Серёженька. Полная версия

– Да ты чо как неродной? – хлопнул его по плечу Сэм и обнял. – Пошли в дом. Еще выпьем, ляжем спать, а с утра повторим.

Серега с тоской посмотрел на его торчащий из незапахнутого халата волосатый живот и подумал, что терять ему уже нечего. А переться через чужие дачи хуй знает куда по грязи неохота. Еще не факт, что его по дороге в незнакомом районе не отпиздят. И хорошо, если снова не выебут. Серега чувствовал, что стремительно утрачивает вкус к жопным приключениям. Он кивнул, послушно надел на себя халат, пахнущий «альпийской свежестью», подхватил свою одежду и вместе с Сэмом пошел в дом.

Там они продолжили бухать, пока Серега едва не отрубился за столом. Сэм его по-отечески поднял и проводил до большой кровати, куда тот упал прямо в халате и мгновенно уснул.

На следующее утро Серега проснулся рано с головной болью от похмелья. Рядом с ним раскатисто храпел Сэм. Он выполз из кровати и пошел в туалет, который стоял отдельно от дома на краю участка. Сортир был чистый, новый и почти не пах. Но Серега все равно выблевал остатки вчерашнего ужина, едва туда зашел. Потом он долго просидел на толчке, опустив голову между ног. Выйдя из туалета, он осмотрел при свете дня угодья Сэма. Это была облагороженная советская дача, на узком и длинном участке были построены новые кирпичный дом и баня. Через сетку-рабицу Серега видел соседские дачи. Здесь были и большие новые коттеджи, и старые советские домики, крытые толем.

Ему не хотелось идти назад в дом. Утро было тихое, приятное. После дождя деревья и кусты смородины вдоль забора стояли сырые. Солнце из-за облаков посылало косые лучи на газонную траву, и она переливалась на солнце. Словом, тут бы было все хорошо, если бы не серегино похмелье и то, что ему опять придется трахаться с Сэмом, когда тот проснется. Хотя по сравнению с Кузей тот был, в общем-то, не так уж плох. По крайней мере, сначала накормил и попарил, а потом уже поставил раком. Впрочем, все это, конечно, не имело большого значения. Потому что Серега не хотел трахаться ни с тем, ни с другим. И если от Кузи он просто не смог сбежать, то от Сэма мог и не раз. Да и вряд ли бы тот его действительно стал насиловать, если бы он активно сопротивлялся. Серега сам ему зад подставил. А то, что Сэм стал драть его без гандона, с наскока и почти насухую, то это ж Серегин зад, он и должен был о нем позаботиться. Словом, сам еблан конченый, заключил Серега. Он достал из кармана халата пачку сигарет и зажигалку, которые взял со стола в гостиной. Прикурив и затянувшись, он выпустил из себя дым. «Парламент» все-таки лучше, чем «LM», и уж тем более «Золотая Ява», которые обычно покупал Серега. Он курил и думал об Илье. Вот с кем бы он хотел сейчас потрахаться. И никаких полян и «Парламентов» не надо.

Со стороны дома послышался шум открываемой двери, и на крыльцо вышел Сэм в одних трусах. Удивительно, что такой жирный мужик носил плавки, а не семейки, ну или хотя бы «боксеры». Из-за нависающего вперед живота казалось, что он вышел из дома в чем мать родила.

– Что дружок, похмелье? – весело спросил он Серегу фразой из старой рекламы и пошел в туалет. Серега погасил бычок в консервной банке, привязанной проволокой к сетке-рабице, и направился в дом. Вскоре туда зашел и Сэм.

– Ну и что сидишь? Лезь в холодильник, доставай еду, – скомандовал он, взял свой мобильник и набрал номер. Потом с кем-то долго говорил о каких-то поддонах, фурах, экспедиторах и смене охранников. Видимо, у Сэма был какой-то бизнес, связанный с грузоперевозками. И, судя по некоторым словечкам, он был завязан с криминалом. Серега достал из холодильника сыр и колбасу, нашел хлеб и масло. Он принес это все на стол и включил электрический чайник.

– Кофе будешь? Со сливками? – спросил Сэм, держа трубку у уха плечом. – Да не тебе это. Кому-кому, тебе скажи, кому, тоже захочешь.

На этих словах он заржал и подмигнул Сереге, достал из кухонного шкафа кофе в зернах, высыпал их в крутую электрическую кофеварку, нажал пару кнопок и поставил туда две кофейные чашки.

– Ладно, бывай. В два буду в Новике, наберу.

Сэм положил телефон на стол, зашел в спальню и вернулся с пачкой Алка-зельтцера. Он бросил по две таблетки в два стакана и надоил туда помпой воды из 19-литровой бутылки, стоящей на старом детском стульчике в углу комнаты. Приняв из его рук стакан с пузырящейся жидкостью, Серега впервые испытал к нему нечто вроде симпатии.

– Пить ты не умеешь, Сереженька, – добродушно сказал Сэм и достал из холодильника пакетированные сливки.

– Я знаю, – отозвался тот, опрокинул в себя кисловатое лекарство и отнес стакан в раковину.

Они сели завтракать, кофе из машины получился слишком крепким и кислым, Серега такой не любил и щедро разбавлял его сливками. Сэм его за это осуждал. Сам он пил с утра только черный.

– У меня пацаны кофейню открывают в районе «Айсберга». Кофе отличный мне подогнали. Этот вот с Ямайки. Еще бразильский есть, но он попроще, для лохов, которые его с молоком пьют, – сказал Сэм, с усмешкой глядя на Серегу. Он еще много чего рассказал о сортах кофе, способах его обжарки и о своих приятелях, которые в этом разбираются. Из его слов Серега понял, что в новую кофейню набирают персонал, и это его заинтересовало, ему давно хотелось устроиться на постоянную работу, а не подрабатывать грузчиком время от времени. Работа в кофейне выглядела заманчиво, в американских фильмах люди то и дело ходили туда, унося с собой картонные стаканчики и бумажные пакеты с пончиками. То, что в его «деревне» откроется нечто подобное, примиряло Серегу с мыслью о жизни в родном городе. Он не стал говорить Сэму о своих планах: тому бы вряд ли понравилось, что мальчик, с которым он трахался, будет работать у его знакомых.

После завтрака Серега отнес посуду в раковину и включил кран.

– Оставь, Михалыч помоет, – сказал Сэм и дернул его за руку, подталкивая ко входу в спальню. Тот смиренно туда пошел.

– У тебя смазка есть? – сдавленно спросил он, когда Сэм лежал на нем сверху и шарил по его телу руками.

– Не, а зачем? – искренне недоумевая, спросил тот. «Действительно, нихуя не зачем», – подумал Серега, когда Сэм его перевернул и поставил на колени. Он увидел на прикроватной тумбочке крем для ног, схватил его и выдавил оттуда немного. Сэм молча смотрел на эти манипуляции с неодобрением, словно считал, что настоящие мужики ебутся без подручных средств. Но Сереге было похуй на его мнение. Он сам размял себе задницу, щедро смазав ее жирным кремом. Его анус саднил еще со вчерашнего дня, и драть его второй раз за сутки без подготовки было бы явным перебором. Серега считал себя слабаком, но не мазохистом.

В этот раз Сэм управился быстрее, кончил за несколько минут, а потом отправился мыться в баню, оставив Серегу на кровати в одиночестве. Тот почти не завелся и потому даже дрочить не стал. Он вытер задницу полотенцем, бросил его в корзину с грязным бельем, куда Сэм кинул свою вчерашнюю одежду, оделся и вышел на крыльцо. Там Серега закурил, глядя на то, как хмурый с утра Михалыч моет машину Сэма. Тот вскоре пришел и стал давать слуге указания на время своего отсутствия. Серега чувствовал себя странно. С одной стороны, он ощущал превосходство над Михалычем, который смиренно кивал и усердно оттирал бампер Ауди от следов вчерашнего дождя, в то время как он сидел с хозяином дома на крыльце, цедил новую порцию свежесваренного кофе и курил «Парламент». С другой стороны, это Серегу сейчас выебли, даже не позаботившись о том, кончил он или нет. Еще неизвестно, кому больше повезло, Михалычу или Сереге. По крайней мере, от мойки машин сифак не подцепишь и задницу в кровь не раздерешь.

Галя

Они выехали с дачи через полчаса, Сэм довез Серегу до подъезда, посмотрел на облезлую хрущевку во дворах, заросших амброзией и заваленных кучей никогда не убираемого мусора, и достал из борсетки свой SonyEricsson.

– Продиктуй мне свой номер, – скомандовал он. Серега продиктовал, хотя знакомство продолжать не планировал. Сэм словно бы это почувствовал, снова полез в сумку и протянул Сереге зеленую тысячную купюру.

– Я тебе позвоню, – многозначительно сказал он. Серега кивнул и вышел из машины, сминая в кармане свой через жопу заработанный штукарь. Он с тоской посмотрел, как Сэм рывками разворачивается на широкой иномарке в узком хрущевском дворе, достал из кармана джинсов спизженный у него «Парламент» и закурил. Выпуская дым изо рта, Серега машинально перевел взгляд на окна первого этажа – там была открыта форточка, значит, Галя дома. Она всегда закрывала ее перед уходом, словно это было гарантией от воров. Хотя воровать у нее сроду было нечего. Сквозь давно немытые стекла Серега увидел силуэт хозяйки квартиры и помахал ей рукой. Галя поднялась на подоконник и высунулась наружу.