Сердцу не прикажешь

— Ну, папа-а-а, — канючил Питер, — давай лучше я с ней опять потанцую! — Он ухватился за отцовскую рубашку.

— Пит, осторожно! — Майкл поморщился от боли. — Забыл?

— Ой, папа, прости! Мисс Джулия, если бы вы видели, что у него на спине!

Джулия сразу же остановилась, но Майкл явно не хотел разжимать объятий.

— Знаете, синяк во всю спину, а цветом… оттенков двадцать, не меньше! — добавил мальчик с гордостью.

— Не пугай мою даму, Пит! — проворчал Майкл. Перехватив встревоженный взгляд Джулии, он добавил: — Двое работяг несли балку, по всей видимости, позабыв, куда идут, а я возьми да и подвернись под руку.

— Кровищи было… ужас! — продолжал Питер.

— Сын мой, запомни: когда танцуешь с дамой, следует развлекать ее приятной беседой, — заметил Майкл, стараясь сохранять невозмутимый вид.

— А если…

— Никаких «если»! Уверен, моей даме вовсе ни к чему знать подробности моего ранения, — сказал он. — Я прав? — обратился он к Джулии.

— Напротив! Мне бы хотелось взглянуть на твою многострадальную спину собственными глазами.

— Это еще зачем?

— Затем! — Джулия слегка повысила голос и потащила его к стулу. — Медосмотр займет не больше минуты.

— Уверяю, ничего серьезного! — отнекивался Майкл.

— Не сомневаюсь! И все же. Садись, и без разговоров.

— Но мне неудобно разоблачаться перед дамой!

— Напротив, как истинный джентльмен ты должен удовлетворить любопытство дамы и дать ей возможность увидеть синяк двадцати оттенков, — сказала она категорическим тоном.

Ох уж эти женщины, подумал Майкл с досадой. Вечно строят из себя сестер милосердия! Ухмыльнувшись, он стал осторожно стаскивать рубашку.

И как только бедняга Майкл терпит? Это же адская боль! Джулия внимательно рассматривала рану, уже затянувшуюся, но угрожающе припухшую по краям. Конечно, «двадцать оттенков» — плод фантазии Питера, подумала она, но три цвета — синий, багровый и темно-красный — тоже внушают опасение.

— Папа, можно я пойду домой и посмотрю телевизор? — оживился Питер, после того как Джулия заверила обоих, что рана неопасна.

Майкл сначала взглянул на свои часы, а потом многозначительно посмотрел на Джулию.

— Сколько на твоих?

— Странный вопрос! Будто не знаешь, что все часы в доме миссис О'Брайен прошли через ее руки.

— Ах да! Тогда будем считать, что не очень поздно. Хорошо, сынок, иди, смотри телевизор. Запрись на ключ и, кроме меня, никому дверь не открывай. Все ясно?

— Да, папа!

— Джулия, — вздохнул Майкл после того, как дверь за Питером закрылась. — У тебя случайно не завалялась еще одна бутылка пива?

— Есть, а что? — усмехнулась Джулия.

— Чует сердце, что без наркоза не обойтись, — хмыкнул Майкл.

Джулия принесла из холодильника пиво.

— Повернись ко мне спиной, — сказала она строго, отдавая ему бутылку.

— Что ты собираешься со мной делать? — спросил он ворчливо.

Сорвав пробку с бутылки, Майкл отхлебнул прямо из горлышка, а Джулия пошла в ванную и вернулась с аптечкой. Намочив марлевую салфетку в кипяченой воде, она стала осторожно смывать сгустки запекшейся крови. Майкл поморщился.

— Что это у тебя? — спросил он, скосив глаза на пузырек в ее руке.

— Чуть-чуть пощиплет, и все, — нашлась она и, не дав ему опомниться, плеснула из пузырька на ватный тампон и быстро промокнула им рану.

— Караул! Убивают! — заорал Майкл, наигранно. — Чем это ты, черт возьми?

— Это обычный йод.

— Сделай же что-нибудь! Подуй, что ли. Сумасшедшая! Я уж решил, что ты вонзила мне в спину с десяток ножей!

— Потерпи, — успокаивала его Джулия. — Сейчас пройдет! Пара минут, и щипать перестанет, — приговаривала она, размахивая над его спиной салфеткой со стола.

Наконец Майкл успокоился.

— А теперь выпей вот это, — протянула она две таблетки аспирина. — Сейчас налью воды в стакан.

Он не стал дожидаться воды и запил лекарство пивом. Поставив бутылку на стол, Майкл стал надевать рубашку.

— Если думаешь, будто я позволю тебе дотронуться до моей спины еще раз, то ты жестоко ошибаешься, — пробурчал он.

— Размечтался! — фыркнула она, хотя желание прикоснуться к его обнаженному телу, прямо-таки разрывало ее на части. — Не пойти ли нам на балкон? По-моему, дождь прекратился.

— А я, кажется, догадываюсь, чего тебе недостает для полного счастья, — произнес он глубокомысленно. Наполнив ее бокал вином, Майкл подошел к окну, распахнул створки, поставил на подоконник приемник. — Вот тебе вино, — сказал он, взяв ее за руку, — слушай свою обожаемую Дайану Росс, наслаждайся дождливой погодой. Надеюсь, тебе хорошо?

Они вышли на балкон. Дайана пела сентиментальную песенку о том, что был у нее мужчина, но они расстались. Тягучая мелодия, душевный голос певицы, бесхитростные слова о несостоявшейся любви наполнили сердце Джулии томительной грустью.

Она подвинула пару шезлонгов ближе к стене, под самый карниз, хотя дождь почти перестал. Оба сидели и молчали. Задумчиво поглаживая пальцами ножку бокала, Джулия пригубила вино.

— А когда ты училась в школе, ты ходила на танцевальные вечера? — спросил вдруг Майкл, нарушив молчание. — Ты любила танцевать?

— Не очень, — ответила она. — Я была угловатая, длинная, как жердь. Мальчики меня не приглашали.

— Дураки они, эти мальчики. Пока тридцать пять не стукнет, в голове — один ветер, — изрек Майкл.

Джулия помолчала, потом спросила:

— Ты уже перешел этот Рубикон или на подходе к нему?

Майкл усмехнулся.

— Кое-что понял, кое-какой опыт приобрел. Вот и все!

— У тебя отличный сын. Рассудительный мальчик. По-моему, он тебя очень любит.

— Грех жаловаться! Десять лет всего, а порой рассуждает совсем как взрослый. Моя размолвка с женой не обошла его стороной. Конечно, крутые жернова для десятилетнего мальчишки, но… справляется.

Джулия вздохнула и вдруг спросила со свойственной женщинам прямотой: