Серебряный камень

Небо было чернющим, совсем как маслянистый кофе в кружке, и усеяно яркими, словно бриллиантовыми, редкими звездами. Юноша отошел от падавшего из окон света. Какое-то время спустя глаза привыкли к темноте, и он даже смог разобрать на небе Млечный Путь. В больших городах его не увидишь – воздух загажен, да и света по вечерам больше, чем днем.

Одна из звездочек медленно скользила по небосводу. Йен, прикинув на глазок, определил, что она направляется с северо-запада на юго-восток. Какой-нибудь спутник, их тоже в городе не различишь. И хотя сейчас не то время года, порой чернь неба прочерчивали яркие следы – метеориты.

Юноша дышал полной грудью. Где-то неподалеку воздух испортил скунс, но запах показался Йену не противным, по крайней мере в такой концентрации. Скорее, даже приятным.

Дверь во внутренний дворик бесшумно распахнулась. Во тьму ступила Карин Торсен. Некоторое время спустя она заметила юношу.

– Ой, это ты, Йен. Я сразу и не поняла… – Помедлив, женщина сделала к нему несколько робких шажков, потом снова замерла на месте. Ветерок донес до ноздрей Йена аромат лавандового мыла и духов.

– Все нормально? – поинтересовался он.

Она кивнула.

– Ториан хочет видеть тебя через полчасика в подвале. Осия поел немного супа, Марта Шерв посидит с ним ночь. Боб собрался через пару дней отправить его в Гранд-Форкс сдать какие-то дополнительные анализы, но… – Карин пожала плечами. – Ты же знаешь Осию. Терпеть не может, если его лечит кто-то посторонний.

– И давно?

– Что «давно»?

– Я спрашиваю, давно у него это?

Карин покачала головой:

– Десять лет не было припадков. До тех пор, пока… В общем, до недавнего времени. Хотя, насколько я его знаю, он всегда сидел на фенобарбитале. – Она постучала пальцем по виску. – У него мозги задеты.

Йен поджал губы.

– Я еще в самый первый день, когда мы только с ним познакомились, обратил внимание, что у него нарушена речь и правая рука с трудом двигается. Но про эпилепсию ничего не знал. После нашего возвращения из Тир-На-Ног стало хуже?

– Да.

Все верно. Осия совершенно сознательно повредил себе часть мозга – решение стратегически верное и тонкое, Йен восхищался самообладанием старика, однако, как выяснилось, лучше бы Осия больше верил в него как в фехтовальщика.

– Что говорит док?

– Говорит!.. Он не говорит, а ругается. Осия – его извечная проблема.

Йен слышал, как открылась дверь, но никак не ожидал увидеть Шерва и Ивара дель Хивала.

– Я думал, вы пошли домой.

– Уже собрался, – ответил док Шерв. – Хотел поблагодарить тебя за помощь. Ты славно потрудился, парень.

Йен не знал, что ответить. Столько всего тут ему наговорили…

– Спасибо, – наконец промолвил он.

Шерв извлек из бокового кармана толстую сигару и своими похожими на обрубки пальцами сорвал упаковку.

– Делай, что я говорю, а не то, что делаю, – изрек он, а потом, откусив кончик сигары, чиркнул древней кухонной спичкой о подошву. Выдохнув смердящий дым, Док уставился на тлеющий кончик сигары. – Да, тот еще пациент. – Сигара ловко метнулась в противоположный угол рта. – Нормальная температура тела чуть выше 36 градусов. Пульс в состоянии покоя – сорок пять, сорок шесть ударов в минуту, давление повышено, то есть Осия – кандидат для решительно всех хвороб, если отвлечься оттого, что все это для него норма, а в состоянии стресса систолическое давление падает. – Интонация, с которой врач перечислял симптомы, находилась в явном диссонансе со скупыми словами медицинского отчета. Док не говорил, он вещал. – Энзимы печени практически на нуле, число лейкоцитов говорит о том, что у него острая миелотическая лейкемия, но ни селезенка, ни печень не увеличены, лимфоузлы также в норме. Раны и порезы затягиваются быстро, на слабость Осия никогда не жаловался и вообще не переносил инфекционных заболеваний. И еще – у него отсутствуют и шрам от операции по удалению аппендикса, и сам аппендикс…

– Док!

– Тсс, я не закончил. Так вот – ни шрама, ни аппендикса. Это я установил еще несколько лет назад, проведя рентгеновское обследование, Выяснилось, что кишечник Осии имеет следующее строение: тонкая кишка очень и очень плавно переходит в толстую через некий промежуточный элемент, некую структуру, которую я рискну назвать средней кишкой – одному Богу известно, что это такое. Стул свидетельствует о дивертикуле, хотя симптомов болезни никаких. – Шерв испустил тяжкий вздох. – И потом, его мозг. Сканирование и энцефалограммы показывают кучу всевозможных повреждений – очажков приступа; их более чем достаточно, чтобы такие приступы случались постоянно, но в течение нескольких лет до самого последнего времени мне удавалось поддерживать его в достаточно стабильном состоянии всего лишь буквально микродозами фенобарбиталов, и я могу понять, что, когда вы таскались по вашему Тир-На-Ног, Осия вполне обходился без лекарств. – Он кивнул. – Вот это и есть проблема.

Шерв сердито пыхнул сигарой, и в воздух поплыли клубы дыма.

Ивар дель Хивал пожал плечами:

– Не пойму, что вас так возмущает, доктор. То, что Орфиндель не такой, как остальные, ни для кого не новость. В конце концов, он один из Древних. Они не больше люди, чем вестри, каждому известно. Но с какой стати это действует вам на нервы?

– А с такой, – ответил Шерв, – что я в своей профессии – стреляный воробей и совершенно спокойно переношу те ситуации, когда медицина бессильна. Я оставался спокоен, когда твердил Оттеру Ларсену, чтобы тот перестал пить, иначе его печенка накроется – так в конце концов и произошло. Я был спокоен, когда рак медленно убивал бедную Эфи Сельмо; я мог лишь унять ее боль. Я смирился и с тем, что единственное, что я могу сделать для Дэйви, так это присоветовать ему почаще натирать свою болячку юсерином. – Он ткнул сигарой в воздух. – Потому что все это я понимаю, а если не понимаю, могу порекомендовать специалиста в Гранд-Форкс или даже в Майо, если потребуется. Что же касается случая Осии, то здесь лучше всего провести парочку анализов и посмотреть на их результаты – но я ни малейшего понятия не имею, что с ним делать. Оперировать? А что оперировать? Мозг? Назначить какие-то другие препараты? – Он пыхнул сигарой. – В принципе, можно применить некую комбинированную терапию – попытаться отыскать верную пропорцию дилантина и тегретола, добавить какие-то новые лекарства, а потом дожидаться, пока состояние стабилизируется, но ведь это уже работа специалиста, а я не знаю на Среднем Западе специалистов, имеющих опыт лечения Древних.

– Никто не спорит, все так, – согласился Ивар дель Хивал. – Но ведь не это вас гнетет.

Док пробурчал что-то нечленораздельное.

– Его состояние ухудшается. Картина приступов да и анализы все больше убеждают меня, что ничего хорошего ждать не следует. – Он развел руками. – Я не нахожу никаких изменений, просто каждый анализ свидетельствует о целом ряде аномалий, хотя эти аномалии, черт бы их побрал, все те же, которые он имел испокон веку. Только приступы становятся тяжелее и тяжелее. И у меня нет ни малейшей пристойной идеи. Разумеется, я мог бы пригласить сегодня кое-кого из Гранд-Форкс, и пригласил бы, если бы нам не удалось купировать приступ своими силами, но я совершенно уверен, что и специалист из Гранд-Форкс ничем бы не помог.

Карин демонстративно смотрела в сторону.

Йен вздохнул. Вот, оказывается, почему его попросили приехать пораньше… А чего ты ожидал? Что она пригласила тебя, чтобы разводить с тобой шуры-муры при живом муже?

Нет. Она призвала его действовать . И оба они понимали, как именно.

– Есть еще один вариант, – сказал Ивар дель Хивал. – Не верю, чтобы и хирург-вестри мог сделать для него больше, хотя зарекаться, как вы понимаете, не следует. Но одно дело сидеть и зализывать раны, а другое – взять да заглянуть ему в черепушку, влезть в мозги и пошарить там, пока ему не станет лучше. Все же в Тир-На-Ног он скорее обретет былую силу. Возможно, именно от этого и будет все зависеть.

В Тир-На-Ног можно сделать и большее. Йен знал, что у Осии на Переправе Харбарда есть знакомая пара опытных целителей.

Их звали Харбард и Фрида; на самом деле это были Один и Фрейя. В особенности Фрейя обладала лечебным даром – это она вылечила Осию от ран, нанесенных ему бергениссе, она же привела в чувство и Йена после жуткого перехода, когда юноше пришлось на себе волочь полуживого старика. Возможно, лишь благодаря ее вмешательству Осия чувствовал себя здоровым в Тир-На-Ног, а если так – значит пребывание там поможет ему и на этот раз.