Сердцу не прикажешь
Шрифт:
– Отец…- Александр обращался к отцу, но смотрел на мать, словно именно ей он хотел всё объяснить. Так оно и было. – Есть женщина, которую я люблю…И я буду с ней, ни смотря ни на что. Чтобы ты не думал об этом…Я так решил, тебе придётся принять это.
Прежде чем старший Романов успел что-то сказать, как Александра Фёдоровна встала и быстро подошла к сыну и обняла его.
– Я так рада за тебя, Саша…Кто она, я хочу как можно скорее познакомится с ней.
– Разумеется, познакомлю. И она ждёт меня.
– Тогда иди… Она, наверное, волнуется. – Все понимающе улыбнулась Александра, и тихо
– Спасибо, матушка. – Александр поцеловал мать и быстро вышел. Но успел услышать сказанное матерью. – Радуйся, Николай, мальчик наконец-то вырос…и как же он похож на тебя.
– Александр, подождите…- Мари буквально вылетела следом. – Выведите меня отсюда, боюсь заблудиться.
– Куда вы так спешите, Мария?
– На встречу своему счастью, как и вы…Куда же ещё.
Владимиру было немного не по себе… Дело было фактически закрыто, все улики, как и признание Долгорукой было на руках, но… Аня. Ведь именно она вела это дело, следователь Платонова… И именно перед ней, глядя в глаза, придётся отчитываться, как при задержании был застрелен им киллер, и погиб сторонний человек, соучастие которого в расследуемом деле не доказано. И говорить всё это насквозь равнодушным, канцелярским тоном, глядя, как она всё это записывает в протокол, как шуршит страницами уголовного дела… Как хмуриться, прикусывает нижнюю губу, слушая, что пришлось использовать табельное оружие… Как испуганно вскинет глаза, внезапно осознав, что попасть могли ни в Андрея, а в него… А может и нет…Чёрт тебя побери, Корф…Хватит стоять под дверью, просто иди туда! Всего лишь открыть дверь…
Следователь Платонова ходила по кабинету. Что это вообще значит? Владимир вызвал наряд, передал пару слов и испарился…На звонки не отвечает, отчитываться не спешит, и вообще не появляется. А наряд два трупа привёз…Оба с аккуратными дырочками во лбу почти одинакового размера. Из одного уже извлекли пулю из табельного оружия Корфа… Я же…с ума от беспокойства сойду…Ну да, да… Он просто невыносим… У него ужасный характер, и я решила его бросить, но… Где же он? Носишься тут по кабинету как угорелая, а он даже трубку не удосужился взять… Убью…Сама убью, собственноручно. Схватила со стола первую попавшуюся папку и запустила в дверь…
– Эй!
– Потёр ушибленный лоб стоящий на пороге Владимир. – Это бомбардировка? Или новый способ сдавать дела в архив? Сама долетит?
– Дай сюда. – Девушка сердито отобрала папку. – Ну и что это значит? Где ты был, откуда трупы? И что у тебя с телефоном?
– С Александром. Из квартиры. Вырубился.
– Дело Калиновской?
– Так точно. – Шутливо отдал честь Владимир. Ему нравилось смотреть ей в глаза, слышать её голос…Даже когда его отчитывала. – Виновник найден, арестован и доставлен по нужному адресу.
– Задержание хотя бы законное?
– Обречённо спросила Анна, не особенно на это надеясь. Всё таки он неисправим…Но…слава богу, живой и здоровый… И даже стоит и нагло улыбается…Как обычно…Как же ей этого не хватало…Именно этого.
– Абсолютно, мамой клянусь! Даже свидетели есть, всё как положено.
– Неужели? – Анна действительно удивилась. Так удивилась, что подошла к Владимиру вплотную. – У тебя и как положено?
Ты не заболел? По голове никто не стукал?– Нет.- Владимир смотрел на неё сверху вниз, прямо в лицо.- Ань, поехали домой.
– Какое домой, с ума сошёл? Мне ещё бумажки писать до ночи… – И сама не заметила, как оказалась у него в объятиях. – У тебя холодильник, наверное, пустой…
– Неправда. Там есть курица…Кажется.
Анна тихо рассмеялась, спрятав лицо в него на груди. И никак не могла понять, к чему была та их ссора. Как вообще так вышло, что они поссорились? Из-за чего, ради чего? Как же я соскучилась по тебе, Володя…
– Я больше соскучился, готов поспорить. – Улыбнулся Владимир, гладя её по волосам. – Молчи…Можешь хотя бы пять минут не спорить со мной?
– Ну если только пять.
Рада снова и снова набирала номер Александра. Телефон не отвечал. Господи, что же это такое…
– Миш, мы можем быстрее?
– Ты хочешь, чтобы мы перевернулись? – Спросил Михаил, не отрывая взгляд от дороги. – Успокойся.
– Не могу…Сердце не на месте.
– Рада, ничего с твоим Сашей не случится. Успокой своё сердце, скоро приедем.
– Сердцу не прикажешь, Миш…- Рада открывала и снова закрывала телефон. – Я вообще не понимаю, что творится со мной в последнее время…Сердце то щемит, то бьётся как сумасшедшее. И всегда Саша перед глазами. Думаю о нём, говорить хочу только о нём…
– Это нормально. – Улыбнулся Михаил, похлопав её по плечу. – Это любовь… Так и должно быть.
– Мне страшно… Я боюсь того, что будет в следующую минуту…Я боюсь, что сделаю что-то не так…А когда он скажет что-то у меня всё внутри переворачивается. – Рада прижалась щекой к стеклу. – Если с ним что-нибудь случится, я…
– Так. Всё, хватит. – Михаил резко остановился и повернулся к ней. – За углом - банк отца твоего Саши. Он сейчас там, я точно знаю. Сейчас мы туда приедем, ты увидишь своего драгоценного и, наконец, успокоишься. А то от твоих нервов голос пропасть может. А нам это не нужно, правда?
– Спасибо, Миш.
Александр стоял перед банком и тихо злился. Телефон сел, а так хотелось позвонить Раде. Услышать её голос…С ней должно быть всё в порядке, она осталась на даче, но… Сердце не на месте.
– Мари, можно ваш телефон?
– Конечно. – Девушка удивлённо протянула мобильный. – Что-то случилось?
– Всё в порядке. Рада…
– Саша! Саша! – Практически крикнула в трубку Рада. – Где ты? С тобой всё в порядке?
– Рада, успокойся. – Улыбнулся Александр. – Со мной всё в порядке.
– Я тебя убью. – На том конце провода хлопнула дверца машины. Рада бежала по тротуару ему на встречу, ноги будто вовсе не касались асфальта. Она летела. Летела на встречу с человеком, которого любила больше всего на свете, как ни банально это звучало – Ты почему мне не звонишь?
– Где ты? –Александр не смотрел по сторонам, полностью поглощённый разговором. Он наслаждался свободой…Это было непередаваемое чувство. Когда все цепи, державшие тебя всю сознательную жизнь, наконец-то рвутся и отпускают тебя на свободу. И больше нет того груза, который давил всё это время. И есть женщина, которую любишь. Только она. Остальное не важно.