет — мне плевать. Я просто наслаждаюсь отдыхом и свободой. — прервал скелет затянувшуюся паузу, чем заставил думать, что он и впрямь может читать мысли. — Моя рабочая смена длилась много миллионов часов. Артур. Я очень устал. Я рад, что я наконец-то оставлю своё дело.

— Тогда почему ты просто не сделал этого раньше?

В ответ раздался почти истерический смех.

— Потому что я сам загнал себя в угол! Мы можем с тобой говорить лишь по одной причине. Вы обесточили трон! Если я смогу подключиться к сети, я снова подниму против вас легионы Стальной Дубравы! И моё желание здесь совершенно не причём. Артур.

28. Исповедь, от которой хочется убежать

— Как это случилось? — спросил я. — Раз уж начал делиться, то давай до конца.

— О, эту историю я могу рассказать, хоть и совсем не хочу. Но это наверное что-то из разряда долгов. Возможно, она вразумит тебя. Может — нет. Но я буду знать, что как минимум, сделал что мог.

Король замер. Алые визоры уткнулись в потолок. Прошло где-то секунд тридцать показавшейся бесконечно долгой паузы, прежде чем он начал.

— Когда-то давно я был принцем безумия. Так называли в моём мире очень сильных пустотников, утративших связь с реальностью. Все повторяют болезненные паттерны из жизни в жизнь наступая на одни и те же грабли, пока от личности не откалывается отвечающий за это кусок. Ты постоянно попадаешься на доверии и любопытстве. У меня такой паттерн тоже есть. Я тоже болезненно любопытен. Но мне интересен не мир вокруг, а возможность творить самому.