Серебристый цилиндр

— А можешь вспомнить самый лучший подарок на день рождения в детстве? Кто были твои школьные друзья? Как давно ты навещал или хотя бы думал о своих родителях?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что у тебя нет воспоминаний, а только наброски, которые тебе приписала эта интерпретация! — мужчина сжал плечо Ганга. — Твоя настоящая память подавлена! Вспомни Эвику!

— Да иди ты! — Ганг смахнул его руку. — Только зря потратил на тебя время!

— Постой! — мужчина запоздало понял, что Ганг уходит, и бросился вдогонку.

— Мне больше некогда. Меня ждёт жена, оставь меня в покое.

— Хватит! Забудь о своей жене! Ты вообще не должен был заводить жену!

— Да, что ты такое несёшь?! — Ганг повысил голос и тут же прикусил язык. Всё-таки его могли услышать люди и подумать что-нибудь не то.

— У нас нет времени! Ты видел первое явление! А потом будет осень в середине лета... И придут ОНИ! Вакий! Я так долго искал тебя, а ты, — мужчина оборвался на полуслове, а потом махнул рукой. — А, ладно. Ты всё поймёшь. Уже начал понимать.

Ганг оглянулся и увидел, как человек в кожаной куртке быстро шагает прочь.

***

В тёплые месяцы были особые тихие вечера. Никогда не надоедало забираться на водонапорную башню — оттуда хорошо было видно закат, и когда солнце садилось, зелёные холмы на горизонте становились синеватыми...

Где это было? Что это за место? Точно не родной посёлок. Там не было холмов и водонапорных башен. И закатом нельзя было любоваться, потому что тот посёлок окружён густыми лесами. Но ведь где-то это было. Странно!

Кеута повернулась во сне на другой бок. Ганг поправил одеяло и отодвинулся от неё подальше, боясь случайно надавить на живот. В последние дни она была немного нервной, и Ганг винил себя за это. Он думал, что жена просто перенимает его тревогу. Для Ганга было очень важно быть хорошим мужем, он всегда гордился тем, что это ему обычно удаётся.

Кеута была единственным близким ему человеком. Может быть, даже за всю жизнь? Правда, трудно вспомнить жизнь до неё. Не воспоминания, а сухое резюме: жил, рос, учился...

Было ли что-то тёплое, настоящее? Игра в охоту. Остро заточенные палки, которые хорошо втыкались в сырые кочки на болотистой земле. У Мейса это всегда получалось лучше — он метал «копья» без промаха.

Что за чёрт? Откуда всё это?! И Эвика... Кто такая Эвика? Пепельная, деловитая, жизнерадостная и хитрая. Уши торчком.

— У меня никогда не было собаки, — прошептал Ганг в темноту, будто споря со своим сознанием.

Но Эвика была не собакой! Собаку звали Эви. В честь Эвики — девочки с большими синими глазами. Она рвала перечную мяту в саду и делала из неё чудной напиток, которым угощала его и Мейса. Мейс потом сказал, что у него сводит живот после двух стаканов, но он не может отказаться от того, что предлагает Эвика.

А что было, когда Ганг — или это было не с ним? — и Эвика пошли на фестиваль пирогов без Мейса? Ганг купил ей сувенир — медальон в виде торта на цепочке. Эвика потом показывала Мейсу: «Это Вакий подарил». Мейс состроил рожу и сказал, что медальон похож на затычку для ванной. Эвику это только рассмешило.

Было ли такое, что с Мейсом приходилось ссориться из-за Эвики? Что уж теперь! Ведь её пришлось оставить. Почему? Куда пришлось уйти?

И что потом? Жизнь стала другой. Всё вокруг стало другим. Высокие дома, бесконечные равнины, вечный туман и никого родного кроме Мейса. И маленькой собачонки, которая прибилась в поле. Она и стала Эви в память о той девочке. Ведь всё можно было забыть если не стараться помнить!

Собаку потом тоже пришлось оставить. Она была уже не щенком, и как она заливалась лаем, когда в воздухе пульсировала и разверзалась дыра, раскидывая чёрные искры... А Мейс тоже был уже не мальчик — на его щеках была уже довольно твёрдая щетина... Всё это когда-то снилось Гангу? Ведь этого не могло быть на самом деле.

***

— Тебя не беспокоит, когда по небу ходят волны? — спросил Ганг.

— Что? — Кеута вырвала ещё один лист из альбома и отложила в сторону. Она никогда не комкала бумагу, а аккуратно складывала в стопку, даже если набросок казался ей неудачным.

— Ну, бывает такое. Это же странное явление, — Ганг протянул жене пакет сока, она придвинулась и потянула через соломинку.

— Не знаю, это бывает так редко. Я даже никогда не задумывалась о том, что я чувствую, когда по небу ходят волны, — Кеута взялась за новый рисунок. — А что?

— Ничего, просто задумался, — Ганг улыбнулся.

На самом деле его пугало, что жена даже в голову не берёт это противоестественное явление... Этот парень, Мейс, назвал его первым и говорил что-то про осень в середине лета? Что это? Когда листья начинают опадать с деревьев в середине июля? Ну да! Несвоевременно желтеют и опадают. Люди поражены, удивлены, говорят только об этом, а потом снова делают вывод, что «ничего страшного». Времена года сместились, миллиард лет назад такое бывало... Тьфу! Да такого никогда не было и не будет!

Листья опадали посреди лета, а люди такие беспечные, и становятся всё более равнодушными. Как это не похоже на людей!

А потом появились ОНИ! Сначала о них говорили только те, кого считали сумасшедшими. Всё им мерещилось, будто кто-то бродит рядом в сумерках. Не люди, а тени. Только очертания: голова, руки, ноги. Лиц нет. Серые призраки.

И нормальные люди порой замечали их, но боялись сознаваться. Думали, что их тоже запишут в психи. Но потом! Потом их стало сложно не замечать! ОНИ могли тихо следовать за тобой по сумеречной улице. Осторожно подглядывать из тёмных закоулков или появиться у в твоём собственно доме, если не горит свет. Иногда по одному, иногда сразу несколько...

Люди их боялись только поначалу. А со временем... Чёрт! Да люди постепенно совсем переставали на что-либо реагировать! Становились настолько безразличными... Это был просто вирус безразличия! Даже животные этому подверглись. Коровы целыми стадами валились в полях и медленно умирали.

Потом такое стало случаться и с людьми. Многие не выходили из домов — умирали в своих постелях от голода и жажды, от безразличия к жизни. Другие падали на улицах. Мёртвые и умирающие были всюду: в стоячих машинах, на дорогах, в кучах листьев под голыми деревьями. А ОНИ уже не стесняясь ходили толпами, парили по улицам и заглядывали в лица людей, будто проверяя, живы они или уже нет! И больше ничего не делали.

Лишь немногие держались. Единицы боролись за жизнь и пытались разобраться в том, что происходит. Но было очевидно, что весь мир тихо умирал.

Бред? Нет! Всё так и было, и будет снова! Но как такое возможно?

— Ганг! — вскрикнула Кеута. — Ганг!

— А? — Гангу показался странным звук собственного имени.

— Ты весь бледный! Что с тобой? Тебе плохо? — Кеута была очень обеспокоена.

— Нет! Что ты! Всё в порядке. Это просто переутомление. Прилягу ненадолго, и всё пройдёт.