Сердце Земли

– Но Людмила Марковна…

– Все, пошел!

Баранов кинул на Сашу полный ненависти взгляд и отошел.

Сашины одноклассники побежали за мячом. Саша встал.

– Баранов просто придурок, – сказала Катя. – И не надо тебе с медпункт. Я сама коленку промою.

***

Умывальники возле столовой всегда казались Саше самым красивым местом в школе. Они были огорожены резной деревянной стенкой с лисами и зайцами. Саше нравилось рассматривать, как лиса тянулась за виноградом, а зайцы держали в лапках морковки.

– Ай! – вздрогнул он, когда Катя дотронулась до ранки.

– Ну, потерпи, потерпи! Помнишь ту собаку, которой я ногу лечила? Она даже и не пискнула.

Вообще-то, это было неправдой: собака скулила и сопротивлялась. Саша это очень хорошо помнил, ведь ему пришлось её держать! Но он решил промолчать.

– Так, куда я дела бинт? – Катя стала рыться в портфеле. – Сейчас, сейчас… Да где же он?

Она стала выкладывать вещи из ярко-красного рюкзака – спортивную форму, пенал с нарисованным футбольным мячом, тетради с фотографиями известных игроков. В отличие от Саши, со спортом Катя дружила.

Саша любовался её ловкими движениями, тем, как на покрытое веснушками лицо упала прядь светлых волос. Какие мягкие! На их фоне Сашина голова казалась темным ощетинившимся ёжиком.

Как бы ему хотелось быть сильным и высоким, дать Баранову сдачи! Тогда бы Катя, наверное, смотрела на него иначе. Он так погрузился в эти мысли, что не сразу понял, что девочка задала вопрос.

– Эй! – она щелкнула пальцем у него перед носом и засмеялась. – Не спи! Водитель сегодня заедет за тобой?

Сашино сердце подпрыгнуло. Вот он – момент, когда он может сообщить прекрасную новость!

– Нет! Представляешь, папа сказал, что если у меня будут одни пятерки, то я могу сам ходить в школу! Сам, как все! Хотя он этого не одобряет, говорит, уважающие себя люди ездят на машинах, но я очень просил…

– Да, и погода хорошая. О, бинт!

– И я буду сам ходить и дальше, если не буду опаздывать и ввязываться в истории…

– Да какие истории, тут идти пять минут.

– Да, и мы теперь даже вместе сможем ходить!

– Ага, это хошошо, – за отсутствием ножниц Катя неловко пыталась разорвать бинт зубами.

Послышалось шарканье – к умывальникам медленно подходил очень высокий мальчик. Его волосы были такими же ярко-рыжими, как Сашины шорты, а худющие ноги еле двигались – казалось, он спал на ходу.

– О, Лев! – увидела Катя своего одноклассника.

Саша подумал, что никогда не встречал имени, меньше подходившего своему владельцу.

– Катя, – голос у Льва был таким же усыпляющим, как его походка. – Вот ты где.

Он замолчал.

– Ага, я тут, – ответила Катя и вопросительно посмотрела на него.

Лев молчал.

– Ты хотел что-то?

– Тебя это… искала Алёна Евгеньевна.

Лев снова замолк и погрузился в себя.

– А что такое? Это что-то с моей контрольной?

– Я не знаю, – медленно сказал Лев, помотал головой и пошел обратно.

Шарк, шарк, -

уныло прощались с Катей и Сашей его длинные ноги.

– Алена Евгеньевна – это ваша математичка? – уточнил Саша.

– Ага. Я, наверное, снова контрольную плохо написала, – Катя вздохнула.

– Ну, тебя хоть бабушка за это не ругает.

– Угу. А Людмила Марковна правду говорит, – сказала Катя, перебинтовывая Саше ногу. – Ты должен уметь постоять за себя. Смотри, вот так! – Катя сжала руки в кулаки и сделала выпад против воображаемого противника.

– А потом еще ногой можно лягнуть. Главное – не бояться! – уверенно добавила она.

– Кать, но я ведь трус, все об этом знают.

– А ты не трусь! Ты же умный – почитай в книгах, как можно дать отпор!

Она вернулась к его коленке.

– Ну всё, готово!

Сашина коленка была перебинтована так, будто там была огромная рана. Неровные слои бинта доходили до середины икры. Катя вся сияла от гордости.

– Спасибо, Катюха! Я, конечно, не собака, но уверен, что из тебя получится классный ветеринар!

Катя гордо вскинула голову. Прозвенел звонок.

– Подождать тебя?

– Нет, наверное. Может, она меня надолго задержит.

– Ладно, – Саша огорчился, но вида не подал.

Катя поспешила к кабинету математики, а Саша медленно пошел к лестнице, ведущей к выходу из школы. Девочка замотала бинт так туго, что он прихрамывал.

«Если бы Катя могла, то она перебинтовала бы меня, как мумию», – подумал мальчик.

Но что такое неудобный бинт по сравнению с таким близким моментом самостоятельности и свободы! Предвкушая его, Саша медленно спускался по ступенькам – голубым, как Катины глаза. Другие школьники обгоняли его, спеша домой.

Первый этаж школы был серо-коричневым. Плитка на полу была покрыта паутиной черных линий, а стены были шершавыми, так что если прислониться к ним свитером, то оставались затяжки. Единственным, что Саше нравилось здесь, были огромные окна. Они располагались по обе стороны деревянной двери – выхода из школы – и простирались до самого потолка. Каждый день сквозь них была видна ива, растущая у входа, кусок неба и разноцветные фигуры родителей учеников младших классов.

Сегодня этот выход был особенно желанным! Как открытое окошко весной, он манил приключениями и свободой. Но когда Саша подошел ближе, то его сердце ушло в пятки – на пути к свободе и приключениям стояло недовольное, краснолицее, ржущее, как конь, препятствие. Баранов и его дружки развалились на лавке прямо у входа в школу! Саша не был уверен, что они поджидают его, но попадаться на глаза всё равно не хотелось.

После минутных колебаний мальчик собрал всю волю в кулак и быстро юркнул в дверь. Он надеялся проскочить, оставшись незамеченным. Но…

– Эй, дрыщ! Из-за тебя мне сделали выговор! А ну-ка иди сюда!

Баранов вскочил и грубо схватил Сашу за портфель. Саша дернулся, но бесполезно – ладони у одноклассника были как две большие лопаты. Друзья Баранова злорадно загоготали.

– Да ты… – начал Баранов, но вдруг замолк и отпустил портфель, потому что во двор вышел учитель истории.

Саша не растерялся – воспользовавшись минутной передышкой, он юркнул обратно в школу. Сердце колотилось как бешеное, коленки дрожали.

«Вот тебе и самостоятельность», – с горечью подумал он.