Сердце твари
Шрифт:
Надо идти к Кузнецу.
Кузнец отворил на нетерпеливый стук, осветил гостя масляной лампой, поморщился, узнав.
– Дальгерт Эстан. Ждал вас вечером. Что вас задержало?
– Я расскажу…
– Пошли в дом. Но тихо! Младший приболел, только уснул.
У Кузнеца большая семья, четверо детей. Он осторожен и внимателен.
В кухне Кузнец поставил лампу на стол. Поправил плотные шторы. Посмотрел вопросительно. Это очень высокий, крепкий мужик с простоватым лицом в обрамлении густой, но короткой бороды. Даль на его фоне выглядел мальчишкой.
Он
– Плохо, – вздохнул собеседник. – У меня сейчас нет другого надежного человека.
– Он успел передать последние сообщения. Напали на него на обратном пути. Он нес письмо для меня. Письмо я нашел, но оно…
Он показал порванный лист, еще влажный от крови.
– Хочу попробовать разобрать хоть что-то. В город вернуться не успеваю.
– Хорошо. Работай. Я не буду мешать.
Хозяин ушел, а Даль просидел над письмом почти два часа. Смог разобрать лишь несколько слов, да и то не был уверен. «Остаться на месте» и «вероятность осады». Если со вторым все более-менее ясно, то первое вызывало сомнения. После этих слов стоит точка. Что там было до? Предостережение это или приказ? Или вовсе не имеет отношения к Дальгерту лично?
Даль решил, что послушается этих слов и пока останется. Он не любил быть далеко от событий.
Разбудил хозяина – в последнее время опасно оставлять двери незапертыми, распрощался. Короткая ночь тоже собралась уходить, над остатками старых заводских стен плыли сумерки.
Все было как обычно. Только Дальгерту показалось, что брат Рузан посмотрел на него странно, но ничего не сказал, и он отмел это наблюдение как не важное.
Отец Никула дозволил уставшему после бдения аколиту небольшой отдых, и Дальгерт сообщил, что отдохнет в городской квартире, подальше от монастырской суеты.
Усталость была такая, что он упал бы и в келье, но мысль об угрожающей Ильре опасности гнала вперед. В крайнем случае, заплатит Вилю за комнату. Даже если старик затребует двойную цену. Да хоть тройную! Лишь бы впустил.
Площадь пустовала, только горожанин в милицейской повязке околачивался на стороне дома Совета Старейшин.
Главный вход в таверну оказался заперт. Это было необычно, но и только. В этот час, как правило, Виль уже открывается. Даль решил, что хозяин вчера не смог договориться с поставщиком, вот и держит дверь закрытой. А в гостиницу есть и другой вход. Не от площади, а с улицы Старого Тарна. Это самая широкая и ухоженная улица городка, на ней стоят дома уважаемых горожан и старейшин. А с недавних пор – и старших чинов клира.
Даль толкнул дверь, она легко распахнулась. Лестница вела в жилую часть дома, короткий коридор – в зал таверны. Он, не раздумывая, отправился именно туда. Откуда еще начинать поиски хозяина, как не с кухни?
В зале было много света с улицы. В окна лило свет недавно вставшее из-за домов напротив солнце. Было совершенно пусто.
Даль хотел уже уйти, как вдруг увидел Виля.
Хозяин заведения сидел за одним из боковых столиков, перед ним стояла ополовиненная бутылка и стакан.
Что-то случилось, понял Дальгерт. С Ильрой?
– Виль, что слу…
Тот вскочил мгновенно, словно только и ждал услышать этот вопрос. И ударил – так же быстро.
Дальгерт
едва успел увернуться, с него слетела вся усталость.– Виль!
Теперь в него полетел, роняя последние капли прозрачного алкоголя, стакан. Дальгерт отпрыгнул в сторону.
Следующим орудием Добряк Виль избрал стул. Надежный дубовый стул, тяжелый и прочный, разлетелся на дощечки, соприкоснувшись со столом, за который отступил Дальгерт.
Оставшись в руках с единственной ножкой, хозяин так же молча продолжил наступать.
Даль снова увернулся, опасно шагнул вперед, перехватил и вывернул его локоть.
– Виль! Что с Ильрой?!
Он уже догадался, что никакая иная причина не смогла бы настолько вывести хозяина из равновесия.
– Она жива?
Хозяин только дернулся в захвате.
– Я тебя сейчас отпущу. Но обещай, что не будешь стульями кидаться.
– Я тебя убью.
– За что?
– Ты сказал монахам…
– Что?
– Сказал, что она… мастер Слова.
– Нет!
– Больше некому… – в голосе хозяина сквозила горечь. – Я тебе поверил. Думал, в тебе осталось что-то… человеческое. А ты…
Дальгерт отпустил его и на всякий случай отступил назад.
– Ее забрали сегодня утром. Будь проклят, Дальгерт Эстан. Двенадцать поколений твоих предков да отвернутся от тебя…
– Куда забрали? В монастырь?
Конечно в монастырь, куда же еще…
Виль замолчал. Кивнул.
– Это не тебе месть… – Дальгерт отчетливо вспомнил сальную ухмылку брата Евхарта.
А ведь они все уже знали. Весь монастырь. Когда я туда пришел. Когда я разговаривал с отцом Никулой, когда просил отдыха. Они знали. И никто не сказал… даже брат Рузан. Так вот что мог значить его взгляд.
С другой стороны, почему он решил, что Ильру выбрали только для того, чтобы насолить ему? Да кому какое дело…
Евхарт догадывался, что Ильра ему небезразлична. Мог ли он знать, что у нее есть способность к магии?
Даль отвернулся и пошел к выходу, безразлично дослушивая проклятие Виля.
Он придет в монастырь. Он пойдет прямо к Леону. Скажет: «Отец Леон, вам ведомо, что у меня тоже есть способности к богомерзкому колдовству. Я хочу быть добровольцем. Я решил».
И все будет хорошо. И Ильра вернется домой…
Он шел, а усталость, отступившая было во время драки в таверне, с новой силой навалилась на плечи…
Глава 5
Ученикам младшего круга не дозволяется покидать Убежище. Мало ли, какие опасности могут поджидать ребенка в огромном мире. В мире, застывшем в миг разрушения. И конечно, почти каждый малек готов заложить душу за право покинуть уютные стены хотя бы на час.
Высшим пилотажем у учеников первого круга считалось напроситься с кем-нибудь из старших. В былые времена таким способом кое-кто и до города добирался, но теперь все не так. Намного строже. Самое большее, на что можно рассчитывать – это поход к пастухам за новостями и теми немногими товарами, которыми Убежище не могло обеспечить себя само.
Но чаще всего удавалось только побродить по окрестностям, пока старший ученик выполняет задание наставников. Вот и сейчас. Олег ни на что не рассчитывал, когда увязался за Миком «на дело».