Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал
Шрифт:
— У него были знакомые в гайифском посольстве, — уточнил Левий, — у его вятейшества, разумеется, тоже. Началось с малого — юный Альдо явился к гайифскому послу и объявил, что свергнет Оллара, но ему нужны деньги и армия. Гайифцы посоветовали заручиться поддержкой внутри Талига. Принц попробовал.
— Я помню, — кивнул Робер. — Этим занимался Хогберд. Мы, кто уцелел, писали домой, не могли же мы не писать…
— К вашим письмам прилагались письма принца. Или принцессы. Альдо Ракан не любил давать обязательств и при этом был довольно-таки находчив. Подделать собственную печать и подпись — что может быть проще? Расписки-подделки позволяли играть
Интригу прекратил его высокопреосвященство. Он желал примирения двух церквей и к тому же… покровительствовал Матильде Алати. Адриан отобрал у гайифцев расписки принца. Досталось и Паоне, и самому Альдо, но принцесса, к сожалению, ничего не узнала. Внушения хватило на три года, потом Адриан заболел. Когда стало ясно, что Эсперадор не встанет, заговорщики взялись за старое.
Кардинал замолчал. Робер тоже молчал, пережевывая услышанное. Так могло быть. Так наверняка и было, но гайифцы могли интриговать до посинения. Дело решили гоганы, и это они нашли Первородного, а не Первородный их.
— Вы не так удивлены, как я опасался. — Кардинал привычно тронул своего голубя. — Вы знаете что-то, чего не знаю я, но это уже не столь важно. Меня беспокоите вы, а не интриги Ракана. К счастью для всех, покойного.
— Что сделал Адриан с расписками Альдо? — ушел в сторону Робер. — Сжег или… передал вам?
— Ни то, ни другое. — Левий зачем-то провел рукой над своим коленом. — К сожалению. Вы ведь знаете, что такое Орден Истины?
— Да. — Вдаваться в подробности Иноходец не стал.
Странный звук… Да нет, ничего странного… Просто у кардинала на коленях устроилась кошка. И урчит.
— Интерес Адриана к наследнику Раканов разбудил интерес магнуса Клемента. — Улыбка кардинала была отнюдь не голубиной. — Интерес магнуса Клемента втянул в игру меня. Я обещал Адриану позаботиться о ее высочестве, но о делах Альдо его святейшество умолчал. Видимо, решил, что дело прошлое. В результате я ограничился тем, что поселил возле дома принцессы надежного врача.
— Это он узнал «сонный камень»?
— Да. Адгемар выбрал удачный яд.
— Адгемар? Какой Адгемар?.. Кагетский?!
— Разумеется. У казара не осталось другого выхода. Отказать Гайифе он не мог, ссориться с Талигом не хотел. Что ему было делать? Устранить повод, благо выборы нового Эсперадора требовали его личного присутствия.
Адгемар был достойным внимания господином. Когда он прибыл в Агарис, за ним и его людьми наблюдали многие. Один из доверенных слуг казара, гуляя по городу, забрел в лавку кондитера. Того самого, что испек злополучный пирог. Это выглядело случайностью — любой человек вправе захотеть сладкого…
Адгемар на вершине призрачной башни. Адгемар на террасе среди оранжевых роз. Среди военачальников на Дарамском поле… С развороченной пулей Ворона головой… Предатель. Хитрец. Умница. Казар не желал, чтобы кто-то копался в древних тайнах, но хотел получить деньги, а может, золото на этот раз ничего не решало. Адгемар попытался остановить Шар Судеб и не смог, как не смог Енниоль, а до него Адриан… Нет, главное не это, главное — Альдо. И яд. Когда умер Удо, казар давно был в Закате. Не Бурраз же отравил тюрегвизе…
— Граф Борн умер
от сонного камня. Здесь, в Олларии…— Альдо Ракан был неопытен, но очень талантлив, — чуть ли не с восхищением сказал Левий. — Он спросил у врача, где можно найти этот яд. Врач не ответил, но принц не привык сдаваться. Этот яд особо ценили адепты Истины. Вы встречались с ними дважды, но ваш сюзерен успел навестить торквинианцев не менее одиннадцати раз. Что вы знали об этом?
— Ничего. Когда это началось?
— Не знаю. Принц Ракан как таковой начал меня занимать после инцидента с собакой, но встреча, о которой донес мой человек, не походила на первую.
— Гайифа не платила Адгемару. — У Левия кошка, у тебя — Клемент, уж не предзнаменование ли это? — Ему заплатили гоганы. Они хотели получить то, что называли первородством, и Гальтару и за это обещали престол. Альдо принял их условия. С «истинниками» он тоже договорился. Эти требовали Ноху и все то же доэсператистское старье. Зато Адгемар не советовал трогать то, что спит…
— Все это прекрасно, — почти равнодушно заключил кардинал. — То есть, разумеется, это кощунственно и многомерзко, но мы отвлеклись. Робер, неужели вы продолжаете считать другом человека, фигурально говоря, торговавшего за вашей спиной вашей же душой? И неужели вас удивляет, что ваша душа сочла сделку незаконной и взбунтовалась? Можно оплакивать бешеную собаку. Убить, но оплакивать, потому что собака не повинна в том, что ее укусила другая бешеная собака. Вас, продолжай вы идти за Альдо Раканом, следовало бы убить, но вы были бы достойны слез. Альдо Ракан не достоин ничьей скорби, хотя его, к несчастью, оплачут.
— Если б я мог… — Ореховая настойка начинала брать свое — кабинет его высокопреосвященства заволакивался дымкой и по-кошачьи урчал. Нет, это урчала кошка, непонятно как оказавшаяся у лица Робера. — Если б я мог отвезти вас к Матильде. Чтобы вы были рядом, когда она узнает…
— Это невозможно, — отрезала кошка и посмотрела голубыми человеческими глазами. — Вы не можете оставить Олларию. И я не могу. Долг перед множеством горожан и солдат не важнее совести только потому, что он и есть — совесть. По крайней мере для вас… Поймите же это наконец! Для этого вы, слава Создателю, достаточно пьяны.
Алва полулежал у ручья, опустив правую руку в воду. Напротив сидела лягушка и не боялась. Она герцога просто не видела. Эти твари видят только то, что двигается. Откуда Марсель это взял, он забыл, но Ворон был неподвижен и смотрел на мир сквозь лягушку. Сквозь Марселя он смотреть не мог при всем желании, так как офицер для особых поручений торчал за маршальской спиной, где его и укусил кто-то вроде слепня. Кровопийце чужая неподвижность не помешала, напротив. Молчать и сочувствовать чужим утратам, когда чешется, Марсель так и не выучился. Он выругался. Вышло сразу жалобно и убедительно. Валме напомнил себе принцессу Елену, когда бедняжка ждала «черного гостя». Стало смешно, но зуд никуда не исчез.
— В чем дело? — Стрелять Ворон не собирался, как и оглядываться.
— Слепень, — честно признался Валме. — Пока один, но сейчас слетятся.
— Копытка. — Кэналлиец кивком указал на веселенькие листочки у ручья. — Натритесь. Должно помочь…
— Но не от голода. Господин Первый маршал Талига, вам не кажется, что пора завтракать?
— Мне кажется, что пора ужинать. Вам. — Алва небрежно плеснул водой в лягушку. Та плюхнулась в воду. Полетели брызги.
— Я готов! — отрапортовал Валме.