Серебряный ублюдок

Я раздумываю над этим, а потом киваю.

— Я поговорю с Буни, — говорю я ему. — Потом приду в школу. Но запомни, мы здесь не в игры играем. Ты понял?

Рурк смеется, звуча старше и циничнее, чем любой подросток его возраста.

— У нас уже есть длинный список людей, которые хотят избавиться от нас. Поверь, мы не хотим его увеличивать.

— Справедливо.

Я хватаю пальцами незажжённую сигарету. Я должен раздавить её, выбросить подальше от крыльца. Но вместо этого сую себе в карман.

К черту курение и к черту Бекку.

Может быть, хорошая драка с Каллаганами разрядит атмосферу. Не то, чтобы у меня есть что терять, чем бы все это не закончилось. Но в одном Рурк Маллоу прав: мы определенно не захотим, чтобы Джейми Каллаган прибрал к своим рукам «Смеющуюся Тесс».

Бекка

После небольшого перерыва в кладовке, все становится намного лучше. Пак все еще не говорит со мной, но, учитывая все обстоятельства, это меньшее из зол. Я чувствую, что его глаза следят за мной, но заставляю себя не обращать на это внимания.

Помогает также и то, что бар переполнен, а студенты бегают за мной, скуля о выпивке и настаивая на том, что я всё испортила. Блэйку трижды пришлось переделывать «Секс на пляже» — «Это просто не совсем правильно, понимаете? Какую водку он использовал? Здесь точно ананасовый сок? Я хотела ананасовый сок». Я готова их отравить.

Дело в том, что успевать исполнять все их дерьмовые просьбы — занятие, тянущее на звание полноценной занятости. Мне приходится следить за ними постоянно. Вот почему я замечаю, насколько пугающе выглядит один из их компашки, выходящий покурить. Пак следует за ним.

— Ты видела это? — тихо спрашиваю я Даниэль, пока мы находимся вместе в баре. — Пак пошёл за этим парнем. Думаешь, там что-то происходит?

— Нет, — говорит она твёрдо. — И, если бы так и было, ты бы не захотела об этом знать, так что забей.

Хорошая точка зрения.

К сожалению, остальные студенты всё ещё испытывают жажду, и когда я снова отправляюсь к их столу, парень с грязными каштановыми волосами решает подкатить ко мне. Увернувшись от него, я начинаю улыбаться еще сильнее. Он дарит мне пьяную ухмылку, которая злит не менее пьяную рыжеволосую девушку, сидящую рядом с ним.

— Не могла бы ты двигаться еще медленнее? — она пытается звучать злобно, но слова даются ей с трудом.

— Извини, — мне удается вырваться.

Затем я снова иду к бару и наклоняюсь к Даниэль, у которой перерыв, отдавая ей грязную посуду.

— Я сыта по горло выходками этих мудаков, — шиплю я. — Один из них облапал мою задницу.

— Я этим займусь. Что они заказали?

— Ещё пару стаканов пива.

Подмигнув, она хватает один из стаканов и, быстро окунув его в мыльную воду, оставляет на дне около трех дюймов жидкости. Затем заполняет его пивом.

— Тебя уволят! — шепчу я, оглядываясь, в надежде что никто это не заметит.

Никто не обращает на нас внимания, кроме Блейка, который поднимает бровь, но ничего не говорит.

— Я даже официально не на работе, — отвечает она, хватая второй стакан, проделывая то же самое. — Просто делаю своё дело, чтобы помочь своим друзьям. Не моя вина, что Тереза ещё не научила меня, как правильно мыть посуду. Относить этим засранцам их пиво — твоя работа — предоставь им отличный сервис, независимо от того, нравишься ли ты им.

Я улыбаюсь.

— Я люблю тебя.

— Знаю, — отвечает она, используя свой лучший голос Хана Соло.

Две минуты спустя я расставляю бокалы в центре их стола, прикусив губу, чтобы не засмеяться. Это делает меня плохим человеком? Абсолютно. Но, когда мудак снова хватает мою ногу и щупает внутреннюю сторону бедра, всякая вина исчезает. Этот придурок заслуживает всего, что он получит и ещё немного. Мудак.

Через десять минут Пак и его новый друг возвращаются обратно. Поговорив с Буни, он ловит мой взгляд. Мы смотрим друг на друга через стойку, и я бы даже отдала свою швейную машинку, чтобы узнать, о чем он думает.

Он качает головой и снова выходит.

Все-таки я решаю взять перерыв, потому что студент-альфа машет мне рукой. Я подхожу к нему, поразившись, насколько он большой. Он также не настолько юн, как я думала раньше. Похоже, что ему столько же лет, сколько и мне.

— Ты можешь закрыть наш счет? — спрашивает он. — Мы возвращаемся в школу на вечеринку.

Как будто меня волнует, что они собираются делать. Я просто хочу, чтобы они поскорее свалили.

— Конечно.

Я пробиваю их кредитные карты и отношу им чеки, даже заставив себя улыбнуться, несмотря на то, что очень хочу продемонстрировать им способности своего среднего пальца. Потом собираю грязную посуду с их стола не очень деликатно, всеми способами стараясь намекнуть, что они должны убраться отсюда на хрен. Надеюсь, они не урежут мои чаевые, но я не хочу смотреть при них.

В этот момент Хэндси-Бой (Handsy Boy — человек, который распускает руки —прим. перев.) щёлкает мне пальцами, как собаке.

Я поворачиваюсь к нему с диким желанием ударить его по голове подносом, грязными стаканами и всем остальным, что попадётся под руку.

— Отойди-ка в сторонку, — говорит Даниэль мрачным голосом. — Успокойся и отдохни минутку, если возникнут проблемы, я дам знать Терезе. А теперь дай мне свой поднос и убирайся отсюда.

Отдав ей поднос, я следую к заднему выходу, мимо ванных комнат и выхожу на крыльцо. Как только дверь хлопает за мной, мне сразу становится легче. Словно некие тиски, сдавливавшие мою грудь, лопнули. Боже, я ненавижу таких придурков. Звуки бара здесь не так слышны. Я сижу на ступеньках, обнимая колени и глубоко дыша, в попытке успокоиться.

Мир полон придурков. Что невероятно злит меня.

Я слышу звук мотоциклетного двигателя, ревущего на улице, похожего на мотоцикл Пака. Отсюда не могу сказать наверняка…А может быть, и нет... Он, наверное, уже уехал. Почему я чувствую себя такой слабой рядом с ним, еще и какой-то незнакомец, лапающий меня в баре, просто сводит меня с ума?

Наверное, потому что маленький ублюдок внутри не может стать реальной угрозой. Он не байкер, не крутой, он даже не настоящий мужчина. Просто очередной избалованный ребенок, который думает, что деньги богатеньких родителей делают его лучше других людей. Пять минут спустя мне удается успокоиться, так что я встаю и вытираю грязь с задницы, прежде чем вернуться внутрь. Я прохожу мимо кабинета Терезы, а затем толкаю дверь «Только для персонала» в коридор.

Принц Хэндси ждет меня, мерзкая улыбка расплылась на его лице.

— Как насчет поцелуя?

Да ни за что, бл*дь.

Без-бл*дь-вариантов.

Он набрасывается на меня, и я поднимаю колено, обрушив на его хэндси-яйца ярость ангела-мстителя. Он визжит, как ребенок. Дарси выбегает из женского туалета с широко раскрытыми глазами.

— Ты в порядке? — спрашивает она, осознав, что произошло.

— Лучше не бывает, — объявляю я, нужно было расправиться с ним еще часом ранее. Придурок.