Серебряный бумеранг

А пампа — сплошные холмы и холмики, заросли полузасохшего чертополоха, кусты колючего кустарника, пыль, летающие тут и там разноцветные стайки сухих листьев, и незнакомый тревожный запах…

Чем пахнет в пампе? Какой глупый вопрос!

В пампе пахнет — пампой…

Он подошёл к небольшой рощице, смотрящейся на фоне бескрайней равнины крохотным островком. Под пышным кустом, смутно напоминавшим русский жасмин, Денис неожиданно обнаружил спящего босоногого бродягу, одетого в живописные лохмотья. Неизвестный громко похрапывал, прикрыв лицо грязной широкополой шляпой с неэстетичной бахромой по краю.

— Как можно ходить в такой рванине? — негромко спросил сам у себя Денис, брезгливо крутя носом. — Лично я — ни за какие деньги — не согласился бы надеть на себя такие вонючие обноски…

Он долго сидел на ближайшем пологом холме, подставив лицо под порывы прохладного свежего ветра и до рези в глазах вглядываясь в даль.

Голубое и светлое, почти — белое. Голубое небо, белые облака, светлая даль…

Бело-голубая страна. Аргентина…

Неожиданно вдали появились два всадника. Денис обернулся: с другой стороны подъезжали ещё трое, уже можно было разглядеть ружья в руках незнакомцев.

«А если это — по мою душу?», — он вдруг засомневался. — «Надо срочно и старательно прятаться. Какая-то она неприветливая, эта Аргентина. Очень и очень красивая, но — такая неприветливая…».

Глава девятая Спектакль начался, занавес поднят

Денис бросился обратно к крохотной рощице, прятаться было больше негде. Впрочем, было чётко и однозначно понятно, что именно рощу поисковая команда и обыщет в первую очередь. Конечно, только в том случае, если эти всадники, действительно, кого-то искали, а не просто так выехали в пампу — ради обычного променада, чтобы нагулять знатный аппетит перед обедом.

Бродяга продолжал беззаботно посапывать, его безобразная шляпа ритмично колыхалась — словно была живой. Тихонько обойдя оборванца стороной, Денис забрался в самую середину рощи — до спящего бродяги было метров двенадцать-тринадцать — залёг в зарослях какого-то хвойного растения, сильно и приятно пахнущего мятой.

Холм из укрытия просматривался достаточно хорошо: вот два всадника показались на вершине, загарцевали, крутясь на месте, призывно замахали руками. Скоро к ним присоединилась и отставшая троица. После короткого, но жаркого совещания всадники целенаправленно поскакали к роще, огибая её с разных сторон.

Всё стало окончательно понятно: Аргентина продолжала упрямо демонстрировать свою недоброжелательность и неприветливость.

Денис тяжело вздохнул и снял пистолет с предохранителя, необходимо было готовиться к очередной жаркой схватке. Пятеро — это, конечно, многовато, но и не из таких переделок доводилось выбираться…

Раздался топот конских копыт, послушались удивлённые крики-междометия.

— Не стрелять, это кто-то другой! — прозвучал властный приказ на немецком языке, впрочем, говорящий тут же перешёл на испанский: — Кто ты такой, морда пропитая? Что ты здесь делаешь? Быстро отвечай, олух царя небесного, если жить хочешь!

— Меня зовут — Педро Сальватор, я просто прохожий, спал здесь, — слёзно заканючил невидимый бродяга. — Я ничего не делал плохого, клянусь непорочной Мадонной! Не убивайте меня, добрые сеньоры!

— Посмотри на эту фотографию, очень внимательно посмотри. Ты видел этого человека? Если скажешь, куда он пошёл, то будешь жить. Ну, смотри! Куда он пошёл?

— Я его узнал! — уверенно заявил бродяга, у Дениса похолодело под сердцем, а рука ещё крепче сжала рукоятку пистолета. — Он пошёл вон в ту сторону, совсем недавно прошагал мимо меня…. Видите, чуть правее холма петляет просёлочная дорога? Так вот, к этому господину подъехала машина — жёлтый «шевроле», старая такая, потрёпанная. Он сёл в неё и уехал в направлении Буэнос-Айреса…. Так всё и было, клянусь непорочной Мадонной!

— Ладно, живи пока!

Вновь послышался конский храп, свист нагаек, конский топот стал удаляться и вскоре полностью затих.

Через пять минут раздался весёлый голос бродяги:

— Всё, мой добрый сеньор, они ускакали! Можете смело выходить из своего укрытия…. А на фотографии были вы. Я вас сразу узнал!

Поняв, что обращаются к нему, Денис вылез из хвойных зарослей и пошёл прямо на голос. Возле «жасмина», держа в руках свою гадкую широченную шляпу и добродушно улыбаясь, стоил занятный типчик: пожилой, худой и высокий, рыжий, коротко стриженый, обладатель хитрющих серых глаз.

— Спасибо, конечно, приятель! — поблагодарил Денис типчика. — Но почему же, уважаемый, ты не выдал меня этим…, м-м-м, следопытам?

Бродяга презрительно ухмыльнулся:

— Так это же были немецкие колонисты! До неприличия жадная братия: у них даже осенью не выпросить опавших жёлтых листьев…. А сеньор — добрый! Я это вижу по его глазам. Сеньор не пожалеет для старого Педро несколько серебряных монеток! Или пару разноцветных бумажек с портретами нашего славного Президента…. Правда ведь, добрый сеньор?

Щедро одарив наблюдательного старика денежным вспоможением, Денис осторожно, постоянно приседая, взобрался на холм, посмотрел в сторону Талара: везде наблюдались всадники, снующие по пампе в разных направлениях. До назначенной долгожданной встречи оставалось всё меньше времени, а опаздывать он ужасно не любил.

— Что же делать? Что же делать? — Денис нервно забарабанил подушечками пальцев по лбу.

Не придумав ничего лучшего, он вернулся к рощице и разбудил вновь уснувшего бродягу.

— Вот что, любезный! А не хочешь ли ты заработать ещё деньжат? Тогда давай меняться одеждой…

Денис — в идиотских лохмотьях, полных вшей, надвинув шляпу на самые глаза и слегка подволакивая левую ногу — заковылял по направлению к городку.

«А говорил, мол, ни за какие деньги не согласишься надеть на себя такие вонючие обноски!» — насмехался вредный внутренний голос. — «Сглазил, парнишка! Вот теперь — за бесплатно — таскай эту гадкую рвань…».

Не доходя до первого из немецких поисковиков метров пятнадцать, он остановился и громко затянул старинную каталонскую балладу — о легкомысленной и ветряной красотке, жестоко разбившей доверчивое сердце несчастного идальго.

— Заткнись, старый маразматик! — невежливо приказал всадник — белобрысый малый среднего возраста с чёрной фашисткой свастикой на голубом шейном платке. — Проваливай быстрей отсюда, пока пулю не получил!

— Тороплюсь, мой добрый сеньор, тороплюсь! — жалко забормотал Денис, непрерывно кланяясь. — Ухожу, ухожу! Меня уже и нет вовсе…

Когда он вошёл в холл отеля, хозяин гостиницы тут же схватил со стойки бейсбольную биту и твёрдо заявил:

— Пошёл вон, Педро, грязный пропойца! Даю ровно одну минуту, потом так отхожу палкой, что родная мать тебя, негодяя, не узнает…