Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение

– Мы рекомендуем ее, – сказал он охраннику, и я готова была биться об заклад, что тот слегка поморщился. Интересно, почему он меня невзлюбил?

Охранник отступил в сторону, не глядя на меня. Мои спасители, похоже, были тут завсегдатаями.

Дверь за нами с визгом захлопнулась, и мы оказались в очень уютном холле; все отделано деревом, по углам – пальмы в кадках, зеркала во всю стену. Справа был гардероб, где гардеробщиком вместо привычной женщины пенсионного возраста сидел молодой парень, вскочивший при нашем появлении.

– Вероника Николаевна! Сергей Викторович! Рады вас видеть, – пробормотал он заученную скороговорку.

Таким образом, мое предположение, что эта парочка – частые гости в «Эдеме», получило свое подтверждение.

Дама сбросила норковый полушубок на руки своего спутника и подошла к зеркалу, поворачивая голову то вправо, то влево. Мужчина сунул гардеробщику полушубок и прошептал мне:

– Белье с прорезями?

Я опешила.

– Чего? Нет, обычное.

– Исправим, – потер он руки.

Мужчина снял дубленку, под которой оказался темно-синий скучно-офисный костюм, что несколько не соответствовало этому заведению, и пригладил волосы.

Он игриво подмигнул мне, а я выдавила в ответ кривую улыбку. Это было вполне в моем характере – вляпаться черт-те во что, даже предварительно не подумав, чем все это кончится и как я буду выпутываться из сложившейся ситуации. Похоже, я действительно являлась легкомысленной ветреной особой, в чем часто укоряла меня Динка. И ничего не могла с этим поделать.

Вероника Николаевна отлепилась от зеркала и подошла к нам.

– А вы чего не раздеваетесь? – промурлыкала она. – Как вас зовут, кстати?

– Маргарита.

– Марго. Интересное имя. Вспомнить хотя бы Булгакова.

Она была не первой, кто сравнивал меня с булгаковской Маргаритой. Прямо стереотип какой-то. Если Маргарита, то на ум непременно приходит эта книга. Только Егорыч часто сравнивал меня с Маргаритой Наваррской. По причине своего более обширного историко-культурного багажа.

– Ничего интересного.

– Просто вы к нему привыкли. Привычка – вторая натура, а также враг интересной жизни. Правда? – обратилась Вероника Николаевна к своему спутнику.

– Точно, – поддакнул он.

Я сняла курточку и отдала парню в гардеробе.

Мужчина и женщина окинули меня взглядами. Потом переглянулись. Мне показалось, что они одобрительно улыбнулись друг другу.

– Идите за нами, – бросила Вероника Николаевна.

Через минуту я стояла в маленькой комнате без окон, с ярко-красным диваном и двумя креслами. На стеклянном столике перед диваном стояла пепельница и лежали сигары. Мягкий приглушенный свет лился сверху.

– Садитесь, – бросила мне женщина.

Я села в кресло, поджав под себя ноги.

– Вы первый раз здесь?

– Первый.

– Ничего, втянетесь. Непривычно здесь только в первый раз.

Я ничего не сказала.

Мужчина раскурил сигару; Вероника Николаевна достала из сумочки тонкие сигареты.

– Курите?

– Могу за компанию.

– Серж!

Он чиркнул зажигалкой, и я закурила, пуская в воздух аккуратные колечки дыма.

Я чувствовала себя неуютно рядом с этой парочкой. Кроме того, я не знала, о чем с ними разговаривать и как себя вести. А если они перейдут к прямым действиям? Что мне тогда делать? Как быть? Ведь приперлась я сюда по своей инициативе, в здравом уме и твердой памяти… И знала, что меня ждет в этой обители «тысячи и одного наслаждения». Я беспокойно заерзала в кресле. Мои спутники не обращали на меня никакого внимания. Они курили так, словно впадали в нирвану и уносились в горные выси. И я здесь была явно лишней. Но думала я так напрасно.

– Вы замужем? – внезапно спросила меня Вероника, лениво щуря глаза. Hа ней была черная узкая юбка, черные колготки, дорогая матово-серая водолазка и изящные черные лаковые полусапожки на тонкой шпильке. Свои пышные рыжие волосы она откинула рукой назад.

– Нет.

– Не пробовали?

– Нет охоты.

– Все так говорят, когда не берут. Вы не обижайтесь. Это я так.

– Никуля! – укоризненно воскликнул мужчина.

– А я вот замужем. Это – мой муж. И мы друг другу немного приелись.

– У вас есть дети?

Она сухо рассмеялась.

– Мы представители творческой богемы. Он – дизайнер, я – художница. Детьми мы себя обременять не захотели. Мы – свингеры со стажем.

– Мы выступаем за чистоту свингерских отношений, – Cерж погладил бородку. – Сейчас многие клубы проводят смешанную политику, и туда допускаются даже одиночки. Это – нарушение свингерских идеалов! Но, к сожалению, мы тоже вынуждены уступать времени. – Он бросил на меня зазывающий взгляд. – Свингерство очень полезно для женщины. Оно позволяет ей установить истинную природу своего «я», раскрепоститься и получить незабываемые ощущения. – Он уже не сводил с меня взгляда. – Свинг раскрывает ворота чувственности. Здесь очень важно доверять своим партнерам. Вы не находите?

– Нахожу.

– Ну тогда приступим! – потер он руки и встал с дивана.

Я, напротив, вжалась в кресло.

– Я… как-то не готова, – пробормотала я. – К воротам чувственности.

– Просто вы очень скованны и еще не разбудили свою сексуальность.

– Не разбудила, – согласилась я.

– Вам нужно слушать свое тело и просто довериться профессионалам. Мы вам поможем.

– Серж! – окликнула его дама. – Не пугай нашу знакомую. Делай все спокойно, не торопясь.

– Ты права. Как всегда.

– Вы сидите как-то очень напряженно, – проворковала своим чувственным голосом Вероника. – Вам нужно расслабиться, освободить голову от ненужных мыслей. Хотите, прогуляйтесь по залу, осмотритесь, там такая волнующая атмосфера, а потом возвращайтесь к нам. Мы будем вас ждать. – И она переглянулась со своим мужем. – Вы нам понравились.

– Спасибо, – пробормотала я. Мне захотелось поскорее избавиться от этой парочки, которая напоминала мне пауков, ловящих доверчивую жертву в свои сети.