Серебряный мир

Однако случай спорный, правда?

2,1. Однажды кто-то сказал мне, что спящего человека фотографировать нельзя, потому что в этот момент его может покинуть душа. Суеверие? Думайте как хотите, но я к таким вещам отношусь довольно серьезно. В уфологических журнальчиках можно увидеть много странных снимков, на которых запечатлено нечто необъяснимое. Авторы утверждают, что фотоаппарат способен фиксировать что-то, невидимое для глаза (речь не идет об ИК- или УФ-лучах, или о других явлениях, неизвестных науке). Конечно, снимая на просроченную «Тасму», можно увидеть все, что угодно, вплоть до чертей. Но я уверен, что браком или сбоями всего не объяснишь.

Вот очень таинственный случай из моей практики: получив обращаемые пленки из лаборатории, я устроился поудобнее и стал их неторопливо разрезать и монтировать слайды в рамки. Первый кадр на одной из пленок сразу привлек мое внимание: на нем было что-то красивое и очень странное. Когда я включил проектор с этим слайдом, меня тряхануло: на снимке был пейзаж, которого я не снимал. Более того, я никогда не видел этого пейзажа и не представлял себе, где бы такой мог быть. Легко представить, как я был потрясен. Мне сразу же пришло в голову, что это снимок потустороннего мира. Глядя на слайд, я замечал все больше и больше подробностей, но потом стал притормаживать свою фантазию, опасаясь спятить. На самом деле никаких подробностей не было, я их домысливал: качество снимка оставляло желать лучшего. Тем не менее в общих чертах был виден пруд, деревья и дома за ними. В общем-то, совершенно ничего потустороннего; похоже, я погорячился. Такой пейзаж вполне можно было бы сфотографировать и на Земле. И все-таки, все-таки… Я его не снимал. После этого я изменил свое отношение к мистике, связанной с фотографией [96] . Было и продолжение. В следующей партии пленок оказалась какая-то лестница. Не снимал я никаких лестниц! Однако, повернув снимок на девяносто градусов, я понял, что это отопительная батарея. Этот кадр также был первым, по сути — случайным. Мне удалось не свихнуться. Но откуда взялся пейзаж на той пленке, я до сих пор не понимаю.

96

Не могу удержаться и не посмеяться над собой: помните анекдот о Лох-Несском чудище? «„В котором часу появляется Несси?“ — „Обычно после второй бутылки, сэр!“» Однако в тот момент я только раскупорил первую…

По первому пункту: Дмитрий Бальтерманц, автор одного из самых страшных снимков в истории фотографии «Горе», опубликовал эту работу лишь спустя двадцать лет после съемки. Напомню сюжет фотографии тем, кто подзабыл: в грязи лежат трупы людей, а живые их оплакивают. Великая Отечественная война. Сколько Дмитрий Николаевич передумал за эти два десятилетия, нам не представить. Можно сказать: время было такое. Однако я уверен: будь какое-нибудь другое время, Бальтерманц, как человек, помнящий, что такое совесть, все равно крепко подумал бы, прежде чем этот снимок публиковать.

Причем тут совесть? Ведь он снял правду [97] . Это одна из самых сложных проблем в фотографии, да и в морали вообще. Мне кажется, что я не смог бы сделать подобного снимка — дело не в художественном уровне, а в сюжете. Почему? Не знаю. Боюсь мертвецов? Нет. Здесь что-то иное, что, вряд ли смогу объяснить, но попробую. Я думаю, что у меня это получилось бы бестактно. Я не фронтовой журналист. Снимать похороны в мирной жизни мне также не по нутру.

Подумав, можно придти к выводу, что эти мои принципы диктуются не этикой, а комплексами. Все может быть. Что можно посоветовать? Слушайте себя, может быть, в какой-то момент Ваш внутренний голос скажет: «Остановись, не снимай». Должны ли Вы добыть снимок любой ценой?

97

Бальтерманц впоследствии признавался: при печати снимка он отошел от принципа прямой фотографии, что в репортаже недопустимо. Тем, кто снимал в пасмурную погоду общие планы, проблема ясна. Если на небе нет флуктуаций, оно получается бумажно-белым. А если есть, их хочется притемнить. Бальтерманцу пришлось впечатать облака, это усилило трагедийный эффект — раз, но если бы даже он не ставил перед собой этой задачи — таково было требование композиции. Два: прав он был или нет, быть может, потерялась какая-то часть правды? Думаю, что он был прав, хотя и не могу этого обосновать.

Любовь

Ну и дела. Оказывается, эта книга не о фотографии, а о любви. Любовный роман без сюжета.

Недавно я облегченно вздохнул, дописав книгу. И вздыхал недели две. Вдруг оказалось, что я должен написать еще одну главу, быть может, самую важную. Мысль о ней возникла не вчера, и даже не две недели назад. Очень не хотелось спекулировать.

Мне очень досадно, но здесь я не открываю почти ничего нового. В этой главе я всего лишь популяризатор. Сказанное мной ниже, может быть, позволит Вам более успешно фотографировать [98] . В любом случае лучше обратиться к первоисточникам. Но где они? Я не знаю, иначе бы сослался.

98

Для этого нужно понять, зачем Вам это нужно.

Мы (я, ты, он, она) несчастны. Бедные м-мы, нам очень долго приходится ломать голову над тем, почему же в мире все устроено именно так, а не иначе. Кому-то, правда, не приходится ломать над этим голову — он счастлив изначально, от рождения. Кто-то не может постичь этой истины до конца своей жизни.

Любовь и фотография? Ха, возможно, я умен, кажется, еще никто так не формулировал вопрос. Почему кому-то удается создавать тотальные образы, решать гигантские задачи, а другому, даже вооруженному более совершенной техникой — нет?

Те же проблемы возникают и в других видах искусства — литературе, живописи, театре и кино.

«Любовь, — догадается читатель, узрев заголовок, — все дело в любви». И будет, возможно, далек от истины, понимая любовь по-своему. Упаси меня Боже навязывать кому-то точку своего зрения. Понятие любви хорошо на данный момент тому, кто это понятие имеет сейчас. И если оно Вас устраивает, то к чему его менять? Если Вы в своем сне, а не в чьем-то. А нужно ли врываться в чей-то сон? К сожалению, мы зачастую делаем это непроизвольно. Желаем ли мы при этом кому-либо зла? Вот вопрос. Вроде бы нет. И можно ли пожелать во сне кому-нибудь зла?.. Другое дело, если Вы запутались, сбились с курса (или Вам так кажется), и Вам необходимо получить ответ на вопрос. Я пытаюсь прийти на помощь. Подчеркиваю: я не мессия, у меня всего лишь есть свое мнение, и я пытаюсь высказать его Вам.

Отношение к миру возможно лишь в трех вариантах. Если Вы до сих пор не выбрали, выбирайте сейчас.

1. Вы потребляете. Вы, грубо говоря, его жрете, этот мир. Мир, по-вашему, это такой волшебный сундук, из которого можно вынуть все, что Вам нужно, приложив, конечно, какие-то усилия (крышка тяжела), а вот класть туда ничего не надо — другие положат.

2. Второй путь, противоположный, — путь святых. Вы ничего не требуете от этого мира. Вы даете ему, а не пытаетесь что-либо у него забрать. Вы существуете, по-видимому, для того, чтобы совершенствовать мир, и совершенствуетесь сами при его помощи, так как не чувствуете себя совершенным. Вы готовы к смерти и примете ее достойно. Слабо? Похожи Вы на Бога? Квадратура круга, задача — прибавить капельку к Бесконечности.

3. А вот так мы пытаемся жить, это наш человеческо-социальный идеал. Мы стараемся не делать зла, но пытаемся выменять на это неделание зла добро. А можно ли его, добро, купить? Барахляная коммерция.

Все наши жалкие суетные беды отсюда. Психология, по крайней мере, прикладно-практически-популярная психология, как наука, мне уже неинтересна; она разжевывает только исключительно этот третий вариант. Если я что доброе делаю, то и ты должен отплатить мне тем же добром. Ты — мне, я — тебе. Чушь. Добро — абсолют. Как и зло. А баланс добра и зла относителен. Вот это уже полная чушь. Нет никакого добра и зла. Это и есть абсолют.

Силенок нам не хватает, чтобы любить что-либо или кого-либо просто так. Хотя мы об этом заявляем. На самом деле мы привыкли все покупать и продавать. «За все надо платить». Это так, и не так. А начать следует с элементарного: не брать, а отдавать. Дарить. Дарить себя («Да кому я нужен, кому нужно мое дерьмо?») Так подарите то прекрасное, что есть в Вас. Оно есть.

Снимая, многие пытаются не то чтобы сделать копию, образ, а как бы съесть кусочек реальности. И фотография при этом не более бесстыдна, чем живопись. Нравится ли Вам рвать цветы на поляне? Мне — нет. Тем более покупать их на рынке, эти обреченные на умирание ботанические половые органы. И тем более их кому-то дарить. Нет более глупой привычки.

Еще о заморочках. В последнее время, лет за пятнадцать, пресловутая наука психология разделилась на два вида: гендерную и прочую. Прочая имеет массу разновидностей: психология ребенка, деловая, квантовая, трансперсональная и такая, от которой вполне реально спятить, если не относиться к ней критически. Так вот почти вся эта психология, и та, и другая, нацелена на одно: как вкуснее похавать. Люби себя. Возлюби себя, как своего ближнего. Христианство — не вера, а церковь, не путать! — (об этом первым заговорил, наверное, Фрейд) — перекосило нас так, что дальше некуда. Ну так и будем любить! Любить себя! С легкой руки знаменитого австрийца мы ринулись в другой перекос, больше похожий на задницу. Чью? Нашу. Все мы теперь умные и начитанные. А семьи разваливаются, еще лет сто, и это понятие вообще исчезнет. Чему учит психология? Как отсудить свои права у жизни-злодейки. Что за дичь, какие счеты с жизнью? Она выше Вас. Встать вровень с нею Вы сможете только тогда, когда примиритесь с тем, что она Вам не принадлежит, а дана Богом во временное пользование. Так что психология — это тупик. Ну не тупик, а арифметика на фоне математики. (Понятно, без арифметики не было б и высшей математики, но ведь глупо всю жизнь заниматься арифметикой, если только Вы не учитель начальных классов. Так что, читать книги по психологии не стоит? Стоит). На самом деле психология помогает решить многие бытовые и даже творческие проблемы. Это интересная штука, но нельзя на ней зацикливаться.