Сердце вдребезги

Денис каждый раз устраивал истерики по поводу постоянных звонков из школы, если Соня не успевала прикрыть меня, а вот Веронике везло: её родители были в разъездах и ни разу так и не смогли приехать к директору.

Королева с каменным сердцем была звездой школы, чемпионкой страны по художественной гимнастике, и хоть я и не видел ни разу ее выступлений, но был уверен, что двигается она так же хреново, как решает математические задачки, а победу ей проплатили богатенькие родители.

Она всегда была зазнайкой. Ни с кем близко не дружила, к себе не приглашала и на Дни рождения одноклассников тоже никогда не приходила. Наша война продолжалась до девятого класса, до восьмого марта, если быть точным.

Так получилось, что наш классный руководитель сошла с ума – решила, что я должен дарить подарок на Женский день именно Ромашкиной. Я громко возмущался, говорил, что мозги подарить ей не смогу, а все остальное у нее уже есть, за что снова оказался на ковре у директора, правда, вместо брата приехала его жена и в этот раз меня пронесло.

Соня лично купила подарок для Ники: тонкую серебряную цепочку с кулончиком в виде звезды (несмотря на то, что я предлагал подарить ей плюшевого носорога), вручила мне букет цветов и заставила пообещать, что я извинюсь за свои слова перед девушкой.

– Ты же у меня настоящий мужик, так веди себя соответственно, – сказала строгим тоном и высадила у школы с дурацким веником, который оказался в первой же мусорной урне.

Я постоял немного у ворот, думая о том, чтобы прогулять занятия, а потом в голову пришла гениальная, как мне казалось на тот момент, идея.

Всего в нескольких шагах от школы был зоомагазин, и я, убедившись, что никого из одноклассников поблизости нет, пошел и купил лягушку. Упаковал в небольшую белую коробку, снял красную ленту с настоящего подарка и мастерски перевязал ту, в которой был «сюрприз».

В класс я вошел в самом лучшем настроении. Улыбался, шутил и молча поглядывал в сторону Вероники, замечая, с каким интересом она смотрит на подарок. Да и не только она. Тогда я уже не был "Гномом", скорее превратился в прекрасного лебедя (лишь на несколько сантиметров был ниже Ромашки), и даже старшеклассницы часто пытались подкатить ко мне.

Но какие могут быть девчонки, когда у меня по всем фронтам идут военный действия?

* * *

На большой перемене все начали обмениваться подарками, я с самым доброжелательным видом подошёл к Веронике и поставил перед ней на парту коробочку.

– Вот, с 8 Марта. – Смотрю на неё с усмешкой и не могу дождаться, когда же она развяжет ленту и заглянет внутрь.

Как бы она ни старалась сделать безразличный вид, как бы ни пыталась скрыть в глазах радость, у неё это не получилось.

– Спасибо, – буркнула и ухватилась за коробку своими тонкими длинными пальцами. Кажется, даже королевы с ледяным сердцем ничем не отличаются от обычных девчонок.

Я затаил дыхание, мысленно потирал руки в предвкушении веселья и, когда она подняла крышку и застыла в непонимании, а девчонки с криками отпрыгнули в стороны, немного разочаровался в ее реакции на "сюрприз".

– Принц для Царевны-лягушки с болот. Может, поцелуешь? Неплохая пара для тебя.

Вокруг послышался взрыв хохота, и я упивался своей изобретательностью и смекалкой.

Ромашкиной завидовали, Ромашкину ненавидели, с Ромашкиной все хотели дружить, но никто, кроме меня, не осмеливался задевать ее и троллить в открытую.

Хорошо, что не притащил ей тот дурацкий кулон, надо бы не забыть выбросить его по дороге, потому что, если Соня узнает обо всем, мне крышка.

Вероника никак не отреагировала на мой выпад, дрожащими руками закрыла коробку и убрала в рюкзак.

– Спасибо, отличное угощение для моего пса, он у меня любит лягушек. Гурман.

Но она врала. По румянцу на щеках и пятнах на шее видел, что врала.

Ей было неприятно и обидно, особенно когда девочки с восхищенными охами и ахами открывали свои подарки и хвастали друг перед дружкой.

Неужели ей не хватает тех безделушек, которые у неё есть? Ее родители наверняка задаривают ее всяким недешевым хламом. Но Ромашкина скромно потупила взгляд и вернулась к повторению материала по алгебре, я же как идиот сидел на своем месте за последней партой и пялился на ее белобрысый затылок.

И чувство победы, которое должен был смаковать не один день, все никак не приходило. Наоборот, захотелось вдруг отмотать время назад и исправить эту дурацкую ситуацию. Все веселились, хохотали, делали фотки, а она так и не подняла голову, ни разу не улыбнулась и не произнесла ни одного слова. Даже не наорала на меня, не бросилась с кулаками, не обозвала идиотом, как делала это обычно. Какого черта с ней случилось?

Правда, уже в конце дня я начал сомневаться в том, что моя выходка действительно смогла уязвить Ромашкину. Вероника все так же равнодушно, как и каждый день до этого, взирала на всех со своей первой парты, на переменках повторяла домашнее задание, а после уроков быстро собралась и ушла, не оставшись на празднование.

Вместе с лягушкой, которую, я думал, она показательно расчленит на глазах у всех.

Я сбежал сразу после нее. Без Ники в школе было скучно, несмотря на то, что она раздражала меня до чёртиков одним своим присутствием и надменно вздернутым носом, а от вида ее идеально выглаженной школьной формы и розовых сапожек хотелось блевать всеми цветами радуги.

* * *

Я заметил ее в парке на лавочке, когда возвращался домой, и мое сердце забилось чаще. Кажется, она плакала. Впервые за время нашей негласной войны мне стало не по себе от того, что я сделал. Потоптался на месте, спрятавшись за высокими кустами, и какого-то черта достал из рюкзака подарок, который изначально должен был вручить ей. Повертел в руках, удостоверился, что поблизости нет никого из одноклассников, и поплелся к Ромашкиной.

– Ты ревешь, потому что лягушка так и не превратилась в прекрасного принца? Не хочу разочаровывать тебя, но это лишь дурацкая сказка, – не знал, как начать разговор, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову.

Вероника подняла на меня свои глаза, и моя совесть решила устроить бунт на корабле. И чего, спрашивается, поперся через этот парк? Сейчас бы спокойно играл в какую-то игру на компе и воровал из кухни чипсы вместо того, чтобы корить себя за слезы этой принцессы.

– Чего надо? И не думай, что это я из-за тебя, просто потеряла кое-что, – пробубнила недоброжелательным тоном, вытерла рукавом куртки слезы и спрыгнула с лавочки, собираясь свалить.

– Подожди, – хватаю ее за руку, чувствуя, что она холодная, как ледышка.

– Я спешу, отпусти, – дёргается, пытаясь вырвать руку, но в ответ я сжимаю ее тонкое запястье еще сильней. Я сегодня не в настроении играть в твои дурацкие игры.

– Я… Вот, это тебе, – протягиваю немного помятую подарочную коробку, которую до этого прятал за спиной.

– Что в этот раз? Гадюка? Слизняк? – спрашивает раздраженно, даже не обращая внимания на подарок.

– Нет, возьми, я сам выбирал, – решил почему-то соврать.