Сердце Зла

— Первое, — не стал скрывать Сагануренов, — А теперь я хочу выслушать от вас самый полный доклад о Лиге и о том месте, куда вы сейчас собирались направиться. В случае если откажетесь говорить — стреляю. Поверьте, Голдсмит платит мне достаточно, так что убить человека я готов.

— А если я расскажу, меня же все равно… — растерялся Мэтт.

— Ни в коем случае, — сказал Сагануренов и указал на дроны, — За ужином муж Эджигюль рассказал мне много интересного о местной юридической системе. Если вы кого-то ударили — вас могут убить, это верно. Но если получивший удар вас простил — все обвинения снимаются, и вы снова чисты перед законом. Так что, если будете откровенны со мной — я вас прощу, в присутствии дронов. А теперь выбирайте, прощение или смерть.

— Я мало, что могу рассказать, — нехотя признался Мэтт, — Я даже в Лиге не состою.

— Все вы так говорите, — не поверил Сагануренов, — А эльфийское ухо, вытатуированное у вас на руке?

— Это так, просто, — Мэтт рассеянно взглянул на собственную руку, как будто впервые ее видел, — У Лиги нет никаких официальных татуировок. А эту я сделал, потому что… Ну, да. Я сочувствую Лиге. Ее цели благородны. Кто дал вашему Голдсмиту право издеваться над NPC, мучить и убивать их ради развлечения?

— Что? — удивился Сагануренов, — То есть Лига и правда борется за права NPC? У меня иная информация.

— Плевать на вашу информацию, мистер, — вспылил Мэтт, — Я борюсь за права NPC, я лично, это моя позиция. Как программист, я понимаю, что NPC из игр Голдсмита ничем не отличаются от нас. Ведь человеческий мозг — тот же компьютер. А что касается Лиги… Ну да, у них есть и другие цели. Только вот мне их пока что не раскрыли.

— Пока что?

— Да, — кивнул Мэтт, — Именно за этим сюда и приезжают кандидаты в члены Лиги. Они должны назвать пароль и отправиться в мегалит. Обязательно ночью, хотя здесь теперь ночь неотличима от дня. Там в мегалите кандидатов посвящают в члены Лиги и открывают некую тайну. Но я не знаю, что это за тайна, поскольку так туда и не добрался. Из-за вас.

— Пароль?

— Караш-Север, — немного помявшись, ответил Мэтт.

— Север — это понятно, а что такое Караш? — спросил Сагануренов.

— Место из игры Голдсмита, из Ergotism, — объяснил Мэтт, — Это рыбацкая деревушка в игровом мире, в Риаберре. А Риаберра — одна из провинций.

— Окей, с кем из членов Лиги вы знакомы?

— Ни с кем, — пожал плечами Мэтт, — Мы общались только через туркменский мессенджер calt hat, используя одноразовые пароли для каждого сеанса связи. Так что я не знаю ни имен, ни лиц, и вряд ли смогу помочь.

— Весьма удобная позиция, — не удовлетворился ответом Сагануренов, — Но ведь Лига вас как-то завербовала. И вы наверянка делали для нее какую-то работу. Давайте-ка ваш смартфон, сэр.

Мэтт покорно протянул свой смартфон, Сагануренов, все еще держа Мэтта на мушке, собирался проверить список контактов и мессенджеры, но в этот момент экран устройства вдруг почернел. Потом на нем мелькнуло на мгновение ярко-красное изображение эльфийки, колючей проволоки и кровавой слезы, а потом появилась надпись:

Голдсмит, иди нахуй.

После этого экран погас. Сагануренов потеребил кнопку включения, но устройсто не работало. Зато от смарфтона вдруг сильно завоняло гарью.

— Простите, сэр, но ваш смарфтон превратился в кирпич, — констатировал Сагануренов, — Лига слушала наш разговор все это время, а теперь активировала предустановленный троян. Боюсь, что в ближайшее время нас обоих приедут убивать. Так что мне нужно спешить. Я вынужден сменить тактику допроса, сэр. Скажите мне прямо сейчас нечто, что мне действительно поможет вернуть сервер Голдсмиту, и можете идти. Или я вас убью. Быстрее. Мне нужно к мегалиту, пока Лига там все не подчистила.

— Да что я могу сказать, — растерялся Мэтт, — Завербовали меня на форчане, я сам пошел на контакт, потому что хотел защищать NPC. Чем я был полезен Лиге? Ну, я тренировал игроков для них. Я задрот игры Ergotism, даже был в сотне топов одно время. Я надеялся, что Лига даст мне какое-нибудь важное задание в игре, но этого так и не произошло. Возможно, они поручили бы мне важную миссию сегодня, после того, как я сходил бы к мегалиту и стал полноценным членом Лиги. А так, как я уже сказал, я только тренировал игроков для Лиги. Объяснял им, как играть, про игромех, лор, как быстро прокачаться, выжить в опасных данжах и так далее. Это на самом деле сложная игра, там куча механик, секретов и нюансов. Всего я натренировал игроков пять для Лиги, а больше я ничего и не делал. Я не вру сейчас.

— Верю, — сказал Сагануренов, — Имена тех, кого вы тренировали?

— Они все, в отличие от меня, были членами Лиги, — ответил Мэтт, — И их имен я не знал. Разве что был один парень, с которым я близко сошелся, и он мне показывал своего свежесозданного для какой-то важной задачи персонажа в игре. Но это все.

— Что за персонаж? Дай мне хоть что-нибудь, — потребовал Сагануренов, понимая, что он теряет здесь драгоценное время, что ему скорее нужно к мегалиту.

— Ну, имени этого парня в реале, как я уже сказал, я не знаю, — в очередной раз пожал плечами Мэтт, — Но он шотландец. И люто ненавидит Голдсмита, не знаю почему. Мне показалось, что это что-то личное. А играет он за контрабандиста-риа. Риа — это такая нация в игре. А зовут его персонажа Мустакбаль.

Сердце Зла

Отряд уже больше часа бежал по заросшим алой плесенью берегам подземных кровавых рек, иногда переходя на шаг, а очень редко и совсем останавливаясь, когда у самых слабых проседал запас сил. Запас сил чаще всего проседал у жрицы и Андрея, которые бегали здесь хуже всех. Во время непродолжительных остановок, когда Андрей падал в мягкую и пахнувшую грибами плесень и жадно ловил ртом воздух, Ксиб недобро смотрел на него и Мэрифу-Хамани своими черными не моргавшими глазами. И в этих глазах Андрей видел свою скорую смерть.

Рептилоид был близок к панике, он почти не говорил ничего членораздельного с самого момента сообщения о смертельной болезни Ятти, а только шипел, как змея, став теперь похожим скорее на моба, чем на игрока. И это настроение командира неизбежно передавалось отряду, распространяя в душах участников экспедиции растущие ужас и отчаяние. Андрей понимал, что они не успеют, все в отряде понимали это.

Андрею и жрице Мустакбаль дал стимуляторы для бега, которые увеличивали выносливость, но дебаффали здоровье и интеллект. Андрей переносил допинг более-менее нормально, но Мэрифу-Хамани вскоре начало тошнить и шатать на привалах, хотя бежала на стимуляторах она действительно быстрее. У жрицы все еще не зажил сломанный палец на руке, Андрей видел, что ей паршиво и становится все хуже. Она хватала ртом воздух и никак не могла отдышаться. Вскоре местный аналог мельдония у Мустакбаля закончился, и теперь жрица уже почти совсем не могла бежать, останавливаться из-за нее приходилось каждые несколько минут. Ее больше не тошнило, но Мэрифа-Хамани вся побледнела и была близка к обмороку, а Андрей чувствовал себя лишь немногим лучше ее. Он понимал, что Ксиб в любой момент может отдать приказ перерезать им обоим глотки, хотя пока что рептилод терпел, видимо, понимая, что Мелкая Буква не даст этого сделать, и начнется долгая ссора.

Поэтому глотку Ксиб пока что перерезал только детенышу карада. Это произошло еще у лежбища перебитых отрядом монстров. Мелкая Буква жадно схватил последнего выжившего детеныша и заявил, что сможет тащить его на бегу. Рептилоид на это ничего не ответил, а просто вскрыл детенышу горло одним ударом длинного ножа. Зверек был на руках у Мелкой Буквы, так что книжника всего залило черной кровью карада. С тех пор Мелкая Буква не разговаривал с ящером, хотя его приказы все еще выполнял беспрекословно.