Сердцеедка на миллион долларов

Он стиснул зубы. Если не скажет ей, Одра все равно все выложит.

– Сегодня шесть лет, как не стало моей жены. Я наконец-то, по настоянию сестры, снял обручальное кольцо.

На глаза Мэнди навернулись слезы. Одна слезинка не удержалась и потекла по щеке.

– Я понятия не имела. Мне так жаль.

Одра похлопала ее по плечу.

– Это было давно. Он в порядке.

Остин не слишком вежливо схватил ее за руку.

– Ты уходишь. Прямо сейчас.

А потом оглянулся на Мэнди.

– А ты никуда не уходи.

По дороге к выходу Одра ухмыльнулась.

– Я не буду тебя сегодня дожидаться. Повеселись.

– Ты ведешь себя как ребенок. – Выйдя на тротуар, он обнял сестру. – Я не буду обсуждать с тобой мою личную жизнь.

Одра поцеловала его в щеку.

– Я поняла. Просто хочу, чтобы ты был счастлив, вот и все.

– А я и счастлив.

– Лгун.

– Я счастливее, чем был раньше.

– Вернись туда, пока она не сбежала.

– Я люблю тебя, сестренка.

– Я тоже люблю тебя.

Он проследил, как его единственная сестра села в такси, потом оглянулся на окно бара и увидел, как двое мужчин воспользовались его отсутствием, чтобы подкатить к Мэнди.

Ну уж нет. Ни за что на свете. Эта маленькая блондинка только его. По крайней мере, на сегодня.

Брук вздохнула с облегчением, когда вернулся ее ковбой и разогнал толпу, которая собралась вокруг. Видимо, в поздний час, когда мужчины уже изрядно набрались, даже самые застенчивые становились смелее.

Когда они снова остались вдвоем, Остин одарил ее соблазнительной улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.

– Могу я заказать тебе еще выпивки?

– Нет, спасибо. Я не пью. Алкоголь затуманивает разум. А я хочу мыслить трезво сегодня.

– Понятно. – Он изучающе посмотрел на нее. – Ты живешь здесь, в Джоплине?

– Нет.

– Значит, мы оба приезжие.

– Выходит, так.

Уголки его губ искривились в усмешке. А у этого мужчины были красивые губы. Большой рот. Брук вполне может представить себя целующейся с ним всю ночь напролет.

Он покачал головой.

– Я знаю, что делаю здесь, Мэнди, однако по-прежнему не понимаю, что ты здесь потеряла.

– Разве это имеет значение?

Кто бы мог подумать, что мужчина будет задавать столько вопросов. Тот факт, что ковбой явно хотел замедлить ход событий, напугал ее.

Он кивнул.

– Для меня – да.

– Может быть, я сексуально озабоченная.

Он пытался сдержать смех, превратить его в кашель, но неудачно потер двумя пальцами лоб и вздохнул.

– Я не прошу исповедоваться. Просто хочу знать, почему я и почему сегодня. Может быть, это месть кому-то?

– Девяносто девять мужчин из ста уложили бы меня в постель прямо сейчас.

– Прости, что разочаровал тебя.

Его взгляд заставлял ее чувствовать себя озорной школьницей. И отнюдь не в хорошем смысле. Она сделала глоток дайкири и сморщила носик.

– У меня скучная жизнь. Проблемы в семье. Сегодня я хочу совершить нечто дикое, захватывающее и незабываемое. К тому же ты очень сексуальный.

– То есть обычно ты не посещаешь бары?

– Ты же знаешь, что нет, иначе я бы не вела себя так неловко.

– Никто не говорит, что ты ведешь себя неловко.

В его голосе послышалась какая-то глубокая нотка, зацепившая ее и заставившая испытать возбуждение и предвкушение.

– Ну, теперь все в порядке?

Ковбой уставился на нее и смотрел так долго, что у нее отвердели соски и непроизвольно сжались бедра.

– Почему ты думаешь, что у нас с тобой все будет дико и возбуждающе? А вдруг ты сделала неправильный выбор?

Она разинула рот и не нашлась с ответом.

Он положил палец на ее губы.

– Сначала разумно провести тест-драйв. Как ты на это смотришь?

Она едва успела сделать вдох, как он, обхватив ее за шею, притянул к себе так близко, чтобы их губы неизбежно встретились.

По правде говоря, удобно – не совсем подходящее слово, не в состоянии отразить дальнейшее. Выстрелил фейерверк, запел хор ангелов, кровь в венах ускорила свой бег, а внизу живота возникло сладостное тянущее ощущение.

Ее поцеловал мужчина. Вот и все. Так почему же земля буквально уходит из-под ног?

Где-то вдалеке послышались одобрительные возгласы благодарной аудитории. Брук едва обратила на это внимание. Ее руки легли на плечи ковбоя.

– Сними шляпу.

– Я снимаю шляпу только в постели. – Он был движим грубой похотью и решимостью.

– О-о-о.

Его улыбка выглядела скорее как гримаса.

– Тебе еще не слишком поздно просто уйти. На самом деле никогда не поздно остановиться.

Она посмотрела на него, в глубине души одновременно ощущая уверенность и сомнения.

– Я не хочу говорить «нет».

– Ты уже сняла номер в отеле?

– Еще нет.

– Есть предпочтения?

– Какое-нибудь скромное местечко.

Что в переводе означает: персонал отеля не должен знать, кто ее родители.

Он коротко кивнул.

– Тогда пойдем.

Бросив деньги на барную стойку, Остин взял ее за локоть, и они вышли на улицу.

Стояла теплая августовская ночь. Он указал на пикап последней модели.

– Хочешь, поедем на моей машине?

Брук покачала головой. Кто же знал, что организация секса на одну ночь потребует стольких телодвижений?

– Мои вещи в моей машине. Как насчет отеля «Шервуд»? Через две улицы?

– Я знаю, где это.

– Мне жаль. – Она чувствовала себя слишком молодой и слишком глупой.

– Чего?

– Мне жаль, что ты потерял жену.

Выругавшись, он возвел очи к небу, уставившись на луну.

– Ты предложила не использовать настоящие имена. Это твое правило. А мое правило – ни слова о прошлом. В этом весь секс, Мэнди. Дикий, захватывающий, на одну ночь. Если это не то, чего ты хочешь, уходи.