Серебряная Соколица

Когда кто-то заглядывал в комнату, она замирала, делая вид что спит. Не желая слушать утешений и видеть жалость в их глазах.

– Хм. – раздалось в темноте.

Уткнувшаяся головой в подушку Ниоба не пошевелилась.

– Я знаю, что ты не спишь.

– А о том, что не прилично вламываться в спальню, знаешь?

– Кажется слышал что-то такое. – изобразил работу мысли Зар и сокрушенно покачал головой – Нет, не припомню. Сказки должно быть.

– Давай завтра поговорим. – зажмурившись она уткнулась головой в подушку.

– Хорошо, а сегодня давай полетаем.

– Зар, ради всех богов и демонов, уйди!

– Уйду. Но сначала...

Зарычав в подушку, Ниоба зажурилась.

Он сжал её руку, а дальше была темнота. Ощущение падения. Свободы от собственного тела. Мир перевернулся, и она обнаружила себя сидящей на коньке крыши.

Тело оказалось каким-то странным. Покачнувшись, она взмахнула тем, что должно быть руками, но эволюция решила иначе и гордый сокол едва не свалился с крыши размахивая крыльями как курица, получившая хорошего пинка.

Ар-р! – рядом шумно опустилась серая ворона.

Пронырливая, взлохмаченная, птица скакала по черепице крутя головой, глядя на неё то одним, то другим глазом.

Ар! – взмахнул он крыльями, оттесняя от края крыши.

Неловко переступая неудобными лапами, она отступила. Встряхнула крыльями, привыкая и сложила их.

– Так и будем сидеть? – голос сопроводило эхо боли, коснувшиеся сознания, заставив птицу переполошиться.

Озираясь, она попыталась отыскать источник звука, но ворон сидел недвижимый, а остальные птицы не решались приблизиться.

Подобравшись к краю, ворон прыгнул, разворачивая крылья.

Это определенно плохая идея. – промелькнуло в голове, и она последовала за птицей и едва не встретилась с землей. Крылья раскрылись сами собой, а страх заставил ими махать так быстро и сильно, что она едва не врезалась в стену.

Приноровившись, она смогла взлететь и следуя примеру ворона поймала поток, позволив ветру нести себя. Ярко освещенный двор палат, сады, город, все это осталось где-то внизу утонуло в ночной тьме. Остался лишь ветер и простор.

Из горла вырвался счастливый вскрик, оказавшийся птичьим криком.

Взмахнув крыльями, она устремилась вверх к облакам, вниз к макушкам деревьев, в сторону машинально схватив летучую мышь, которой не повезло в этот момент оказаться рядом. Та задергалась, забилась и вырвалась, бросившись прятаться в густой листве.

Некоторое время она кружила над деревьями, высматривая добычу. Летучая мышь затаилась, а её земной собрал вылез из норки. За ним уже следила змея, собираясь кольцами для броска.

Задав большой круг, она изготовилась к броску, желая полакомиться змеей, когда перед ней возникла ворона. Он устало бил крыльями воздух и в первый миг едва не поплатился за столь бесцеремонное вмешательство в охоту.

– Если не хочешь навсегда остаться птицей, не улетай от меня далеко.

Слова и пришедшая с ними боль, подействовали как удар. Сбившись, она в панике замахала крыльями и быстро прекратила падение.

Кружа, они сели на дерево. Ворон тяжело дышал, приходя в себя после затяжной гонки.

Придя в себя, он вновь встал на крыло. Дав ему фору, она сорвалась с ветки в стремительный полет и расправив крылья у самой земли, перепугав пробегавшую мимо землеройку, быстро нагнала ворона.

Они носились над полями, блестящими лентами рек и редкими деревнями, составляя противоестественный тандем. Ворон едва поспевал за быстрокрылой подругой.

В какой-то момент плавное движение черных крыльев нарушилось. Целое мгновение он падал, но забив крыльями выровняться.

– В палаты! Быстрее! – раздалось в голове.

Эхо боли прокатилось по птичьему телу, набросив вуаль темноты на сознание. С трудом выровнявшись, она устремилась к огням города.

Время утекало, словно вода сквозь пальцы. Сознание темнело, становилось все сложнее контролировать птичье тело.

Вдруг ворон рухнул, словно подстреленный. Резко спикировав соколица устремилась на помощь, но не успела. Он рухнул на землю.

Едва не разбившись она приземлилась рядом и беспокойно заскакала вокруг. Ворон не шевелился. Раскинув крылья, он устремил погасший взгляд в небо.

В глазах потемнело.

Пошатываясь, она с трудом взлетела и поспешила в палаты.

Птица не знала, что делать, её поддерживала единственная мысль, что нужно вернуться в палаты. Но и та быстро угасла.

Глава 34. Тишина Кайт

Ниоба выгнала всех, не похоже, чтобы ей помогло обезболивающее.

Некоторое время Зар мерил шагами гостевую комнату, а потом махнул рукой и стремительно вышел, Тишина даже спросить не успела, куда он. Подскочив, она было пошла следом, но лэрт жестом её остановил.

– Не стоит.

– Что не стоит? – с вызовом просила Тишина, а в душе похолодела от ужаса, от собственной дерзости.

Оставаться с лэртом на едине ей совсем не хотелось. Даже когда он смотрел в сторону, казалось он следить за каждым её шагом. После её вопроса, он повернулся и душа Тишины провалилась в пятки от ужаса, выдержать взгляд золотых на черном глаз, она оказалась не способна.

– Не стоит становиться третьим лишним. Ты вроде уже большая девочка, должна понимать.

Фыркнув, она отвернулась, скрестив руки на груди. Стремясь отгородиться от лэрта, ушла в другой конец комнаты, разглядывать картины. Но на долго увлечься живописью девушка не смогла, и стала тайком разглядывать своего спутника.

Было что-то жуткое в облике лэрта, пожалуй, даже демоническое. В золотистых глазах с крохотной точкой черного зрачка, в оправе из черной склеры. В странной коже, больше похожей на истлевший пергамент, шелушащейся на месте сгибов и темные, словно набитые угольной пылью морщины.

И все же, было что-то, что заставляло Тишину рассматривать его, вместо того чтобы отвернуться, а то и вовсе уйти из комнаты. Что-то трогательно-грустное во взгляде.

Поднявшись лэрт выглянул в окно. Взгляд его потеплел, а темные, обветренные губы растянулись в улыбке.