Серебряное крыло

— Отлично! — Его раздражало, что она знает больше, чем он.

— Накренив крылья, она покружила немного, принюхиваясь.

— По-моему, где-то здесь. Чуешь запах?

Шейд тоже принюхался, но не почувствовал ничего, кроме обычного запаха моря. Он сосредоточился на том, чтобы удержать высоту при сильном ветре. Оставалось надеяться, что Марина знает, что делает.

— Еще чуть-чуть… Вот!

Шейд теперь и сам почувствовал: ветер стих и их повлекло вперед. Каждый взмах крыльев был как два. Шейд посмотрел вниз и тут же пожалел об этом: океан с такой высоты выглядел как бескрайняя чернота. Было неуютно и страшно находиться так далеко от деревьев.

— Вон, впереди, материк. Видишь? — Марина вздёрнула подбородок, указывая вперед. Вдалеке виднелись темная линия берега и крошечные, но яркие вспышки света. Темнота, затем снова вспышка.

— Башня! — сказал Шейд возбужденно. — Там нас настигла буря.

— Это Человеческий маяк — ответила Марина. — Я помню его. Люди используют его для своих кораблей. Он показывает им, где можно пройти.

«Она все знает, — подумал Шейд. — Она крупнее, хоть и девочка, лучше летает, превосходит меня во всем. И еще у нее есть кольцо».

— Твоя колония уже отправилась на юг?

— Через пару ночей, я думаю.

— Думаешь?

— Я совершенно уверен.

— Если повезет, мы перехватим их на побережье. За две ночи вполне можем нагнать. Если только полетим по их маршруту. Ты ведь знаешь маршрут, правда?

Шейд почувствовал в желудке тяжесть, будто проглотил камень.

— Ну… — выдавил из себя он. — Моя мама спела мне карту.

— И ты забыл ее?

— Нет, — отрезал Шейд. — Я все отлично помню. — Он не лгал. Он мог в любую минуту вызвать в воображении все звуки и картины — даже если не понимал, что они означают.

— Ладно, это облегчает дело, — сказала Марина.

— Но мы найдем их на побережье, верно? Марина что-то пробурчала в ответ. И Шейд решил, что лучше он будет изучать вспышки маяка.

Когда небо на востоке стало светлеть, они достигли берега и приземлились у маяка. Шейд чувствовал себя изнуренным, но ликовал. Ему удалось вернуться.

Под поваленной березой они нашли хорошо укрытую нору и залезли внутрь, как раз когда на деревьях запели птицы. Шейд мгновенно заснул.

— Вставай!

Шейд широко открыл глаза и непонимающе уставился на Марину. Она снова ткнула его носом.

— Что случилось?

— Солнце село час назад.

Шейд чувствовал себя так, будто всю ночь таскал тяжести. Он потянулся, и каждый его мускул отозвался болью.

— Надо было раньше разбудить меня.

— Мне показалось, что после такой трудной ночи тебе нужен отдых.

— Давай собираться.

— Ты голоден?

Конечно, он голоден. Но было обидно тратить драгоценное время на охоту за жуками и москитами.

— Они ведь тоже питаются, сам знаешь, — утешила его Марина.

Шейду стало легче — об этом он как-то не подумал.

— Тебе обязательно нужно много есть. А что, все сереброкрылы такие маленькие?

— Нет, что ты! — горячо сказал Шейд. — Так уж случилось, что я такой недомерок. — Он чуть не рассмеялся. «Недомерок». Это слово так долго отравляло его жизнь, и он никогда не думал, что может сказать его в защиту своего племени. — Во всяком случае, как охотники мы гораздо лучше, чем вы, златокрылы.

— Ты так думаешь? — с иронией спросила Марина. Казалось, ее это позабавило.

— Ага, и я объясню почему. Мы быстрее летаем в тесном пространстве, например среди деревьев, где водятся комары. У нас темная шерсть, и поэтому мы незаметны. А вас насекомые, если они не слепые, могут увидеть за милю!

— По-моему, есть только один способ проверить это, да?

— Спорим, я поймаю больше комаров, чем ты! Победит тот, кто первый поймает тысячу штук.

— Хорошо, — согласилась она. — Полетели.

Они выбрались из-под поваленной березы и поднялись в воздух. В то время как Марина летала над кронами деревьев, Шейд петлял между ними, заглатывая целые тучи комаров. Он усердно трудился, не обращая внимания на боль во всем теле, которая чувствовалась при каждом движении. Никогда еще он не ел так много и так быстро.

— Шестьсот двадцать пять! — крикнул Шейд, пронесясь мимо Марины.

— Шестьсот восемьдесят два!

Он летал все быстрее, прямо метался во все стороны, хватая каждого комара, который попадался на пути.

— Тысяча! — выкрикнул он через минуту. — Я выиграл! А у тебя сколько?

— Что ты там делал так долго? — бросила Марина, свисая с соседней ветки и беззаботно вычищая крылья.

— Ты уже поймала тысячу?

— Гм-гм.

— Не поймала!

— Поймала, несколько секунд назад.

— Тебе просто нечего сказать, — проворчал Шейд, опускаясь на ветку рядом с ней.

— Ты не слышал меня. — Она громко рыгнула.

— Знаешь, по-моему, я объелся, — сказал он.

— Поделом тебе.

— Мне? Это была твоя идея.

— Видишь, мне тоже нехорошо, — призналась Марина.

— Больше никогда в жизни не съем ни одного комара.

— Тебе не кажется, что они слишком острые? — спросила она.

— Не говори о них, пожалуйста.

Они посидели еще немного, пока их желудки не успокоились настолько, что можно было лететь дальше. Шейду казалось, что он проглотил большой камень.

— Давай считать, что мы сыграли вничью, — сказала Марина, помолчав.

Шейд улыбнулся и тоже звучно рыгнул:

— Это звук удовлетворения.

Этой ночью стало значительно холоднее, трава покрылась инеем. Шейд и Марина летели над побережьем. Вдоль берега петляла Человеческая дорога, и теперь Шейд ясно видел повозки на ней.

— Ты думаешь, люди нам как-нибудь помогут? — спросила Марина.

— Так считал мой отец.

— Я все думаю об Обещании. О том, как мы вернемся к свету. Мы не ослепнем?

— Только если будем долго смотреть прямо на солнце, — ответил Шейд. В эту холодную ночь ему особенно ясно вспоминались тепло солнца, его чудесная сила.