Серебряный свет
Шрифт:
Я иронично приподнял бровь, усомнившись в его словах. Ну право слово, откуда лесной дух, в задрипанном мирке, мог повстречать Творца?! Мы встречаемся реже чем радужные драконы, и уж явно не демонстрируем свои способности незнакомцам.
Поняв что я ему не верю, он откинулся в своем импровизированном кресле, задумчиво и немного грустно посмотрел на меня, и медленно начал говорить:
– Знаешь... я расскажу тебе одну краткую историю:
– Мне очень много лет... я жил на этой земле, еще до того как на ней появились люди... я жил во времена древней Лемурии, Атлантиды, Праквантеша и Шумера, я видел как возносились и низвергались цивилизации... я видел тех кто жил еще до людей... и тех кто жил рядом с людьми... я был неразумным духом, живущим в лесах, и зрящим лишь мир растений и неразумных тварей... так было долго, время тогда не имело для меня никакого значения, я даже приблизительно не знаю сколько тысячелетий провел в обличье бездумного духа природы. Все изменилось в один день...
– Продолжай!
– - приказал я.
– Ребенок был очень смышлен, рос не по дням, а по часам, очень быстро учился, знал то, что не знали даже признанные мудрецы, -- на этих словах, я почувствовал пристальный взгляд Химари -- обещал стать великим правителем, -- царь очень гордился своим наследником, слава о котором распростерлась далеко за границы королевства... Но... в один прекрасный день, -- день когда Кхонессу исполнилось пятнадцать, он замыслив переворот, сверг своего отца, и сам взошел на престол, объявив себя королем. Так началось восхождение Симабара. Новый правитель быстро наращивал силы, и вскоре, королевство Симабар, превратилось в Империю, -- просуществовавшую более двадцати тысячелетий и охватывающую площадь десятков миров... это долгая история и я расскажу ее как-нибудь потом. Но к чему я веду сейчас, судя по твоей реакции тебе знакомо имя Кхонесса?!
– ...Да, -- уронил я.
– Он был таким-же как и ты, одним из возлюбленейших детей Творца всего Сущего, он сам был Творцом! Как и ты!
– Надеюсь ты никому не рассказал о своих догадках?
– - Я спокойно посмотрел ему в глаза, -- отрицательно покачав головой, он честно ответил:
– - Я не враг себе, и знаю как большинство богов любит таких как ты -- взошедших на вершину Лестницы В Небо. И также знаю что узнав что в этом мире объявился Творец они попытались бы убить тебя, и ты покончив с ними, обязательно занялся бы мной -- а уходить в Небытие я не хочу.
– Ты очень высокого мнения о моих способностях, -- усмехнулся я.
– Я видел как сражался Кхонесс, Кого он призвал, и что случилось с победителями. Да, сейчас ты намного слабее его, но и за тобой, по пятам, идет тот, кого бы мне очень не хотелось злить!
– Ясно, прости за недоверие...
– - он кивнул принимая извинения, -- но мы отвлеклись от нашей темы...
– Да, верно, вернемся к Вечнолесью. Оно было создано эльфами, и отвоевано Симабарцами вырезавшими остроухих на корню. Закончив это дело, Симабарцы начали перестраивать Пределы под себя. Сейчас площадь Вечнолесья равна примерно половине Хонсю, а тогда это было зеркальное отражение целого мира. В центре, этого мира -- столице Айвир, располагался Великий Источник созданный лично Императором, он поддерживал весь этот мир в стабильности. А для ухода за лесами Кхонесс привел меня. Я бывший тогда неразумным духом, именно здесь -- в месте, что стало моим домом, обрел разум...
Он сделал паузу и я вмешался в нить повествования.
– Скажи, а кем были Симабарцы?
– Ты не знаешь?
– - удивился Леший.
– Нет, -- покачал я головой -- Я знаю лишь то, что он был Творцом, гениальным артефактором, (Именно его творения, столь же великие как и непонятные -- вдохновили меня, на изучение артефакторики, ритуалистики, рунологии и многих других дисциплин в надежде стать столь же великим и искусным магом... это сейчас я понимаю, как именно он создавал свои шедевры, и могу их повторить, а тогда я даже не знал как к ним подступиться, и это наполняло мою душу желанием познать и превзойти!).
– - выступал против богов, и что именно он, лишил расу Асуров их душ, но кем он правил... я не знаю.
– Понятно, -- хмыкнул дух, и ткнул пальцем -- вот кем он правил.
– Что? Мною?
– - растерялась Химари, на которую и смотрел корявый, указующий перст Лешего.
– Аякаси, -- догадался я, -- он правил аякаси.
– Верно, -- согласился дух -- он был правителем всех мистических существ, и когда он пал, обозленные победители сполна отыгрались на побежденных. Нынче многие аякаси несут на себе печать проклятия, и дочь проклятого народа, что сидит у тебя на коленях, тому примером. Она несет в себе проклятье затмевающее ее разум -- превращая в безумного убийцу. Раньше кошки-оборотни высоко почитались в Симабаре, за свою красоту, грацию и верность, им доверяли самое сокровенное, они стояли подле трона Императора, и именно потому, на них наложили такое проклятие... Победители, обессилившие, растратившие все, объединились в последний раз, дабы Империя аякаси не возродилась вновь. Они наложили проклятия не только на кошачьих аякаси... Нет! Эта участь, не минула всех! И все нынешние аякаси так или иначе подвергаются воздействию последних усилий тех павших богов. Все эти проклятия, зачастую незаметные, подтачивают их суть, превращают в зверей, ослабляя контроль над инстинктами, затрудняют обучение...
Великая цивилизация духов скатилась до уровня зверей, -- с горечью проговорил он, глядя в никуда.– - Многие знания и умения утеряны, сейчас духи сидят в закрытых местах, грызутся между собою и с людьми, утаивают крупицы былого друг от друга... Извини, я опять отвлекся -- он тяжело вздохнул.
– Ничего, я понимаю...
Я действительно понимал его чувства. Я сам помнил как это больно -- когда все что ты создавал, рушится, обращаясь в прах! Когда теряешь тех, кому доверял больше всего, я помню павшие хрустальные башни Громарна -- похоронившие под собою трех моих друзей, помню Чуму захлестнувшую сотни миров, помню штурм своего дома, и погибших друзей... я помню все это, и я знаю как это больно -- терять самое дорогое -- друзей и семью!
И я искренне сочувствовал духу.
– Мы изменим нынешний порядок вещей, клянусь!
– Да!
– - яростно рыкнул он выныривая из тягостных воспоминаний, -- я знаю это, и это -- еще одна моя причина присоединения к тебе!
Мы молча уставились друг на друга.
***
От сеанса гляделок нас отвлек шелест бумаги, раздавшийся справа. Дружно повернув головы, мы увидели ежика, про которого так-же дружно забыли и который сейчас, деловито сопя, пытался открыть пакетик с вареными яйцами.
– Похоже мы слегка увлеклись, -- сконфуженно заметил Леший.
– Верно, -- согласился я, взял одно яйцо из пакетика, очистил, и положил перед благодарно фыркнувшим ежиком, остальное протянул сидевшему духу.
– Вот, подношение Великому Духу Чащи.
– Ну, хоть кто-то помнит древние традиции, -- фыркнул тот, принимая подношение.
– Скажи, ты ведь тот самый славянский Леший?
– - уточнил я.
– Верно, а что?
– Просто мне интересно: что ты делаешь в Японии?
– Ну, -- задумался тот.
– - Я раньше жил на материке, на территории древней Руси, но шестьдесят лет назад, последняя тропа соединявшая Вечнолесье с теми землями начала разрушаться, у меня был выбор -- остаться там, или вернуться сюда. Я выбрал вернуться. Ну, а тропа окончательно разрушилась, отрезая путь.
– Хм, сколько осталось целых троп?
– Три, одна здесь, одна близ Иерусалима, и одна полуразрушенная ведет к Китаю.
– Плохо, -- огорчился я.
– Плохо, -- согласился Леший.
– - Но тут уже ничего не поделаешь, придется все делать заново.
– Верно, а потому давай начнем с Сердца, -- ответил я и поднялся с песка.
– Ну пойдем, -- он поднялся с кресла, убрал его мановением посоха, и повел нас в глубину леса.
***
Дорога к месторасположению Сердца Чащи заняла больше часа. Мы прошли сквозь заросли величественных деревьев, пересекли грибные рощи, усеянные гигантскими разноцветными грибами, обросшими прядями мха и высотою достигающих десятков метров. Прошлись по самому краю обильно поросшего осокой, мхом, черными ивами и брусникой болота, спугнув обитающих там белокрылых птиц. Миновали величественные алые сосны, именуемые эльфами "Андокар" и почитаемые ими как святыни, (За особенность роста лишь в чистых напоенных магией местах, целебную смолу и кору, алую древесину что прочнее стали... ну и конечно за иглы, чей яд парализует человека менее чем за секунду.) -- здесь мы увидели щепников собирающих со стволов драгоценную золотую смолу. Прошли мимо поляны, в центре которой рос златолистый меллорн, пройдя под его кроной -- усеянной привлеченными источаемой деревом манной, духами природы, мы попали в другую часть леса, заросшую источающими ароматы пряностей деревьями, усеянными звенящими хрустальными цветами и мерцающей разноцветной листвой -- серебристой, фиолетовой, алой и розовой. Среди их ветвей витали зеленоватые лесные огоньки, а в корнях росли удивительной красоты цветы, с продолговатыми золотисто-розовыми удлиненными бутонами, отдаленно напоминающими лилии, над ними витали теплые солнечные искорки, и казалось что цветы тихо пели, прислушавшись на секунду, я смог услышать их мелодию. Под ногами вилась тропа, выложенная плитами малахита -- или похожего на него камня, -- она начиналась у поляны с меллорном и разбегалась на множество ответвлений. Пройдя по ней, и поздоровавшись по пути с гигантской жабой -- в розовой манишке и кокетливой дамской шляпке с бантом, -- "Лисьена, просто Лисьена, г-господин " -- представилась она, мы наконец вышли к Сердцу...
Выйдя на обширную поляну, и осторожно переступая через оплевшие землю корни, -- напоенные внутренним светом и пульсирующие в рваном ритме -- мы подошли к изломанному дереву, растущему в центре, и Леший остановившись произнес, указав рукой:
– Вот оно! Сердце Чащи.
– Вижу.
– - ответил я присматриваясь. Увиденное мне решительно не понравилось. Сердце, этот природный и могущественный источник манны -- находилось на последнем издыхании. Я отлично видел прорехи в сплошной энергетической паутине оплетающей все Вечнолесье, видел пустоту, в самом сердце Сердца (Как бы это ни звучало!), видел нарушенные энергетические оболочки, чувствовал рваный пульс энергий... Вердикт был ясен -- еще год, максимум два, и Сердце угаснет! А вместе с ним, исчезнет Вечнолесье.