Серебряная пуля

— Отдай…

Я впервые услышал, как он говорит внятно. Мне почему-то казалось, что этот страшила может лишь нечленораздельно бормотать.

— Это… это кто?! — подхватился Пеха.

«Фредди» быстро шагнул к нему, и в следующий момент Пеха улетел метра на четыре, под толстую сосну, где и затих в беспамятстве. Я даже не заметил момент удара. Вот сволочь! Я начал наливаться гневом.

— Отдай… — снова хрипло молвил урод.

— Что отдать?

— Ты знаешь…

— Не знаю.

— Отдай!

— Да пошел ты!..

«Фредди» прыгнул. Мне уже был известен этот прыжок, я ждал его, поэтому в последний момент резко сместился в сторону, и урод пролетел мимо как каменная глыба. Но он удивительно резво развернулся и снова кинулся на меня.

Однако теперь я уже не был беспомощным. Знакомая горячая волна омыла мои мышцы, которые мгновенно налились огромной силой, и я, выбросив руку, провел элементарный прием, после которого «Фредди» оказался на земле. Конечно же он сразу вскочил, но очередная его атака была куда как осторожнее.

И снова все его движения мне виделись в замедлении. «Фредди» наступал, а я лишь отмахивался — уклонялся, ставил блоки и даже пытался отвечать ударом на удар. Но все мои попытки остановить его, а тем более уложить на землю были бесполезны. Все-таки он был гораздо сильнее меня при всем том. И вскоре наступил момент, когда моя Сила начала таять, как снег под весенним солнцем. Я с ужасом ждал, когда «Фредди» меня прикончит, хотя и продолжал сопротивляться из последних сил. И вот этот момент наступил: я блокировал его удар, но он пробил мою защиту и буквально смел меня с моей позиции. Я улетел в сторону, словно падающий древесный лист, и лег рядом с Пехой. Он все еще не пришел в себя.

Не осознавая, что делаю, я, не вставая, выхватил из-за пояса ТТ и наставил его на урода. До этого я просто забыл о существовании оружия. Сила, которая внезапно вошла в меня, видимо, игнорировала подобный метод поединка.

«Фредди» был совсем рядом. Его лицо, покрытое струпьями, казалось страшной маской, которую изготовили для Хеллоуина. На меня дохнуло чем-то нечистым, словно из выгребной ямы.

— Не подходи! — крикнул я истерически. — Убью!

Он показал в страшном оскале свои желтые лошадиные зубы — видимо, это была улыбка победителя — и кинулся на меня. Я нажал на спусковой крючок. Бах, бах! Пули должны были войти в тело урода — с такого расстояния промахнуться невозможно, — но они не оказали на него почти никакого действия, лишь немного приостановили. Он даже не охнул от боли.

Я мгновенно откатился в сторону и вскочил на ноги. Почему на «Фредди» не действуют серебряные пули?! Ведь патроны с ними должны находиться в магазине. Эти мысли пронеслись в голове ураганом, потому как времени на размышления не было. «Фредди» подскочил ко мне с явным намерением разорвать на мелкие кусочки, и я в полном отчаянии выпустил практически в упор все патроны, оставшиеся в обойме.

«Фредди» застыл в шаге от меня. Он словно окаменел. В его физиономии произошли разительные перемены. Куда-то исчезли струпья, глазищи, похожие на бельма, очистились и стали человеческими, а выражение дикой злобы уступило место тихой, я бы даже сказал, светлой печали.

— Спа-си-бо… — с трудом выговорил «Фредди» и рухнул на землю, как подрубленный столетний дуб, — ровно, не сгибая ноги в коленях.

Я стоял над ним словно пришибленный. Мышцы внезапно ослабели, а в голове вертелась лишь одна мысль: «За что спасибо?»

— Он что, готов?

Я повернул голову и увидел стоявшего рядом Пеху.

У него почему-то был виноватый вид.

— Да, — коротко ответил я, отошел в сторонку и сел, по-прежнему держа ТТ в руках.

Только теперь до меня дошло, почему первые пули не причинили «Фредди» никакого вреда. Снаряжая обойму, я последних два патрона вставил обычные. Это чтобы в случае какой-нибудь непредвиденной стычки не тратить зря слишком ценные для меня пули из серебра, которые я держал для «Фредди».

Пеха сел рядом, и мы погрузились в длительное молчание. Так происходило всегда по возвращении в базовый лагерь после опасного разведпоиска. Это состояние было похоже на нирвану. Все плохое и страшное невидимыми ручейками стекало с нас и впитывалось в землю, а на смену ему приходило огромное облегчение и какая-то неземная просветленность.

Вместо эпилога

Казалось, до голубого безоблачного неба можно было дотронуться рукой. Я стоял на вершине Круглой горы, откуда открывался уже знакомый мне вид на окрестные леса и поля. Осень давно вступила в свои права, и прежнее золото увядающей листвы сменила изрядно потемневшая от дождей ржавчина, укрывшая лесные поляны и прогалины. Голые ветви деревьев шевелил низовой ветер, и в их шепоте слышалось тоскливое ожидание близких холодов.

Я стоял, смотрел, но мысли мои были далеки и от Чертова Пальца, венчавшего Круглую гору, и от дальних перелесков, плывущих в сизой дымке, и от журавлиного клина, летевшего очень низко над землей, — наверное, чтобы в последний раз посмотреть с близкого расстояния на места родных гнездовий. Мне вспоминалась история, которая едва не поставила жирную точку на моей жизни.

Хорошо, что все закончилось хеппи-эндом. Правда, Завенягин немного попортил мне нервы, потому что на даче Воловика обнаружились мои документы. Скорее всего, этот сукин сын хотел не только вернуть свои деньги, уплаченные за квартиру Африкана, которые я положил в банк, но и вообще основательно почистить мои счета. Вот гад! Судя по всему, у меня был только один путь из подвала — в могилу. Он не собирался отпускать нас с Пехой живыми.

С майором мы все уладили. Я признался, что мою квартиру в очередной раз «обворовали», и ему пришлось принять эту ложь на веру. Тем более что среди трупов на даче Воловика (в живых там осталось лишь несколько охранников) нашелся не только сам хозяин, но и мадемуазель Анжела, купившая у меня завещанную Африканом квартиру. Это обстоятельство вполне укладывалось в рабочую версию расследования, которую я подсказал Завенягину: девушка, действовавшая заодно с Воловиком, решила срубить бабло по-легкому и украсть деньги с моего счета.

Конечно, кровавая драма, разыгравшаяся на даче Воловика, вызвала у следствия много вопросов. И хорошо, что оставшиеся в живых охранники не знали, кто сидел в подвале. Зато они живописали во всех подробностях «исчадие ада» — так изрядно напуганные и покалеченные парни прозвали «Фредди». Эти свидетельские показания снимали с меня все подозрения, хотя Завенягин остался при своем мнении. Но он решил слишком глубоко в моем направлении не копать и ограничился лишь тем, что принял приглашение на маленький банкет в самом дорогом ресторане города. Якобы я обмывал свой статус миллионера.

С моей стороны это была завуалированная взятка, но что поделаешь, такие нынче времена. Зато меня оставили в покое, и мы с Завенягиным перешли в разряд добрых приятелей.

Удивительно, но тело «Фредди» не нашли, хотя лес возле дачи прочесали весьма основательно, призвав на помощь курсантов школы милиции. Зато на даче обнаружили стволы, из которых была застрелена ворона и убиты Африкан и Мошкин. Как рассказал мне по секрету Завенягин, в ворону стреляли, как я и предполагал, из «винтореза», а старик и Таркан погибли от пуль, выпущенных из старого примитивного нагана.