Сердцу не откажешь

Я откусила кусочек нежнейшего домашнего лакомства и обнаружила, что Ольгин шедевр даже лучше классических рафаэллок.

– Очень вкусно! – сказала я довольной Ольге и доела десертик. – Вы хорошая хозяйка и заботливая мама. Но почему вы рискнули взять чужие деньги?

Ольга Васильевна замерла с чашкой кофе в одной руке и рафаэллкой в другой. Кокосовая стружка с конфеты осыпалась на ее безупречную офисную юбку.

– Видеозапись службы охраны показала, что Воронин ночью последним был в кабинете директора. Он увидел лежащее тело Рамова, который, по всей вероятности, к тому времени был уже мертв. Воронин воспользовался этим, но для него важна была фотография в ноуте, поэтому он его и прихватил, в спешке забыв даже про сетевой кабель, который до сих пор торчит в директорском кабинете. – Я сделала глоток кофе. Ольга поставила свою чашку на стол, опустила голову и сложила руки на груди. – Уверена, что Воронин и не знал о деньгах в сейфе. А вот вы, Ольга Васильевна, не просто знали о них. Вы сами их туда положили и точно знали сумму. Получается, что, кроме вас, больше некому было взять деньги, ведь вы первая пришли утром в офис. – Я допила остывший кофе и откинулась на спинку диванчика. – Думаю, что события разворачивались примерно так, если буду ошибаться, поправьте. Вы увидели тело начальника и сначала просто испугались трупа, а потом поняли, что теперь в офисе будет полная неразбериха, приедет полиция, будут допросы. Затем – чисто женская реакция на ситуацию: надо остаться при своем интересе. Вдруг сейф опечатают? Вдруг деньги конфискуют? Вдруг… ну, не знаю точно, о чем вы еще могли подумать. Никого из сотрудников больше нет, и вы решаете повременить со звонком в полицию. Я, кстати, могу проверить журнал регистрации входящих звонков у дежурного. В полиции фиксируют всю информацию от звонившего и обязательно ставят точное время. – Высказывая свои предположения, я наблюдала за реакцией Ольги. Она сидела, ссутулившись, безвольно опустив на колени руки и не решаясь поднять на меня глаза. – Зная, как открывается сейф и где находится ключ от него, вы забираете деньги и только потом набираете номер телефона полиции. Скорее всего, другие сотрудники не знали о деньгах в сейфе. Поэтому, если бы стали производить обыск и нашли их, то вы бы с чистой совестью сказали, что это деньги, приготовленные для выдачи зарплаты. «Делающий постыдное должен прежде всего стыдиться самого себя». Так бы, наверное, сказал один мой знакомый. – Я замолчала. Кофе мне прибавил немного сил, но, видимо, они были на исходе. Ольга сидела молча. – Насколько я знаю, дело о похищении денег не закрыто, а сотрудники ждут зарплату.

Тут женщина резко вскочила с места, повернулась и вышла из кухоньки. Мне пришлось ринуться за ней, я пока не понимала, что она хочет сделать. В холле Ольга Васильевна подошла к шкафу-купе для верхней одежды и дернула дверцу. Та плавно отъехала и застопорилась. Женщина присела на корточки, выдвинула ящик и достала красивую коробку из-под обуви.

Что это она? Я наблюдала и не вмешивалась.

Женщина выпрямилась с прижатой к груди коробкой, постояла, потом, как солдат, повернулась через левое плечо кругом и промаршировала к своей стойке.

– Вот, – хрипло сказала Ольга, снимая крышку с коробки, – это деньги. Здесь не хватает только моей зарплаты, я ее себе уже выдала.

Я подошла и убедилась, что в коробке действительно лежат деньги.

– Будете пересчитывать?

– Буду, – сказала я и взяла первую пачку денег.

Приятная музыка звучала из круглых динамиков. Я сидела одна за столиком в уютном ресторане, наблюдала, как официант красиво заставляет тарелками свободные места на скатерти, и потягивала через тонкую трубочку свежевыжатый апельсиновый сок. Мельников и Кирьянов были еще в пути. Заказ пришлось долго обсуждать втроем по телефону, чтобы им не пришлось ждать, потому что они смертельно голодные, а я должна захлебываться слюной. Мелькнула шальная мысль: «Если друзья прикололись и не приедут, то расплатиться за это кулинарное безобразие денег у меня хватит, а вот съесть одна я все это не смогу. Ну да ладно, хоть попробую».

Я поправила плечико нового вечернего платья и с тоской подумала, что буду выглядеть на фоне двух мужланов в погонах чересчур празднично. Но должна же я хоть иногда чувствовать себя красивой женщиной, которая имеет вполне конкретный повод упаковаться в маленькое черное платье и замшевые туфли на высоченных шпильках по последнему писку моды. Я потрогала прическу. Железобетон! По моей просьбе Светка согласилась повторить тот сногсшибательный образ Мэрилин Монро, в котором я стала практически неузнаваемой. Я достала из замшевого клатча зеркальце и критически осмотрела свое отражение. Блеск! Если не обращать внимания на исцарапанные локти и коленки, которые пришлось заштукатуривать тональным кремом.

В зал ввалились два крепких мужика в костюмах и галстуках с огромным букетом цветов и стали озираться по сторонам на пустующие столики. Я рассеянно наблюдала за ними через тонированное стекло небольшой перегородки. К ним подошел официант, выслушал и кивнул в мою сторону. Мужики пристально посмотрели в указанном направлении, и тут я с удивлением признала в них моих друзей-ментов Кирьянова и Мельникова. Вот так маскарад! В костюмах я их последний и, наверное, единственный раз видела на свадьбе Кири.

– Что это с тобой? – насмешливо поинтересовался Мельников, когда друзья подошли к столику. – Ты ли это? Не признал. У тебя что, проблемы?

– Это у тебя сейчас будут проблемы! – пообещала я, принимая от Кири букет и опуская его в вазу, заботливо принесенную официантом.

– Ты на задании? – серьезным шепотом спросил Киря.

– Убью обоих!

– Только после того, как мы все это попробуем, – проворковал Мельников, обводя взглядом нагромождение тарелок с едой и потирая руки, – тогда делай с нами что хочешь.

– Анекдот! – торжественно произнес Киря, беря в руки бутылку коньяка и разливая по бокалам. – Брюнет кавказской национальности вваливается в ресторан, садится за стол и ставит на белоснежную скатерть огромный грязный чемодан. Подошедший официант возмущается: «Как вам не стыдно? На чистую скатерть – грязный чемодан!» А брюнет ему в ответ с достоинством: «Слушай, дорогой, где ты чемодан видел? Это кошелек».

– А теперь я, – встрял Мельников, поднимая свой бокал для тоста. – Клиент спрашивает у официанта: «Это счет за обед, или вы пытаетесь продать мне весь ресторан?» – Тут он не удержался и хохотнул, а потом добавил вполне серьезно: – Так выпьем за то, чтобы наши кошельки всегда выглядели, как чемоданы, а купить мы могли любой ресторан в этом городе!

Мы звонко и от души чокнулись, выпили, и над столом воцарилась тишина, в которой на фоне музыки позвякивали столовые приборы. Мы дружно навалились на кулинарные изыски, и пока было не до разговоров. Официант не отходил от нас и вежливо обслуживал, подкладывая кусочки мяса в пустеющие тарелки или подливая коньяк, аккуратно придерживая при этом бутылку салфеткой. Я нисколько не уступала в ненасытности мужчинам и быстро поглощала подаваемые блюда, не забывая брать из тарелок с закусками балычок, сыр, овощи, крупные маслины, фаршированные непонятно чем, но изумительно вкусные и пикантные.

Зал постепенно заполнялся посетителями, а мы ели уже не так жадно, как в самом начале трапезы.

– А цветы по какому случаю? День рождения еще не скоро, Восьмое марта вообще не мой праздник, или вы меня заранее с Двадцать третьим февраля поздравляете?

– Это по случаю повышения процента раскрываемости в нашем отделе, – с набитым ртом промычал Мельников.

– А я тут при чем? – Я прикинулась удивленной, хочется ведь и лично дифирамбы в свой адрес послушать, а не только по телефону.

– Не скромничай, – назидательно произнес Киря, аккуратно промокая рот белоснежной салфеткой. – Когда я тебе звонил, начальник стоял рядом и суфлировал. Благодаря тебе мы прикрыли незаконную организацию азартных игр и дом терпимости с малолетками, задержали бизнес-аферистов или бизнес-мошенников, можно как угодно называть.

– Начальник даже грозился тебе почетную грамоту вручить и премию выписать, – вмешался Мельников.

– Я приму с удовольствием, пусть выписывает!

– А что ты так разошлась, по полной? – спросил Мельников, серьезно глядя на меня из-под широких бровей. – Ты же не всех своих клиентов сдаешь!

– Представляешь, Андрей, я разозлилась! Я из-за них два костюма испортила, и две сумки кожаные придется теперь новые покупать.

– Ладно, Таня, – вкрадчиво проговорил Мельников, – рассказывай, все свои.

– Я расскажу, а ты им устроишь смерть «через нехочучку»! – улыбнулась я, но лица моих спутников оставались серьезными.

– Как ты вышла на тотализатор? – спросил Киря, отваливаясь на высокую спинку массивного деревянного стула.

– Почти случайно, – уклончиво ответила я (ну не раскрывать же все карты) и тоже чуть отодвинулась от стола, давая официанту возможность навести порядок в сервировке, а точнее, заменить тарелки на чистые. – Я искала дочь Рамова, примерно зная, с кем она могла быть. На этого парня, кроме имени и рода деятельности, информации не было, искала на авось. Ночную съемку вела на всякий случай, вот и пригодилась.