Серебряные ноготки

–  …есть патрон или защитник?

–  Как досадно…

–  …и обидно!

–  Можете укусить маленького, - сказала Мелисса.

Детлеф не понимал, что она имела в виду, пока Хельга или Генрих - трудно определить, кто именно, - не бросилась на Влада, впившись клыками в дерево.

–  Не порань мне запястье, - поморщился Ранаштик. Физиономия близнеца, который не кусал куклу, скривилась так же, как и того, который опробовал крепость своих зубов на деревяшке. Зашипев, Хельга и Генрих удалились.

Ранаштик снял Влада с руки и осмотрел белую манжету.

На его коже не было ни единой царапины.

–  Следовательно, ты даже не заинтересованная сторона?
– уточнил Детлеф.

–  Я бы так не сказал. Я не хочу быть вампиром, но остаюсь графом фон Карштайном. Я сознаю, что последователи Бланда не будут вникать в такие тонкости, когда начнут мстить за убийство отца-настоятеля. Мне наверняка вобьют кол в сердце, как если бы я был бароном Вьетзаком.

–  Ты знаешь о заговоре?
– ошеломленно спросила Мелисса.

–  О да. Об этом только и говорят за кулисами. Керреф слышал эту новость от Антонии, которой сказала костюмерша Евы, которая…

Детлеф подумал, что желание Мелиссы исполнилось и он снова играет фарс.

–  И конечно, - продолжал Ранаштик, - все случится сегодня ночью. Она сейчас должна быть в храме. Будем надеяться, что убивать людей у нее получается не так хорошо, как все остальное.

–  Ты знаешь, кого Вьетзак нанял, чтобы убить Бланда?
– осведомился Детлеф.

Ранаштик кивнул:

–  А вы нет?

14

–  Что это было?
– спросила Женевьева.

–  Я ничего не слышала, - ответила Лизель фон Сутин чуть более поспешно, чем следовало.

Вампирша забыла, что ей не полагается иметь сверхострый слух, как у летучей мыши. Никаких явных признаков для тревоги не было. Она уловила лишь негромкий шум, похожий на сдавленный стон. Но может, ей почудилось.

–  Думаю, мне следует проверить отца-настоятеля.

–  Его охраняет ночная стража.

Сестра Лизель комкала свой рукав. Женщина была встревожена, почти испугана.

Ночные способности Женевьевы обострились. Ей пришлось напрячь верхнюю губу, чтобы прикрыть удлинившиеся зубы.

–  Никому не станет хуже, если я проверю.

Неохотно, как показалось Женевьеве, секретарь-глашатай позволила ей уйти. Девушка пересекла квадратный дворик, направляясь к апартаментам Бланда. Лизель поколебалась мгновение, затем пошла следом за ней. Шаги сестры гулко разносились в тишине. Вампирша махнула ей, призывая не шуметь.

Женевьева нырнула под полог и сразу поняла, что случилось что-то плохое.

На первом посту караульные неуклюже распростерлись на полу.

Запах свежей крови ударил Женевьеве в ноздри, как «пыль демона». Ее ночное зрение обострилось. Она увидела алые пятна на глотках стражников. Кровь, толчками вытекающая из двойных ран на горле, скапливалась в складках их одеяний. Нечто подкралось к этим двоим и атаковало со скоростью змеи.

Или вампира.

Нападавший застиг охранников в тот момент, когда они подкрепляли силы едой. Куски хлеба и сыра валялись вокруг, залитые кровью, - огромным количеством крови! Из разбитых кружек расплескался крепкий чай с молоком. От обилия запахов у Женевьевы защипало глаза, что мешало ей сосредоточиться. Кровь, чай, молоко, сыр. И еще какой-то неприятный растительный аромат.

–  Шаллия милосердная!
– воскликнула Лизель, едва не рухнув на тела.
– Они…

–  Нет, но будут, если не остановить кровотечение.

Подавляя красную жажду, пульсирующую в звериной части ее мозга, Женевьева осмотрела раны жрецов и проверила их сердцебиение.

–  На них напал вампир?
– спросила Лизель.
– Похоже на то, верно?

Сестра Лизель пережила потрясение, которое грозило перерасти в панику. Она требовала внимания Женевьевы, тогда как вампирше нужно было идти по следу.

–  Оставайтесь здесь!
– приказала девушка.
– И прижмите что-нибудь к месту укуса. Что угодно, лишь бы остановить кровь.

–  Не уходи, - взмолилась Лизель.
– Дженни, пожалуйста!

–  Я должна.

Женевьева толкнула дверь. В покои Бланда можно было попасть только через двери в конце коридора. Впереди должны быть еще двое охранников.

Двери были открыты, и караульные, истекая кровью, лежали на полу.

Аромат трав стал более явным. Женевьева даже запнулась.

Затем она бесшумно помчалась по коридору.

Посреди ковра, лежащего в комнате Бланда, горел небольшой костер, который вспыхнул из-за упавшей лампы. Багровые блики плясали на низком расписном потолке, украшенном изображением Морра, распределявшего награды и наказания в загробном мире.

Женевьева застала убийцу за работой.

Светловолосая женщина держала отца-настоятеля Бланда в вампирском объятии, уложив его себе на колени и заставив откинуться назад. Одетый лишь в ночную рубашку и колпак, жрец был в сознании, но застыл от ужаса. Его выпученные глаза часто моргали, а неизменная улыбка превратилась в гримасу.

По его шее струилась кровь.

–  Остановись, - сказала Женевьева.

Убийца подняла окровавленное лицо и посмотрела на девушку.

Можно было подумать, что внезапно к ней вернулась способность отражаться в зеркале. Женевьева увидела саму себя. Вернее, кошмарное подобие того, какой она бывала в свои худшие моменты. Маска, освещенная колышащимися языками пламени, красные горящие глаза, когти длиной в палец, кровь, запекшаяся в волосах.

–  Кто осмелился побеспокоить вампиршу Женевьеву, когда она утоляет жажду?

Голос был ее собственный, но шел извне. Ослепленная огнем и одурманенная запахом крови, Женевьева пыталась понять, кто это создание. Не могла ли какая-то часть ее личности обрести физическое воплощение и самостоятельно отправиться на охоту? Затем пришло озарение.

–  Я действительно так выгляжу со стороны?

Убийца узнала ее.

–  Ты?!
– потрясенно вскричала она.

–  Как неудобно получилось, - усмехнулась Женевьева.

Злодейка бросила отца-настоятеля, голова которого оказалась угрожающе близко к языкам пламени. Бланд трясся, следовательно он был еще жив.