Серебряная смерть

– Дарлин была такая славная… Никогда дурного слова ни о ком не сказала. Если постояльцам удавалось поговорить с ней, пока она убирала, у них сразу улучшалось настроение, и они всегда давали ей большие чаевые. Больше я ее никогда не увижу!

– Я понимаю, Шейла, как трудно терять подругу. Вы не знаете, ее что-нибудь беспокоило в последнее время?

– Нет. Она была счастлива. Через два дня у нас ожидался выходной, и мы собирались пойти покупать туфли. Как раз перед вечерней уборкой мы с ней говорили о том, как будем выбирать туфли, а потом зайдем в какое-нибудь кафе… – Ее лицо сморщилось. – О, мистер Рорк!

Почувствовав приближение очередного приступа рыданий, Рорк поспешно положил руку ей на плечо.

В течение следующего получаса Ева собирала из разрозненных фрагментов образ веселой и беспечной девушки, которая любила танцевать, ходить по магазинам и переживала свою первую настоящую любовь. Каждое утро после ночной смены Дарлин завтракала со своим приятелем в комнате отдыха для прислуги, а потом он, как правило, провожал ее к остановке. В день получки они позволяли себе ходить в ресторан, находящийся в нескольких кварталах от отеля, и уже подумывали о том, чтобы снять осенью маленькую квартирку.

По словам Шейлы, Дарлин не упоминала о том, что видела или слышала нечто необычное. Вчера вечером она покатила перед собой свою тележку с улыбкой на лице.

* * *

Старший коридорный, с которым Ева беседовала в другой комнате отдыха, представил Бэрри Коллинза в столь же розовых тонах. Молодой, энергичный, веселый и до смерти влюбленный в темноволосую горничную по имени Дарлин. Месяц назад он получил прибавку к жалованью и сразу же купил своей девушке кулон в форме золотого сердечка, отметив таким образом полугодовой юбилей их романа.

– Вопрос для девушки, Пибоди, – обратилась она к своей помощнице, идя вместе с ней и Рорком через вестибюль.

– Значит, для меня.

– Допустим, ты поссорилась со своим дружком или вообще задумала с ним порвать – стала бы ты тогда носить его подарок?

– Конечно, нет! Если бы мы поругались, я бы просто швырнула этот кулон ему в физиономию. А если бы я собиралась порвать с ним, то спрятала бы его подарок подальше, пока не приняла бы окончательное решение. Такие вещи носят, только когда хотят показать всем, кто твой парень.

– И как только ты разбираешься во всех этих штуках? Впрочем, нечто подобное я и предполагала… Эй!

Она шлепнула по руке Рорка, который потянул за цепочку на ее шее и вытащил у нее из-под рубашки подаренный им бриллиант.

– Просто проверка. Очевидно, я все еще твой парень.

– Он же не был выставлен на всеобщее обозрение, – ехидно заметила Ева.

– Будем считать, что был.

Увидев, как заблестели глаза Рорка, Ева прищурилась.

– Только попробуй сунуться, и я тебя нокаутирую! – Она спрятала кулон под рубашку. – Давай-ка наконец побеседуем с Бэрри, Пибоди. А с тобой, Рорк, я позднее поговорю насчет СМИ.

– Всегда к твоим услугам.

Его улыбка внезапно исчезла, а взгляд стал напряженным, когда сзади послышался голос, напевающий старинную ирландскую балладу. Но прежде чем Рорк успел обернуться, чья-то рука змеей обвилась вокруг его шеи, и он услышал смех, сразу перенесший его в закоулки Дублина. В следующий момент Рорк был прижат спиной к стене и смотрел в смеющиеся глаза противника.

– Реакция уже не та, что прежде, – верно, приятель?

С быстротой молнии Ева выхватила пистолет и приставила его к затылку незнакомца.

– Зато у меня та, что надо! Отойди, засранец, или ты покойник!

– Слишком поздно, – заметил Рорк. – Он уже покойник. Почему ты не в аду, Мик Коннелли, а в моем отеле?

Мик усмехнулся, игнорируя прижатый к затылку пистолет.

– Невозможно убить дьявола, пока он сам не будет к этому готов.

Ева ошеломленно наблюдала, как двое мужчин ухмыляются, словно придурки.

– Полегче, дорогая! – Рорк осторожно опустил руку Евы, держащую оружие. – Этот сукин сын в некотором роде мой старый друг.

– Вот именно. Неужели ты опустился до того, что нанял женщину-телохранителя?

– Копа, – поправил Рорк.

– Да ну? – Мик шагнул назад и шутливо потрепал Рорка по щеке. – Вроде ты никогда не водил дружбу с легавыми.

– За исключением ее. Она моя жена.

Мик уставился на него и схватился за сердце.

– Тогда ей незачем в меня целиться – я и так помру от потрясения. Конечно, я слышал о Рорке всякое, но никогда не верил слухам!

Он церемонно поклонился и поцеловал Еве руку, прежде чем она успела увернуться.

– Счастлив с вами познакомиться, мэм. Майкл Коннелли – просто Мик для друзей, к которым вы, надеюсь, будете принадлежать. Мы с вашим мужем когда-то давно были большими друзьями – и, к сожалению, чертовски плохими парнями.

– Лейтенант Даллас. – Она улыбнулась, глядя в добродушные глаза Мика, зеленые, как весенние листья. – Для друзей просто Ева.

– Прошу прощения за то, что… излишне горячо приветствовал старого друга. От волнения я утратил чувство меры.

– Это его шея, а не моя. Я должна идти, – сказала Ева Рорку и протянула Мику руку жестом, требовавшим крепкого пожатия, а никак не поцелуя. – Я тоже рада познакомиться с вами.

– Надеюсь, мы еще увидимся.

– Разумеется. – Она подала знак Пибоди, с интересом наблюдавшей за происходящим, и направилась к выходу.

– Твоя жена все еще сомневается в моих добрых намерениях, приятель, – сказал Мик, глядя вслед Еве. – Впрочем, удивляться нечему. Господи, до чего же приятно снова тебя увидеть, Рорк!

– Мне тоже, Мик. Так что ты делаешь в Нью-Йорке и в моем отеле?

– Как всегда, маленький бизнес. Хотел обсудить его с тобой. – Он весело подмигнул. – У тебя найдется время для старого друга?

4

Для мертвеца Мик Коннелли выглядел весьма недурно. На нем был ярко-зеленый костюм – Рорк припоминал, что он всегда был неравнодушен к броским цветам, – покрой и материал которого успешно скрывали избыточный вес, приобретенный за последние годы. В юности они оба были кожа да кости: постоянный голод не позволял обзавестись хоть сколько-нибудь существенным весом. Лицо Мика тоже заметно округлилось с возрастом, что еще больше подчеркивала короткая стрижка. Передние зубы, некогда торчавшие, как у бобра, теперь выглядели безупречно ровными. Жалкое подобие усов, которыми он упорно щеголял в прошлом, исчезло, но курносый ирландский нос, плутоватая усмешка и зеленые глаза с пляшущими в них искорками оставались прежними.