Серебряная Молния и Девушка-Ангел. Том 1
Шрифт:
Но юноша лишь зажимал плечо окровавленной рукой и не показывал ей рану. А всё потому что рана уже зажила. И если это показать, то ситуация станет ещё хуже. Однако безрассудное поведение учительницы согрело его сердце. Ведь всю дорогу, пока они ехали в автобусе она и слова не сказала в защиту Зигги, когда его оскорбляли, и он думал, что она такая же как все.
К счастью, он ошибался...
Однако такое поведение женщины не понравилось террористу. Подойдя к ней, он резко и больно схватил её за руку, и в другой конец салона. Он хотел преподать ей урок, возможно, даже убить. Но вмешался
Потом он передал тому дорогую сигару, после чего первый террорист оставил в покое Шейлу Кауфман.
Подойдя к красивой брюнетке, террорист улыбнулся, обнажая пожелтевшие зубы и отсутствие одного из них в верхнем переднем ряду.
– Теперь ты моя.
Схватив её за попу и пощупав грудь, он остался доволен. После чего ушёл.
Сердце Шейлы Кауфман билось, как сумасшедшее...
Она был в ужасе. Казалось, её душа стоит в преддверии ада, и замогильный холод вымораживал всю её насквозь, пугая до безумия. Девушка знала, что ждёт её в ближайшем будущем... и от такого знания ей с каждой минутой становилось хуже.
22 Глава. Посадка.
Несмотря на хорошее восстановления раны плеча, Зигги внезапно понял: всё совсем не так радужно. Там, осталась пуля!
Сжав зубы от боли, юноша вскрыл рану и попытался пальцами извлечь застрявшую пулю, но... у него это не получалось. Его лицо побелело, а дыхание стало прерывистым. Он тяжело дышал, и пот стал застилать глаза.
Он осознал, что находится в чертовски плохой ситуации...
Ему ничего не оставалось другого, как призвать ту таинственную силу в его теле, которая помогла с регенерацией и попытаться заставить её сработать иначе. Чтобы она вытолкнула пулю наружу. Или хотя бы поближе к раскрытой ране, дабы он мог схватить её пальцами.
Рио забеспокоился о нём, стал спрашивать, что с ним и может ли он чем-нибудь помочь.
Раненный юноша лишь отрицательно помотал головой. Если он сам с этим не справится, то ему никто не поможет.
И вновь стиснув зубы, Зигги стал пытаться вытащить пулю пальцами и принуждая таинственную силу в этом ему помочь.
Спустя какое-то время, он ощутил, что некая сила, действительно, стала выталкивать пулю наружу. Вот только при этом с каждой минутой он ощущал всё большую слабость в теле, и это было связано не с потерей крови.
Ещё тогда, в ту ночь, когда грабитель пырнул его в бок, после того как рана зажила сама собой, Зигги ощутил внезапный порыв слабости. Но он с этим справился.
Однако сейчас всё было гораздо хуже... У него даже всё поплыло перед глазами и появились мушки. Очевидно, что быстрая регенерация или попытка вытолкнуть инородный предмет из тела требовали много таинственных сил, что в последствии сказывалось на нём, как дичайшая слабость...
С трудом, но юноше удалось извлечь пулю. Только теперь он мог вздохнуть с облегчением. Больше не сдерживая сил, он отпустил защитный механизм тела, и тот стал быстро заживлять рану.
Как ни странно, эта ситуация
многому ему научила. Она показала ему, что в его теле есть естественный механизм быстрой регенерации. Однако тут имелась и скрытая угроза. Если его раны буду велики, то, когда ему удастся исцелиться, он может просто рухнуть от слабости, потеряв сознание. Став лёгкой добычей для врага!А ещё ему крайне опасны пулевые ранения в отличие от ножевых. Такое ранение требует ещё больше затрат его таинственных сил.
В памяти Зигги сделал зарубку: нужно подумать о броне или иной защите от пуль.
После исцеления он предупредил Рио, что с ним всё хорошо, и принялся поспешно восстанавливать силы, украдкой поедая батончик шоколадки, которую взял с собой. Затем юноша немного подремал.
В салоне самолёта стояли тишина.
Люди были так испуганы, что боялись издать хоть звук. Их бледные и испуганные лица передавали всю тяжесть атмосферы.
Этот самолёт испытал многое, в этом салоне прежние пассажиры чувствовали себя по-разному, кому-то было хорошо, кого-то мутило, кто-то боялся высоты и держался от иллюминаторов подальше, но никогда ещё этот самолёт не переживал подобной тяжёлой и пугающей атмосферы.
Один из учеников, видя, что его одноклассница не выдерживает и сильно хочет в туалет, он, собрав всю решимость, встал с места и попросил сводить девушку в туалет.
За что и поплатился... Ему прострелили ногу и швырнули в дальний конец салона.
Бородатый террорист со шрамом на виске пригрозил, люто смотря на всех волчьим взглядом.
– Кто издаст хоть звук - пристрелю.
Сердца людей ухнули тёмное дно пропасти бесконечного отчаянья. В эту минуту даже самый оптимистический человек осознал, что им не жить...
Одна из учительниц не выдержала, бросилась с кулаками на террориста. Дама прекрасно понимала, что ждёт её при приземлении. Она одна из двух последних молодых женщин.
Террорист не стал в неё стрелять, а перерезал горло. Он развернул её и показал всем, как медленно, со хрипом и кровавым потоком женщина умирала.
От страха и ужаса конечности всех учеников заледенели...
Из преподавателей в живых осталась лишь Шейла Кауфман, которая так и не смогла найти в себе решимость на безумный, суицидный поступок. Помимо дикого ужаса и страха смерти в ней ещё жила совесть. Как преподаватель и единственный оставшийся взрослый трёх школ она несёт ответственность за жизни учеников. Пусть даже если её тело опорочат, она должна защитить детей. Сохранить им жизнь!
Самолёт медленно шёл своим курсом...
План террористов был многоходовым. Захват учеников элитных школ (непонятно только как тут попала одна из муниципальных) был одним из его этапов.
Сейчас они летели в маленькую страну, которая погрязла в гражданской войне. Там, на небольшом аэропорте они сядут для дальнейшего выполнения планов.
Они начнут отрезать пальцы ученикам и посылать их в конверте родителям, чтобы те поторопились выкупом. И будут отрезать по одному, а после и сами конечности, пока они не получат деньги. А если они их не получат или им пришлют не всю сумму, то родителям отправят разрезанные части тела их ребёнка.