Серебро и сталь

Кажется, в лицо ей брызнуло что-то горячее, пахнущее железом. Выронив нож, Кристина осторожно встала, и лишь тогда её взгляд сфокусировался на Анабелле, точнее, её трупе. Девушка уже не дышала, и лишь из небольшой, но глубокой раны на шее билась тонкая струйка алой крови. Спустя время Кристина вспоминала этот момент и осознавала, что тогда ей вообще не пришло в голову, что это было её первое убийство.

Девушка вытерла лицо рукавом и поглядела вперёд. Бледный как смерть Джонат сидел, прижавшись к стволу дерева, бешено округлив глаза, и, кажется, даже не дышал. Кристина хотела поднять меч, но руки всё ещё дико дрожали, а ноги словно приросли к земле. Джонат тем временем порывисто вскочил, сорвался с места и, спотыкаясь, побежал прочь. «Он слабый человек», — сказал отец. Да, слабый — и трусливый, помимо всего прочего. Кристина не стала его догонять.

Она не слышала, как в роще оказались солдаты отца. Она не подумала, что он мог попросту догадаться о том, что она всё-таки пошла на поединок. Раскусить их с Натали ложь было действительно легко.

— Миледи, лорд Джеймс велел проводить вас в замок, — сообщил капитан гвардии замка Оскар Эдит. Он всегда нравился Кристине, но в этот раз… В этот раз ей хотелось его ударить, накричать на него, высказать всё, что она думает.

Но какое ему дело до её переживаний?

— Миледи… — повторил Оскар, и Кристина пошла.

Её ввели через главные ворота — так обычно в город въезжает триумфатор-победитель, вернувшийся с войны… или закованный в цепи, посаженный в клетку преступник, испытывающий на себе всю силу народного гнева. Кристина горько усмехнулась: сейчас она была одновременно и победительницей, и преступницей. Несмотря на то, что за убийство на дуэли королевский закон не предусматривал никакого наказания, девушка понимала: она совершила самое настоящее преступление, убила, лишила жизни…

Слава Богу, что стояло раннее утро, иначе вокруг неё бы точно собралась толпа… И ещё неизвестно, что бы эта толпа делала: приветствовала её или закидывала камнями.

Кристину проводили в её комнату, забрав не только меч и доспехи — прихватили весь сундук. Когда она, ничего не понимая, бессильно опустилась в кресло, послышался звук задвигаемого засова. Из-за ширмы испуганно выглянула Натали.

— Миледи, вы живы?

— Как видишь, — тихо, почти беззвучно отозвалась Кристина.

— Они мне не поверили. Когда милорд спросил, что с вами, я ответила, как вы велели… Но он настаивал, мне пришлось его впустить…

— Я понимаю тебя, — сказала она. — Мой план был далеко не безупречен.

— Миледи, а что с лордом Карпером и его женой? — боязливо поинтересовалась Натали, наклоняясь и пытаясь взглянуть в лицо госпожи. Та отвела взгляд.

— Анабеллу я убила, — произнесла Кристина таким тоном, будто говорила о добытых на охоте трофеях. — А Джонат сбежал. Мы договорились драться до смерти…

— Как вы, миледи? — Натали присела на подлокотник кресла и приобняла её за плечи. — Вас ранили?

— Да. То есть нет.

Пожалуй, она не о душевных ранах спрашивает. Кровь на Кристине была — но не её, чужая. Немного болели ноги и правое запястье. Но это совсем несерьёзно — куда страшнее сам её поступок. Господи, почему, почему осознание нелепости, жестокости, несправедливости совершённого рухнуло на неё только что и придавило почти насмерть? Даже дышать тяжело от осознания…

— Но у вас кровь…

Приказ Кристины приготовить воду Натали выполнила, поэтому ей быстро удалось смыть с её лица алые разводы, напоминающие дорожки от слёз на бледной коже. Кристина никак не реагировала на то, что делала служанка — просто смотрела в стену, не моргая.

— Боже, Натали, что же со мной теперь будет… — прошептала она.

Голова Кристины безвольно упала на хрупкое плечико служанки. Та погладила свою госпожу по спине.

— Ну вы же знаете, миледи, по закону поединки-то разрешены… Судить вас вряд ли будут. Милорд погневается да и простит. Вы же у него единственная.

Эти слова вызвали в душе Кристины волну раздражения. С какой вообще стати поединки разрешены? Какого грёбаного чёрта её не будут судить? И какой силы милосердием должен обладать отец, чтобы простить её?

— Он не простит, — отозвалась она. — И никто не простит.

Натали, кажется, её не поняла.

— Я хочу есть, — вдруг сказала Кристина, поднимая голову. — Тебе можно выходить?

— Не знаю. К вам, поди, охрану приставили. Пойду спрошу.

Натали подошла к двери и тихонько постучала.

— Я знаю, что миледи выходить не велено, — пресекла она ненужные вопросы. — А мне можно? Я ей еды принесу.

Дверь отворилась, один из стражников, грубо схватив служанку за локоть, вытащил её из комнаты и тут же запер дверь снова. Послышались гневные возгласы Натали.

Кристина сама сняла с себя одежду, набросила тёплый красный халат, отделанный лисьим мехом, и рухнула в постель. Хотелось забыться долгим крепким сном и никогда не просыпаться. Постель была холодной, и Кристина судорожно закуталась в меховое одеяло.

Девушке хотелось поскорее умереть — смерть для неё, пожалуй, была самым лёгким и справедливым избавлением. Ей думалось, что, убив Анабеллу, она отстоит свою честь, но вместо этого Кристина лишь запятнала совесть, вдобавок разочаровав отца.

Отец… Почему он до сих пор не пришёл? Девушка рассчитывала, что он тут же захочет высказать непутёвой дочке всё, что думает о ней. А осознание неизвестности делало только хуже, оно разрывало голову и не давало спокойно собраться с мыслями.

Только Кристина начала дремать, как дверь снова открылась, в неё быстро впорхнула Натали, и их вновь заперли. В руках у служанки был поднос, накрытый полотенцем. Запаха Кристина почему-то не чувствовала. Возможно, потому что уткнулась лицом в подушку, из последних сил сдерживая запоздалые слёзы.

— Что там, как отец, не знаешь? — глухо задала она вопрос, не поднимая головы.

— Не знаю, — пожала плечами Натали, аккуратно ставя поднос на небольшой прикроватный столик. — Я до кухни и обратно. Стражники на мои вопросы не отвечали, кухарки тоже.

— Прости, это я виновата…

— Передо мной вы не виноваты.

Да, она права. Перед ней, может, и не виновата, хотя именно из-за неё Натали вынуждена сидеть взаперти и не получать ответов на свои вопросы. Зато виновата перед отцом, перед Нолдом, перед самой собой. Теперь лорд Джеймс точно убедился, что унаследовать Эори Кристина не достойна. Что же будет с отцовской землёй…

Но сейчас об этом думать не хотелось. Кристина даже не поднялась, когда Натали позвала её.

— Вы же сами просили, — недоуменно произнесла служанка. — Ешьте, пока горячее…

Кристина не ответила, накрываясь одеялом с головой.

Она пролежала в кровати весь день, то забываясь тревожным болезненным сном, то просыпаясь. Ей постоянно снились смерть, кровь и ужас, который Кристина испытывала, то и дело вспоминая момент убийства. Она и не думала, что это будет так легко… Один удар, одно движение руки — и всё. Девушку передёргивало от мысли, что благодаря такому же точному удару она могла умереть сама.