Серебряное озеро
Шрифт:
— Они набрасывались на тебя, выплескивали свою ненависть к тебе и твоей конторе, и их раздражение друг к другу улетучивалось. А еще я знаю двух неполадивших супругов, которые собирались разводиться…
—
— Именно! Когда он вернулся домой, то так честил тебя, что это понравилось его жене и они снова поладили.
— Чудное дело!
— Такие чудные дела творятся на свете постоянно… А еще в городе родилась присказка. Если кто-нибудь добивался в чем-то успеха, он был обязан этим Либоцу. К примеру, каждый, кого избирали в муниципалитет, должен был «сказать спасибо Либоцу», а уж газетный редактор с женой и тремя детьми просто жили за счет карикатур на тебя.
— Он что, часто меня рисовал?
— А ты не знал?
— Понятия не имел!
— Врешь!
— У меня нет смелости врать.
— Ты просто несчастный, малодушный человек, поэтому все для тебя и обернулось скверно!
— Не так уж скверно!
— Да, говорят, у тебя водится чистоган… Можно перехватить взаймы?
Либоц улыбнулся этому беззаботному отношению к жизни и людям,
к которым другие относились столь серьезно… все-таки удивительно по-разному складываются человеческие судьбы, а почему — не объяснишь… так уж заведено. Он снова улыбнулся, но ничего не ответил.Провизор стал натягивать сюртук, при этом неумолчно разглагольствуя:
— Этот Черне тоже хорош гусь, а ведь Асканий до последнего ему доверял. Представь себе, чтобы досадить наследникам, он исчеркал все зеркала то ли алмазом, то ли горным хрусталем. Там было множество совершенно дурацких изречений, но попадались и такие: «Не суди людей по наружности» или «Ч-не (то бишь Черне) достойный человек, тогда как Л-ц (то бишь ты) вызывает подозрения». Между прочим, прокурор получил по завещанию кругленькую сумму, причем там значится: «От Аскания — его единственному другу на всем белом свете».
— Господи, как все странно!
— Тебя подвезти?
— Спасибо, дружище, я лучше пройдусь пешком!
— В таком разе прощай!
И Либоц продолжил свой путь навстречу новой судьбе, которую нетрудно было предугадать, но которая более не страшила его.