Серенада

– Можно было попросить меня, я бы помог решить этот вопрос.

– Свои проблемы я стараюсь решать сама.

Вышел Амати, окинув меня взглядом, спросил у Хосе:

– Все готовы? дождавшись, кивка Хосе, Амати вернулся в комнату и, надев легкое пальто, вышел к нам. Я попыталась тоже надеть пальто, но Хосе забрал его у меня и помог одеться. Поблагодарив его, я направилась к выходу, мужчины за мной. Внизу нас уже ждал лимузин.

Мы ехали, молча, я все думала о Жустине, меня ни как не покидало не хорошее предчувствие. Я в памяти перебирала все ее письма, хотела себе ее представить и понять, как можно ее узнать. И вдруг я вспомнила, что в нескольких письмах она писала, о своих волосах и на некоторых фото были видны рыжие пряди.

– Она рыжая. Хосе, она рыжая. воскликнула я, увидев хмурый взгляд Хосе, замолчала.

– Кто рыжая? спросил Амати.

– Жустина, которая пишет эротические письма. Мы с сеньоритой Надеждой поспорили. Я утверждал, что она блондинка. Надежда, что нет. И вот, кажется, я проиграл спор. ответил Хосе и окинул меня злым взглядом, от которого мурашки по коже побежали. Я ели сдержалась, чтобы не отвести взгляд.

– На что спорили? спросил Амати, глядя на меня.

Я повернула голову к нему, улыбнувшись, ответила: – На платье. Уж очень мне оно понравилось, а сеньор Хосе сказал, что оно не будет смотреться на мне.

Повернувшись обратно, я одарила Хосе самой обворожительной улыбкой. Он смотрел на меня, приподняв бровь, взгляд уже не был злым, скорее очень удивленным и в то же время внимательным. На мои слова он ни чего так и не ответил.

– Интересно. Не знал, что ты споришь с девушками на платье. Думал, ты предпочитаешь более мужской вариант. поддел Хосе Амати.

Не удержавшись, я рассмеялась. Хосе на нас хмуро глянул и пробурчал:

– У меня другой был приз.

– Да? Интересно, интересно. И какой же? не унимался Амати.

– Ужин, который сеньорита Надежда приготовила бы сама. ответил Хосе и внимательно глянул на меня.

Теперь уже я приподняла бровь и, улыбнувшись, ответила:

– Это было бы легко. Но выиграла я и смогу это подтвердить, сразу как вернемся в отель.

– Буду ждать с нетерпением. ответил Хосе.

Я, молча, кивнула и отвернулась к окну, за которым проскакивал вечерний город. Не любоваться этим видом было не возможно.

Пока гримировали Амати, я приготовила для него воду и сок. Помня все наставления Хосе. Я их держала при себе, а то может произойти всякое. Так же убедилась, что организаторы приготовили цветы, для дам. Амати решил во время песни «Моя любовь» спуститься в зал и подарить по розе дамам. Все было на месте, я вернулась к гримерке и встретилась с выходящими из нее Амати и Хосе. Пропустив их, я развернулась и потопала за ними. По спине опять пробежался не приятный холодок, я передернула плечами, отгоняя все предчувствия.

Амати решил петь без антрактов. Первые полчаса прошли спокойно, но холодок не отступал. А, я усердно его гнала прочь. Зазвучали первые аккорды «Моя любовь» я подхватила цветы и стала ждать жеста Амати, когда он, спев несколько строк, повернулся ко мне и сделал не заметный для аудитории жест, я направилась к нему.

Когда, я подошла. Он свободной рукой обнял меня и увлек танцевать. Затем отпустив забрал у меня букет, не прекращая петь, вручил мне одну розу. Я взяла, ее и улыбнулась. Оторвав от него взгляд, я посмотрела на зрителей, и уже уходя, заметила во втором ряду даму. Рыжую в красном платье, она не просто слушала музыку, она зло смотрела на меня, ее улыбка была похожа на оскал. Заметив мой взгляд, она отвернулась к Амати, взгляд стал более хищным. Амати направился к лестнице, чтобы спуститься в зал. А, я поспешила к Хосе, сжимая в руке розу. Я просто влетела за кулисы и, зацепившись каблуком за шнур, полетела на пол. Но меня подхватил Хосе и не дал упасть.

– Куда так спешишь? держа меня за плечи, спросил он

– Там Жустина сидит во втором ряду. А, сеньор Амати спустился в зал. У нее совсем не влюбленный взгляд. Ты должен его остановить….. бормотала я, пытаясь отстраниться от Хосе и пихнуть его на сцену.

Хосе сильнее сжал мои плечи и твердо сказал:

– Во-первых, успокойся. Еще не факт, что это она. Во вторых в первом, четвертом, восьмом и шестнадцатом по углам сидят охранники. В третьих отпусти розу, иначе испортишь платье.

Я отстранилась от Хосе и удивленно глянула на него, когда он мне протянул платок. Переведя взгляд на свою руку, я заметила, что из руки, которая сжимала не совсем обработанный ствол розы от колючек, вытекают несколько струек крови. Я осторожно разжала руку и вот сейчас начала чувствовать боль. Хосе забрал у меня розу и приложив свой платок, обратно сжал мою руку.

– Иди в гримерку и приведи себя в порядок. Там должна быть аптечка, если нет, то спросишь. сказал Хосе и подтолкнул меня в сторону гримерок.

В гримерке ни кого не было, обыскав почти все ящике, я, наконец- то нашла аптечку. Смыв кровь, я обработала руку, осторожно налепила лейкопластырь и вернулась к Хосе. Вернулась во время, был небольшой перерыв и Амати зашел к нам выпить воды. Я быстро наполнила стакан, не забыв добавить сок лимона. Выпив, Амати вернул стакан, когда я его забирала, он заметил мою пораненную руку. Я быстро ее спрятала за спину. Амати глянул на Хосе и спросил у него:

– Что с рукой?

– Возвращалась с розой, споткнулась и рукой задержалась о стену. На стебле были шипы. Вот и поранилась.

Амати перевел взгляд на меня, я, молча, кивнула, и опустила глаза. Больше ни чего, не сказав, он вернулся на сцену. Остаток концерта, меня больше не вызывали. Я, нервно переминаясь с ноги на ногу, стояла за кулисами. Сидеть спокойно, как Хосе не могла и, похоже, своими действиями просто бесила его. Но он, молча, терпел. Концерт закончился, Амати со всеми попрощался и ушел под гул аплодисментов с ворохом букетов. Хотел было отдать мне, но потом повернулся и вручил все Хосе. Достал из всех букет калл и вручил мне. В гримерке, одевшись, мы направились к черному выходу. Но нас окликнул организатор и попросил выйти через главный вход. Лимузин стоял наш там, а возле черного хода, произошла авария, охрана уже сделала коридор, оттеснив поклонников. Отдав часть букетов мне и часть Амати, Хосе направился вперед, я с Амати за ним. За нами последовал организатор и охранник. Проходя через толпу поклонников, Амати всем улыбался и даже жал руки. Люди благодарили его за концерт, за то, что он приехал, и говорили комплименты. В толпе я заметила Жустину, она стояла с букетом красных роз. И когда мы почти поравнялись с ней, она попыталась протиснуться к нам. Но рука охранника не пускала ее. Кто-то позади нас попытался пройти к Амати для фото, охранник убрал руку, и Жустина шагнула к нам, вручая букет Амати, под букетом в другой руке у нее был зажат нож. Хосе на мой окрик не успел отреагировать, а я, кидая в нее цветы, оттолкнула Амати и сразу же услышала крик Жустины: « – Тварь, он мой!» Бок пронзила боль. Я отступила на шаг и была резким движением оттеснена охранниками, которые пытались скрутить Жустину. Несмотря на ее стройность, она боролась как дикий зверь. Хосе увлек Амати в машину, что-то крича другим охранникам, один из них грубо меня схватил и потащил к лимузину. Меня в него почти закинули и захлопнули дверцу. По дороге в отель Амати с Хосе переговаривались, почему – это произошло и еще что-то. Но я практически их не слушала. Бок начал не просто болеть, а гореть огнем. Я ели сдерживала слезы боли. Доехали до отеля на удивление быстро, от боли начала кружиться голова. Но я держалась и молчала. Мы зашли в лифт, голова закружилась сильнее. Чтобы не упасть, я сделала шаг назад и прислонилась к стенке лифта. Двери лифта открылись на моем этаже, я попыталась встать ровно и пойти, Хосе замолчал, глядя на пол лифта, потом подняв на меня взгляд, резко развязал пояс пальто, и распахнул его. От его резких движений стало еще больнее, я больше не смогла сдерживаться вскрикнула и из мои глаз потекли слезы. Мужчины выругались, Амати нажал кнопку своего этажа, а Хосе придерживал меня от падения. Выйти из лифта мне помог Хосе, а потом все завертелось перед глазами и погасло. Кроме боли я ничего не чувствовала, а потом и ее перестала чувствовать.

Просыпалась я тяжело. Глаза не хотели открываться, где-то слышались голоса. Мужчины ругались, причем ругался Хосе и Амати, три других голоса пытались оправдываться. Приоткрыв глаза, я заметила, что лежу не в своей спальне. У меня все было персиковое, а здесь преобладал небесно голубой и синий. Горела только прикроватная лампа, мое платье и пальто валялись у кресла. Я с горечью посмотрела на них, только купили, а теперь придется выкинуть. Стоп, если платье на полу, что на мне. На мне был только новый комплект белья, который ни чего не прятал, а подчеркивал. Боже мой, как стыдно то. Меня укрыли по самые плечи. Ниже груди я была забинтована, бок ныл, но не было сильной боли. Уже хорошо. Попыталась привстать, чтобы лучше оглядеться в поисках воды. Как бок пронзила боль, я легла обратно. На столе у кресла стояла вожделенная бутылка с водой, вот как только до нее добраться?? Осторожно приподнялась на руках и легла чуть выше на подушки, потом еще чуть-чуть, поднялась, уже помогая ногами, почти села на кровати облокотившись. Бок начал ныть, стиснув зубы, откинула одеяло и попыталась сесть и застонала от боли. Тело прошиб холодный пот. Во рту еще больше пересохло. Сначала спустила одну ногу с кровати, упираясь одной рукой в матрас, а другой ухватилась за край кровати, свесила вторую ногу и начала потихоньку вставать. Я почти уже встала, когда дверь открылась, и раздался голос Хосе:

– Куда собралась?

Я резко дернулась за одеялом, вскрикнув от боли, рухнула на кровать.

Хосе ринулся ко мне, на ходу захлопывая дверь, и ругаясь, на чем свет стоит. Он осторожно меня приподнял, и уложил на кровать. На бинте выступила чуть-чуть кровь. Я судорожно пыталась натянуть одеяло, но Хосе укрыл только до пояса. И когда я попыталась опять дотянуться до одеяла, перехватил мои руки, устремив на меня злой взгляд, проговорил почти рыча:

– Лежи смирно, а то швы разойдутся, и откроется кровотечение. Надо просто попросить было, но ты же решаешь свои проблемы сама. Нужно иногда уметь просить, а не играть в героя. Зачем полезла на рожон? И вообще, как только врач позволит, я займусь тобой. Я ели тебя донес и нужно обучиться обороне, раз ты из секретаря решила в телохранители перейти. А, сейчас лежи смирно, что я хотел увидеть, я увидел, когда снимал с тебя платье. И если будешь хорошей девочкой, я тебе дам футболку.