Сердцеед
Шрифт:
Позже, на следующей неделе, Сент приглашает меня сходить куда-нибудь.
— Не могу, твои соцсети и так уже раскалены от слухов о нас.
В результате, он отвозит меня на «Игрушку», и весь полдень мы проводим на озере.
Хотя сначала он целый час занимается делами.
— Сколько можно висеть на телефоне, с кем ты вообще говоришь? — я пытаюсь дотянуться с лежака, чтобы выхватить у него телефон, но он держит его высоко над головой, вне моей досягаемости. — Видел блондинку на той яхте? — указываю я в сторону, отвлекая его.
На
— Я вижу ту, что передо мной, — хрипло бормочет он.
— Блондинки — это твой типаж, не так ли? — я снова указываю на нее, она на верхней палубе другой яхты, в полосатом сине-белом бикини, и определенно смотрит в нашу сторону. — Взгляни на нее. Симпатичная. Точно, твой типаж.
Он прячет телефон под лежак.
— На самом деле, у меня нет типажа, как такового.
— А я в твоем вкусе?
— Ты единственная мне по вкусу.
Я смеюсь.
— Это ты такой единственный у меня. К сожалению, не думаю, что есть кто-то, похожий на тебя, — я снова смотрю на девчонок. — А вторая тоже ничего так. Малкольм! Посмотри на них!
Теперь он садится, упираясь локтями в колени, наклоняясь ближе ко мне, и начинает улыбаться.
— То, что раньше мне нравилось в женщинах, теперь утратило свою привлекательность.
— Почему?
Я снимаю с него очки. Его глаза блестят под солнцем, искрясь от тайн, и внутри у меня всё сжимается, а дыхание перехватывает, когда наши взгляды встречаются.
— Когда смотрю на них, вижу один огромный изъян, во всех них, — говорит он серьезным голосом, цокая и качая головой, а его золотистая кожа блестит на солнце. — Правда, такая жалость.
— Что? Какой изъян?
— Они все — не та единственная блондинка, которую я хочу.
Я смотрю, не мигая.
Внутри меня все сплелось в тугой узел.
— Они не ты, Рейчел, — уточняет он.
Сент наклоняется вперед, приподнимая меня за подбородок, и заставляя взглянуть ему в глаза.
— Поэтому, зачем ты хочешь, чтобы я посмотрел на них? Тебе нравятся девчонки?
Засмеявшись, я отталкиваю его руку.
— Малкольм, — ворчу я.
— Нравятся? — смеется он, опять беря меня за подбородок, дразня.
— Нет, я бы ни за что не стала делить своего мужчину с кем-то!
Тихонько посмеиваясь, он опускается на свой лежак, забирая свои очки из моей руки, примеряя их на меня. Я хихикаю, принимая различные позы, как в журналах, отчего он смеется, вызывая мурашки у меня по всему телу. Сент снимает с меня очки и складывает их в своей большой ладони.
— Должно быть, это звучит ужасно скучно для мужчины вроде тебя, — говорю я. — Что я не стала бы делить своего мужчину.
— Я это не отрицаю.
— То, что это скучно?
— Нет, другую часть тезиса.
— Ты бы стал моногамным ради девушки?
— Стал бы, ради своей девушки, — он снова наклоняется ближе. — Видишь ли, у меня никогда не было девушки, которую
я бы считал своей. Они все были общественной собственностью, — ухмыляясь, он кладет очки под лежак, рядом с телефоном, после чего смотрит на меня этими прекрасными глубоко посаженными глазами с густыми ресницами, которые безостановочно являются мне во снах. — Но есть одна девушка. Она моя частная собственность.— Я уж не знаю, о ком ты говоришь, но если у нее мой склад ума, то она сбежит от тебя так быстро, насколько возможно. Считаться чьей-то собственностью вовсе не сексуально, Малкольм.
— Иди сюда. Ты знаешь, что я говорю о тебе, — он протягивает руку, обхватывая меня за талию.
— Нет уж, ведь мы решили, что между нами только секс, только...
Я вскрикиваю, когда он перетаскивает меня к себе на колени.
— Почему ты споришь со мной? — Сент одновременно улыбается и хмурится, усаживает меня и смотрит прямо в глаза, чертовски серьезный. — Я хорош в отношениях на одну ночь, — говорит он.
Я прекрасно подхожу для того, чтобы просто дурачиться. Я был создан для отношений, включающих только секс. Если кто и знает разницу между просто сексом и чем-то настоящим, так это я.
О, боже. Я таю.
Я обхватываю ладонями его челюсть.
— Ты был создан для великих дел. Все это видят.
— Ты хочешь быть со мной, — бормочет он. — Я вижу, как ты краснеешь, слышу, как задерживаешь дыхание, и мне нравится быть причиной такой реакции с твоей стороны, — он смотрит на меня серьезным взглядом, и я напугана. Я так напугана, что дрожу в его руках, сидя у него на коленях.
— Я не твоя девушка, Сент. Я возможно, единственная из тех, кого ты знаешь, которая не хочет быть твоей девушкой. Думаю, у тебя синдром «хочу то, чего не могу получить».
Он смотрит на меня сверху вниз, с нежностью в глазах, будто понимает, какая борьба идет внутри меня. Будто он уже прошел через это и инстинктивно знает, что я проиграю в этой борьбе, но он не намерен проявлять жалость в данном вопросе.
— Я так не думаю, Рейчел. Ты именно там, где я хочу.
— На твоей большой яхте, — я закатываю глаза.
— Не-а. Рядом со мной.
От этих слов у меня внутри все опадает, и даже кончики ушей заливаются румянцем.
— Ты дразнишь меня.
— Ты краснеешь.
— Это загар. Я ведь тут загораю. Ну, знаешь. На твоей большой яхте. Ты утратил способность заставлять меня краснеть. Больше никакого румянца.
Он расстегивает верх от моего бикини, и я вскрикиваю.
— Малкольм!
— Не загар, — говорит он, его сексуальный взгляд задерживается на моей груди, пока я пытаюсь заново завязать купальник. — Ты вся покраснела, каждый сантиметр, — говорит он одобрительно.
Прежде, чем я могу опомниться, мы уже целуемся, страстно и не спеша, так долго, что могла пройти минута или час. Мы так распалены к тому моменту, как отрываемся друг от друга, что я уверена, он бы хотел продолжить это в спальне, но у него запланирован ужин, и нам приходится возвращаться в гавань.
— Так ты уверена, что не хочешь пойти? — он взъерошивает мне волосы, проходя мимо.
— И стать добычей для всех тех репортеров? Нет, спасибо, — бормочу я, незаметно поглядывая на него, пока он надевает на свое божественное тело сексуальный деловой костюм.