Сердечная терапия
Шрифт:
Когда она осталась ночью одна, сон развеялся. Александра убрала со стола, перемыла посуду, положила продукты в холодильник, вытерла стол в кухне. Опять постояла у окна. Походила по комнате. Приоткрыла дверь в спальню, включила там свет. В небольшой квадратной комнате из мебели были только широкая кровать, две тумбочки по обе стороны от нее, зеркальный шкаф-купе и один стул, на который был брошен мужской махровый халат. На стене в рамках висели черно-белые фотографии с видами каких-то незнакомых Александре улиц и домов. На одной была Эйфелева башня.
Женщина замерла, думая, что же ей делать дальше – укладываться спать здесь или лечь на низком диванчике в гостиной,
Торопливо прощаясь в дверях, Вадим что-то говорил о том, что все необходимое в шкафу, но Александра вспомнила об этом уже потом. Она вытерлась его большим полотенцем и прижала его к лицу, вдыхая запах мужского шампуня или туалетной воды, который заблудился в маленьких петельках махровой ткани. Постояла так несколько минут, пока на глаза не навернулись слезы – то ли от воспоминаний о запахе другого мужчины, то ли от предчувствия новой эпохи в ее жизни.
Будильник, выставленный на ее мобильном, просигналил в полшестого утра. Еще не открывая глаз, Александра ткнулась носом в подушку и еще раз медленно и глубоко вдохнула тот же едва ощутимый запах, который вчера уловила в полотенце. Она улыбнулась, быстро встала, заправила широкую кровать, которой занимала этой ночью разве что четверть, прихватила свою одежду и пошла в гостиную.
Вадим еще не вернулся и не позвонил. Но какие могут быть претензии, если у него такая работа, если от него зависит чья-то жизнь? Она посмотрела на часы. Метро начинает работать с шести. На кухонном столике у плиты она заметила вчера баночку растворимого кофе и решила, что еще успеет в одиночестве выпить кофе в чужой квартире. «Какие только чудеса не случаются в большом городе! – думала Александра. – Хоть бы все хорошо было в больнице, хоть бы хорошо! Бедный ребенок… Такой маленький…»
Жужжал небольшой холодильник, тикали часы на стене, урчала где-то в трубах вода – дом просыпался. Александра стояла с чашкой кофе у окна. Во дворе было еще темно, но снег уже не падал, он разделился надвое – часть покрыла белым ковром землю и все на ней, а часть притаилась в небе до следующего раза. Завтра они со Стасей отправятся домой праздновать Новый год вместе с родителями. Через три дня наступит Новый год. Условный рубеж, за которым, как хочется верить каждому, все изменится.
29
Вечер тридцать первого декабря каждый спланировал и провел по-своему.
Страсти в семье Соломатиных кипели уже несколько дней, и теперь не только Антонина творила громы-молнии и упрекала мужа, но и Игорь, едва ли не впервые в жизни, позволил себе огрызнуться в ответ на шквал ее претензий:
– Успокойся уже! Тебя бы записать на видео, сама бы себя не узнала. Тебе, видно, ничем не угодишь, бесполезно и стараться, если за тридцать лет не удалось. Зачем ты тогда вообще за меня пошла? – высказался он, развернулся и вышел из комнаты.
– О! Вот как мы заговорили! – удивленно бросила вдогонку ему Антонина и чуть не проговорилась, что давно знает о причинах такой смелости мужа, но впереди была новогодняя ночь, и Вадик обещал прийти праздновать с ними, что подтверждало ее версию
об отсутствии у сына серьезных отношений с кем-либо. Антонина сдержалась.Она включила громче телевизор и продолжила накрывать на стол в гостиной, хоть и очень хотелось ей жахнуть об пол все фужеры богемского стекла, привезенные когда-то из Европы…
А еще больше хотелось пока невыполнимого – встретить этот Новый год с Романом. Ей даже было страшно от мысли, что через столько лет ее абсолютно трезвого отношения к мужчинам, в основе которого были логика и расчет, она могла вдруг попасть в зависимость. Всю свою супружескую жизнь она отслеживала, чтобы доморощенный профессор не «прыгнул в гречку», кормила его сексом, как лекарством от блуда, чтобы больше не хотелось, чтобы не заглядывался на других. Можно сказать, сберегла семью, зажила в конце концов сыто и спокойно, но была ли она счастлива все эти годы? Горело ли в ней хоть раз то пламя, которое пересиливает логику? Антонине было тревожно, и она, опять-таки, сердилась на мужа – это же он со своей Соней взбесил ее и толкнул на путь мести! И вот тебе раз – ее голова настолько занята Романом, что ей уже почти не до Сони. Конечно, зло берет, ведь она не кто попало, она Женщина – желанная, вожделенная, страстная! Дорогая женщина!
Правда, в глубине души Антонина чувствовала себя очень неуверенно – слишком мало она знала о Романе, о его работе, бизнесе (говорил, какая-то коммерция), о личной жизни. Разве что о том, что три его брака подряд пришли к одному финалу: и с женой-москвичкой – к общим с нею внукам он и уехал праздновать Новый год, и с бухгалтершей – мимолетный брак людей, объединенных стремительно развивающимся бизнесом в бурные девяностые, брак, породивший большие деньги, но не давший детей, и с красавицей киевлянкой, которая была на двадцать лет его моложе, – этот брак продержался только два года…
«А может, эта идиотская история с Соней спровоцировала всплеск гормонов, и я впервые теряю голову из-за банальных химических реакций? – подумала Антонина и грустно улыбнулась. – Этакий последний всплеск перед старостью? Но не настолько же я глупа, ведь не на сантехника из ЖЭКа положила глаз! Роман, кажется, прочно стоит на ногах, и с ним у меня могут быть неплохие перспективы. Конечно, спешить некуда, надо все взвесить, чтобы не остаться на бобах. Тут моего тоже немало, чтобы разным Соням все оставить!» Женщина внимательно оглядела гостиную и снова зазвенела приборами, сервируя стол на троих.
– Мама, сядь уже, не суетись, я все сделаю! Вот и Стася уже выросла, стала помощницей, отдохни! – Александра забрала из рук матери тарелки и понесла расставлять их на праздничный стол, а Стася прижалась к бабушке.
– Бабушка, как жаль, что ты не была на нашем новогоднем концерте! Он был не в школьном зале, а в Детском музыкальном театре на Подоле! Маме и доктору очень понравилось! – сказала она и тут же прикусила язычок, а бабушка широко раскрыла глаза и молчала, вопросительно поглядывая то на внучку, то на дочь.
– Мама… Ничего такого, что можно бы рассказать. Просто хороший человек, возил нас в травмпункт, когда Стася упала…
– Стася! Где ж ты упала? – ужаснулась бабушка, и разговор изменил направление, но материнское сердце почувствовало, что там, в далеком суетливом городе, который поглотил зятя, что-то начало происходить вокруг ее дочери, и дай Бог, чтобы на благо…
– Девушки, и скоро вы там? Вон гляньте, что по телевизору показывают! – донесся из гостиной голос дедушки. – Стася, беги сюда, солнышко, балерина моя! Иди хоть обниму тебя, так редко видимся.